Мама тебя любит, а ты её бесишь! (сборник) - Метлицкая Мария
– Что я там не видела?
– Клара, вы сумасшедшая, – уговаривала её Евгения Семёновна. – Это же такая прекрасная и удобная страна! У вас там будет замечательная и спокойная старость. И потом, вы столько всего увидите!
– Что я увижу? – удивлялась Клара. – Кислую рожу своей невестки?
– Ну, знаете! – задыхалась от возмущения Евгения Семёновна.
И всё-таки они собрались. Уговорила Клару Инна, сказав: «Может, я там замуж выйду?» Клара встрепенулась, но продолжала возмущаться и кудахтать. Как собраться, столько дел: продать дачу, квартиру, всё оформить. Дело и вправду нелёгкое для женщины весьма преклонного возраста. Инна, как всегда, в расчёт не бралась. Да и какой с неё толк?
Алик взял отпуск и прилетел в Москву. Купил скотч и коробки, чтобы паковаться, спорил с матерью по поводу старых кастрюль с отбитой эмалью и ветхого постельного белья. Клара кричала, что всё это нажито непосильным трудом и что она ни с чем не расстанется. Шантажировала Алика, что она никуда не поедет. Инна сидела у телевизора и грызла орехи. Ни в сборах, ни в спорах она не участвовала. Клара обвиняла Алика, что он лишил её спокойной старости, насиженного места и, наконец, родины. Алик был терпелив, как агнец.
Инна вступала, кричала, что Клара – дура и хочет испортить ей перспективу. Клара ненадолго приходила в себя. Алик продал квартиру, деньги, естественно, положил на Кларино имя.
А с дачей вышло вот что. Клара дала ему доверенность на продажу. Он поехал на дачу и оформил дарственную на Евгению Семёновну, к тому времени овдовевшую и сильно нуждавшуюся. Евгения Семёновна, конечно же, от такого царского подарка долго отказывалась, сопротивлялась, как могла, плакала, но Алик был твёрд как скала.
– О чём вы говорите, это для меня такая мелочь, – сказал он, понимая, что от денег она просто откажется, не возьмёт ни в какую. – Вы для меня столько сделали! Только от вас я и видел в детстве тепло и заботу!
Евгения Семёновна опять заплакала. Алик обнял её, положил на стол бумагу с дарственной и вышел, оставив её потрясённой и обескураженной.
Клара об этом, естественно, не узнала. Алик просто положил на её счёт деньги за якобы проданную дачу.
В Америке он снял им квартиру недалеко от своего дома.
– Чтобы семья была рядом, – объяснил он ей.
Но прекрасный, тихий, зелёный район Кларе не понравился.
– Я здесь от скуки помру, – уверяла эта «светская львица».
А вот Брайтон произвёл на неё неизгладимое впечатление:
– Там всё своё: и магазины, и люди, и океан наконец.
Алик снял ей квартиру на Брайтоне. Клара опять была недовольна:
– Не хочу жить в чужих стенах. Что я, беженка, что ли?
Алик не стал объяснять, что покупать квартиру дорого и невыгодно. Он просто купил ей квартиру на Брайтоне. С видом на океан.
Инна теперь целыми днями сидела на пляже, подставляя мощное тело лучам солнца. Дети пошли в школу. Клара ходила в магазины и заводила знакомства. У неё была цель – сосватать Инну. Свой товар она нахваливала усердно, тыча всем под нос Иннины фотографии десятилетней давности.
Про сына говорила небрежно – так, ничего особенного. Всегда был малахольным. Сын, дающий ей неплохое содержание, её по-прежнему не впечатлял. На его детей она тоже не реагировала, невестку подчеркнуто игнорировала – что о них говорить? А Инниных туповатых отпрысков обожала неистово.
Раз в неделю Алик возил Клару по окрестностям (Инна, кстати, сразу отказалась, заявив, что ей и на пляже хорошо). Клара мрачно комментировала увиденное. Америка не произвела на неё впечатления. Алик приглашал её на обед в рестораны – японские, французские, китайские, пытался удивить. Клара брезгливо ковыряла вилкой в тарелке. Великая кулинарка Клара!
– У нас, на Брайтоне, вкуснее!
Там и вправду было вкусно. Но мы же не об этом! Алик привозил её к себе в дом. Кларе не нравились обстановка и Аллочкина стряпня. Аллочка тихо плакала и тихо обижалась. Алик это никак не комментировал.
Инна завела себе любовника – здоровенного негра-полицейского. В душе, конечно, Клара была не в восторге. Она рассчитывала как минимум на одессита – хозяина магазина женского белья или владельца ресторана из Бендер. Но счастье Инны для неё было законом, и она неумело варила для новоиспечённого зятька борщи. Через два года Инна родила очень смуглую девочку, хорошенькую, как кукла. Эта девочка стала самой пламенной Клариной любовью.
Полицейский на Инне не женился, но к ребёнку приходил исправно, грозно предупреждая в дверях Клару:
– No borsch, mam!
Клара с восторгом возилась с чёрной внучкой, а Инна по-прежнему грела окорока на брайтонском пляже. У неё был свой ритм жизни. И похоже, она была вполне счастлива.
Клара важно прогуливалась по Брайтону с коляской и на каждом метре цеплялась языком. И персики в Москве были лучше, и колбаса вкуснее, и люди добрее, и квартира у неё была чудная. А какая дача! Одним словом, послушать Клару – её прежняя жизнь была удивительна и роскошна. Америку она ругала нещадно, обвиняя сына в том, что привёз её, бедную, сюда, не считаясь с ней.
– Мне это надо? – грозно вопрошала она и, не дождавшись ответа, двигалась дальше, подталкивая коляску внушительным животом.
Умерла Клара ночью от инсульта, прочтя Инкину записку, что та уезжает с дочкой и своим возлюбленным в Алабаму – навсегда. Клара зашла в детскую, увидела пустую кроватку внучки, открыла шкаф – он тоже оказался пуст. Она упала на пол и не смогла дотянуться до телефона. К вечеру обеспокоенный Алик приехал к ней. Клара лежала на полу со сжатым кулаком.
На похоронах Алик безутешно плакал. Через полицейское управление он нашёл алабамских родственников Инниного любовника, но сестра на похороны не приехала.
Алик поставил Кларе памятник из розового мрамора. Написал трогательную эпитафию. Страдал. Не брился. Держал траур. Взял к себе Инниных детей, устроил их в дорогую школу. Продолжал высылать деньги сестре. Заказал у недешёвого художника Кларин портрет по фотографии. Повесил его в спальне. Под портретом стояли живые цветы – всегда. На тумбочке у кровати в серебряной рамке стояла Кларина фотография.
Перед сном он тихо бормотал:
– Спокойной ночи, мамочка.
Аллочка вздыхала, долго ворочалась, удивляясь своему мужу. И думала – действительно малахольный, Клара была всё-таки права.
И немного стесняясь своих мыслей, Аллочка засыпала, а Алик ещё долго не мог уснуть, страдал и смотрел на Кларину фотографию, тонувшую в ночном мраке счастливой семейной спальни.
Стелла Прюдон
Счастье Конрада
Часть I1У Конрада Фольксманна, молодого человека тридцати шести лет от роду, в отличие от большинства его сверстников, была цель – стать канцлером Германии. Он уже не помнил, когда ему впервые захотелось этого: то ли когда он прочёл биографию Конрада Адэнауэра и захотел стать похожим на него; то ли когда он вместе с матерью вышел на уличную демонстрацию и, скандируя лозунги за объединение обеих Германий, прошёл насквозь их тихий городок Альтенбург, что к востоку от Лейпцига; то ли когда всего через несколько дней после демонстрации, в которой и он принимал участие, рухнула Берлинская стена, и он осознал, что и он может влиять на политическую жизнь страны.
Когда пришло время выбирать специальность и поступать в университет, Конрад, не раздумывая, выбрал политологию и вступил в ряды партии христианских демократов (ХДС), основателем которой был их с матерью кумир Конрад Аденауэр. После университета Конрад переехал в Берлин и, поскольку в бундестаге ввели квоту для приёма на работу выходцев из бывшей ГДР, он без труда прошёл собеседование и получил первую в своей жизни должность – специалиста отдела обращений граждан Центрального бюро ХДС. Это казалось Конраду сказкой: то, что недавно было только мечтой, стало реальностью. Конрад, казалось бы, попал в правильную колею.
