Чарльз Мартин - Между нами горы
Перед нами громоздилась гора. Ощущение было такое, будто мы – крошка, падающая со стола. Перед самым ударом Гровер умудрился выправить самолет, дернув рычаг назад. Мотор начал терять обороты, скорость упала почти до нуля, и я услышал, как верхушки деревьев царапают нам днище.
А потом, словно он делал это уже тысячу раз, Гровер положил самолет на горный склон.
Сначала со скалой соприкоснулось брюхо, потом левое крыло, в котором что-то хрустнуло и сломалось. Тяжесть правого крыла швырнула самолет на другой бок, послужив нам якорем. Гровер уже успел заглушить мотор. Последнее, что я помню, – вращение, кувыркание, отрыв хвоста, громкий хруст, крик Эшли, лай летящей по кабине собаки. Мне запорошило снегом лицо, в уши ворвался треск ломающихся ветвей.
Еще в мозгу отпечатался тугой зеленый завиток, скользящий по голубому монитору прибора GSP.
Глава 4
Познакомившись с Эшли, которая напомнила мне тебя, я начал вспоминать день нашего с тобой знакомства.
Дело было после уроков. Я стоял на беговой дорожке. Тогда мне было гораздо теплее, чем сейчас. У нас были забеги на четверть километра. Смотрю – возвращается команда, совершившая кросс по пересеченной местности. То есть до самой команды, плотной группы, было еще метров семьсот, но вперед вырвалась одна девчонка.
Ты.
Ты не бежала, а плыла, едва прикасаясь к траве. Поразительная согласованность движений рук и ног, как будто сверху тобой управлял невидимый кукольник. Я уже видел, как ты бегаешь кроссы. Ходили слухи, что большое расстояние – твой конек. Твои волосы были коротко подстрижены, как у Джулии Эндрюс в «Звуках музыки»[9]. Ты без труда перепрыгнула через скамейку, потом через высокий барьер неподалеку от меня. У тебя было поставленное дыхание: глубокое, ритмичное. Взлетев над барьером, ты стрельнула в меня глазами. Ослепительные белки и яшмовые изумруды посередине.
От зрелища твоих раскинутых рук и растопыренных пальцев у меня по животу и по ногам заструился пот. Я услышал собственный голос (я сказал что-то вроде «вот это да!»), а потом я зацепился за барьер и шлепнулся на дорожку. На какую-то долю секунды ты потеряла свою сосредоточенность. Или сделала это специально. Уголок твоего рта пополз вверх, глаза вспыхнули. Потом твои ноги вернулись на землю, изумруды исчезли, сменившись белками, и ты убежала.
Я проводил тебя взглядом. Чаще ты не огибала преграды, а перелетала через них. Земля вздымалась и опадала под тобой, почти не влияя на твои движения вверх и вниз. Ты была сфокусирована, как лазерный луч, но твое лицо не участвовало в фокусировке, жило как будто собственной жизнью. Наверное, я повторил свое «вот это да!», потому что мой товарищ по команде Скотт шлепнул меня по затылку.
«Даже не думай!»
«Что?..»
«Рейчел Хант. Она занята, тебе не светит».
«Почему?»
«Два слова. – Он показал два пальца. – Нейт Келси».
Мне пришлось отвести от тебя взгляд. Перед моим мысленным взглядом возник Нейт – полузащитник футбольной команды с короткой мощной шеей, три года подряд удерживавший рекорд штата по жиму штанги лежа на скамье. Ты тем временем покинула поле и скрылась в женской раздевалке.
«Это мы еще посмотрим», – отважно заявил я.
Скотт отвесил мне еще один подзатыльник.
«Парень, тебе нужен санитар».
Как же он был прав!
Жена тренера, работавшая в кабинете декана, всегда старалась мне помочь. Я попросил у нее твое расписание занятий, и она с радостью его распечатала. Вскоре у меня обнаружилось неутолимое желание поменять факультатив. Мой консультант остался равнодушен.
«Какой предмет ты выбрал?»
«Латынь».
«Почему?»
«Мне нравится, когда люди говорят на латыни».
«Люди не говорят на латыни со времен крушении Римской империи».
«Крушение Римской империи?»
Он сохранил невозмутимость.
«Бен…»
«И напрасно. Пора возрождать латынь».
Он покачал головой.
«Как ее зовут?»
«Рейчел Хант».
Он подписал мою заявку и улыбнулся.
«Так бы сразу и сказал».
«В следующий раз так и сделаю».
«Удачи. Она тебе пригодится».
«Спасибо».
Он наклонился над столом.
«У тебя есть медицинская страховка?»
«Есть, а что?»
«Ты видел ее парня?»
Я специально пришел в класс пораньше, чтобы посмотреть, как ты входишь. Если бы я не сидел, у меня бы подкосились ноги. Ты посмотрела на меня, улыбнулась и пошла прямо ко мне. Положила свои книги на парту слева от меня. Потом повернулась, наклонила голову, улыбнулась и протянула руку.
«Я Рейчел».
«Привет». – Что с того, что я немного заикался?
Помню, глядя тебе в глаза, я думал, что никогда не видел такого зеленого цвета. Огромные, круглые. Они напомнили мне глаза змеи из «Книги джунглей», вечно всех гипнотизировавшей.
«А ты Бен Пейн», – сказала ты.
У меня отвалилась челюсть, и я растерянно кивнул. В коридоре кто-то из моей команды хлопнул себя по коленке, подняв меня на смех.
«Ты меня знаешь?»
«Тебя все знают».
«Неужели?»
«Конечно, ты же так быстро бегаешь!»
Выходило, мне было за что благодарить своего папашу!
Ты улыбнулась, хотела как будто сказать еще что-то, но покачала головой и отвернулась.
Возможно, я был немножко застенчив.
«Что?..»
Ты глянула на меня искоса, пряча улыбку.
«Тебе говорили, что у тебя приятный голос?»
Моя рука потянулась к горлу, голос повысился сразу на восемь октав.
«Нет… – Я откашлялся. – Ну, то есть… Нет, не говорили», – закончил я почти басом.
Ты открыла тетрадь и стала ее листать, закинув ногу на ногу.
«Напрасно. Он… он теплый».
«О!..»
Остаток года мы провели «друзьями», потому что мне не хватало духу пригласить тебя на свидание. К тому же Человек-без-шеи мог переломить меня надвое – правда, сначала ему пришлось бы меня поймать.
Однажды – дело было в седьмом классе – я пришел в школу за полчаса до первого звонка, и мы с тобой столкнулись, когда ты выходила из девчачьей раздевалки с мокрыми после душа волосами.
Ты прищурилась, на переносице образовалась глубокая борозда.
«Ты в порядке?»
В твоих глазах блестели слезы, ты отвернулась и заторопилась к выходу. Ты убегала из школы, сжав кулаки.
Нет!
Я выхватил у тебя рюкзак, и мы вышли вместе, делая вид, будто не понимаем, что происходит.
«Что не так?» – спросил я напрямик.
«У меня никак не получается ускориться», – зло ответила ты.
«Хочешь, помогу?»
Ты наморщила носик.
«А ты сможешь?»
«Представь себе, смогу. Мне так кажется. – Я указал на будку тренера по кроссу. – А вот он точно не сможет, а то бы уже все тебе подсказал».
Я тебя не убедил.
«Ты видишь что-то, чего не видит он?»
Я кивнул. Ты остановилась и раскинула руки.
«Ну так что?»
«Как ты двигаешь руками. Слишком много боковых движений, а вперед – маловато. Ну, и… – Я указал на твою бедренную сгибающую мышцу. – Вот тут у тебя скованность. Шаг коротковат. Ноги у тебя быстрые, но при каждом шаге надо бы покрывать большее расстояние. Не хватает пары дюймов».
Ты поджала губы, как будто я намекнул на твою полноту.
«Неужели?»
Я молча кивнул. Я уже озирался через плечо – вдруг появится твой ухажер? Насколько я помнил, это был самый долгий наш разговор с глазу на глаз у всех на виду.
Ты уперлась руками в бока.
«Ты сможешь это исправить?»
«Не то чтобы исправить… Тебе самой придется это сделать. Но я бы мог бежать рядом и помогать, чтобы ты посмотрела на себя как будто со стороны. Вдруг я помогу тебе найти ритм, при котором удлинится твой шаг? Это как при беге по тротуару – ты сам решаешь: наступать на трещину в асфальте или не наступать. Когда бежишь с партнером, у которого шаг длиннее, то обязательно стараешься под него подстроиться. В общем, твой шаг меняется помимо твой воли».
«Ты бы за это взялся?»
«А как же! Кто бы отказался?»
Ты сложила руки на груди.
«Где ты раньше был? Раньше ты не обращал на меня внимания».
