Мири Яникова - Форпост для всех
— Наш Авромеле тоже все уроки прогуливал, пока не попал туда, где он учится сейчас. Вы бы слышали, с каким восторгом он рассказывает об этой новой школе!
— Да Ицик тоже рассказывает только хорошее. И тетрадки у него стали аккуратные. И сам он спокойный такой теперь, довольный какой-то. Радостный.
— Да, знаете, там такая у них хорошая атмосфера… Вот, кстати, мы и пришли.
Они стояли посреди двора, и Женя не видела вокруг ничего похожего на автобусную остановку. Может, ее спутница собирается подбросить ее на своей машине? Но и ни одного автомобиля рядом нет.
Лея тем временем присела на невзрачную скамейку, стоящую посреди двора. Затем она достала книжку псалмов, или, как говорят на иврите, Теилим.
— Отсюда мы попадем прямо по назначению, этот двор непосредственно связан с их деревней, — произнесла она слова, в которых Женя не поняла ВООБЩЕ НИЧЕГО.
— Как? Как мы туда попадем? Как это – связан? – недоуменно спросила она.
— Да очень просто. Весь Бней-Брак – это, если хотите, пространственно-временной портал, через который попадают в любое место. Потому что здесь, в этом городе, имеются места компактного проживания последователей всех направлений, всех хасидских и нехасидских дворов, и поэтому каждый квартал Бней-Брака связан более или менее с каким-то одним местечком. Или несколькими. Но вы не волнуйтесь, я уже давно учусь пользоваться НАМЕРЕНИЕМ и смогу направить нас точно куда нужно.
Женя все еще не понимала ровным счетом НИЧЕГО. Но не даром она была настоящей еврейской женщиной. Она зажмурилась и сразу же ощутила в ладонях маленькие ладошки своих сыновей. Нет, не маленькие. У них давно уже сильные мужские ладони. А откуда взялась эта сила, если не из ее рук? Все их детство она передавала им наследие и силу, даже тогда, когда они тянули ее за руки в разные стороны, потому что им приспичило на разные детские площадки. Сейчас, когда они выросли, они оказались не просто на разных площадках, в разных школах, но и, как только что выяснилось, в разных временах. Хотя, она давно подозревала, что с Ицикиной школой все не так просто…
Она села рядом с Леей.
— Дать вам книгу Теилим? Я взяла запасную, — сказала ее спутница.
— Нет, не надо, я всегда ношу с собой свою. С русским переводом. Вот. – И Женя достала из сумки красивую книжечку, подаренную ей какой-то женской религиозной организацией более двадцати лет назад, когда она только приехала в Израиль.
— Тогда открывайте. Псалом номер… — Лея задумалась, потом назвала номер псалма, с которого следовало начинать, и тот, на который нужно было перейти потом.
— Если мы все еще задержимся, то дальше читайте подряд, — дала она последнее указание и погрузилась в чтение.
Женя последовала ее примеру.
Они не задержались. Она была как раз посередине второго из указанных ее спутницей псалмов, когда мир вокруг закружился, и Лея мягко взяла ее за руку, увлекая следом за собой в возникший вокруг них вихрь, по ей одной ведомой дороге.
Речка посреди времен
Когда кружение прекратилось и мир вокруг прояснился, Женя обнаружила, что они сидят на зеленой поляне, среди высокой травы и полевых цветов.
Лея оглядела окрестность и испугано обратилась к ней:
— Ты знаешь, а мы, кажется, заблудились.
«Спокойно», — сказала себе Женя, как она делала всегда, когда жизнь сходила с накатанных рельсов. Первым делом нужно сказать себе «спокойно», а затем начать действовать так, как будто это происходит не с тобой, но решить эту задачу ты все равно обязана.
— Можно что-то сделать? – деловым тоном спросила она спутницу. – Точно так же, при помощи Теилим? Скажи мне, что надо читать. Ведь этот метод везде работает?
— В принципе, мы, конечно, можем выбраться при помощи этого метода откуда угодно. Но если из Бней-Брака, который является порталом – можно сравнить это с аэропортом – попасть в место назначения просто, то из первого попавшегося места уже гораздо сложнее. Я должна подумать.
Лея встала и побрела по поросшему полевыми цветами летнему лугу, на который их забросило. Она искала нужную формулу.
Лежа на траве и глядя в голубое небо, Женя непроизвольно начала повторять те строчки Теилим, которые помнила наизусть. Вразброд, все подряд. Ей показалось, что, в зависимости от произносимых ею слов, окружающий мир чуть заметно меняется. Сознание немного сдвинулось, и ей уже чудилось, что она управляет видимым миром. Вот на одной из произносимый ею строк повис над ней рой бабочек, качающийся на звучащей волне строчки из псалма, а когда она перешла к тому псалму, который помнила наизусть целиком, поскольку он был частью послетрапезной молитвы, — повеяло прохладой и, кажется, послышалось журчание речки. Она продолжила чтение более громким голосом, и запах влаги вместе со звуком падающих с небольшой высоты струй стал более чем явственным.
Женя поднялась на ноги, огляделась вокруг. И вдруг… Нет, она не ошиблась.
Ей показалось, что она узнала это место.
Женя поглядела чуть вниз – они находились на холме – и сразу же увидела воду. Это была небольшая речка, по течению которой располагались невысокие водопады. Про водопады она знала наверняка, помнила пейзаж на протяжении нескольких километров течения этой речки.
Все же, чтобы проверить себя, она спустилась с холма к воде и посмотрела налево. Да, вот и Камень.
Буквы слова «мама»
В школе была объявлена тревога. Пропали мамы двух учеников, отправившиеся на школьное собрание через портал Бней-Брака и не прибывшие к месту назначения. Учителя закрылись в учительской и совещались, листая книги и ища способ помочь беде. Ученики тихо сидели в классах и читали псалмы. Ицика обнимал за плечи его лучший друг, он же заставлял его все время молиться и поменьше думать о плохом.
Ицик очень волновался из-за маминого исчезновения. Ему было плохо. Он сквозь слезы смотрел на страницу книги. И видел перед собой только буквы.
«Мама», — прошептал он. Слово «мама» на иврите звучит как «има», а пишется так: буква Алеф, затем буква Мем, и затем опять Алеф.
Ему казалось, что он от горя немножко отодвинулся в сторону от мира, в котором обычно находился. Но ему это не только казалось. Он читал Теилим, да, ведь он уже несколько часов подряд читал Теилим, а они, если читать их с определенным намерением, с сильным желанием, обязательно выводят тебя туда, где это желание осуществляется.
И он попал в портал, на пересечение магистралей псалмов.
Он не знал, где искать маму. Он теперь был среди букв.
Буква Алеф, потом буква Мем, а потом опять Алеф.
Буква Алеф, изображенная на открытой перед ним странице, вдруг увеличилась в размере, и Ицик разом вспомнил все, что говорил о ней учитель. Потому что в этой школе они учили очень много про каждую отдельную букву.
Он увидел букву Алеф такой, какой ее описывал учитель. Буква Йуд связана с самым высшим духовным уровнем. А Алеф – это две буквы Йуд – одна наверху, в высших мирах, а другая, перевернутая, внизу. Две буквы Йуд на разных гранях мироздания, разделенные перекладиной – тонким мостом нашего мира.
Он шел по этой перекладине, балансируя, пока не увидел ворота. За этими воротами текла вода. Он вошел в ворота, вернее, прошел под сенью буквы Мем, которая, среди прочего, символизировала воду, текучесть.
Теперь всюду вокруг него была вода. Эту воду нужно было смирить, ограничить, чтобы материнская сила, уже ощущаемая им громадная, находящаяся повсюду материнская любовь превратилась в его маму.
Не хватало еще одного Алефа. Он нарисовал его пальцем прямо на воде.
Спасательная команда
— Я здесь была, — сказала Женя подошедшей к ней спутнице.
— Когда? – спросила Лея.
— Давно. В детстве. Мне было пять лет. Тогда как раз родилась моя сестричка. А меня отправили на лето сюда с тетей и дядей и их сыновьями, моими двоюродными братьями. Деревня называется Косов.
— Здесь жили ваши родные?
— Да. Какие-то дальние родственники. Те, кто остался здесь с давних времен. В этих местах – мои корни, со стороны папы. Мне было здесь хорошо, но я очень скучала по родителям.
— О чем ты думала, пока мы были внутри портала? – вдруг спросила Лея, немного сбив лирический настрой, который приняла их беседа.
— Об Ицике. О том, что, хоть ему и очень хорошо в школе, но, может быть, он скучает по мне. Может, не надо было его отправлять в школу-интернат. Хотя, какой у нас был выход?
— Так вот поэтому мы сюда и попали. Твое намерение перебило мое. Ты очень сильно сосредоточилась на чувствах ребенка, находящегося далеко от семьи. Тоскующего ребенка. Ты ведь здесь тогда тосковала, верно?
— Мама! – раздался сзади тот самый голос, ломающийся басок, который ей больше всего на свете хотелось бы услышать в этот момент.
