Дейв Эггерс - Голограмма для короля
Это Алан помнил. Славные были времена. По утрам смотрел, как велосипеды — сотни велосипедов, разноцветных, как мороженое, — грузят в кузова на вестсайдском заводе. Садился в машину, ехал на юг, за полдень прибывал в Мэттоун, или Рэнтоул, или Олтон, проверял, как идет торговля у дилеров. Наблюдал, как заходит семья, мама с папой выбирают «уорлд спорт» десятилетней дочке, и девчонка гладит велик, точно священную реликвию. Алан знал, и продавец знал, и семья знала, что этот велик сделан вручную в нескольких сотнях миль к северу головокружительной толпой рабочих, в основном иммигрантов — немцев, итальянцев, шведов, ирландцев, полно японцев и, само собой, куча поляков, — и что велик этот проживет плюс-минус вечность. Почему это было важно? Почему важно, что их выпускали дальше по 57-му шоссе? Да кто его знает. Но Алан работал хорошо. Это ведь несложно — продавать такой товар, весомую, неотъемлемую деталь тысяч детских воспоминаний.
— Ну, это все закончилось, — сказал он, надеясь свернуть тему.
Сайед тему не свернул.
— А теперь на одинаковые велосипеды лепят разные стикеры. Все собраны на нескольких фабриках — все бренды, какие только есть.
Ну что тут ответишь? Возразить нечего. Лучше бы продолжить экскурсию, но в Сайеде проснулся студент бизнес-факультета — разбор полетов его увлек.
— А вы могли бы поступить иначе?
— Я? Лично я?
— Ну да, лично вы на своем месте. Могло бы все сложиться по-другому? Мог бы «Швинн» выжить?
Мог бы. Мог бы. Алан взвесил эти слова. Еще раз их услышит — и заедет Сайеду в табло.
Тот ждал ответа.
— Все было непросто, — пробубнил Алан.
Это тоже не впервые. Люди оплакивали «Швинн».
Считали, что все разбазарили менеджеры — болваны, вот вроде Алана. «Швинн» восемьдесят лет держал львиную долю американского рынка — как он мог обанкротиться и уйти с молотка за бесценок? Как это так? А как еще? Руководство «Швинна» не сдавалось, продолжало выпускать велосипеды в США. Есть мнение, что это была ошибка номер раз. До 1983 года «Швинн» цеплялся за Чикаго. Хотелось схватить этого делового индюка за грудки и хорошенько встряхнуть. Ты вообще представляешь, как это было трудно — держаться аж до 1983-го? Собирать велосипеды — очень сложные, очень трудоемкие машины — на столетнем заводе в чикагском Вест-Сайде?
— Алан?
Алан поднял голову Юзеф.
— Экскурсия. Вы идете? Не могли бы пойти?
Сайед ждал у дальней стены.
— Пойдемте наверх, — сказал он.
Два пролета — и они над зарождающимся городом. Из смотровой комнаты открывался круговой обзор; Алан переходил от окна к окну. Черновой набросок, это правда, но отсюда смотрелось прекрасно. Проступал смысл. Красное море бирюзово, чуть рябит, ветерок подгоняет волны. Песок почти белый, очень мелкий. Крытая плиткой набережная, извиваясь, уходит вдаль, отделяет пляж от розового жилого дома и — теперь Алан разглядел — еще нескольких фундаментов. Пальмы торчат по всей стройке и вдоль ближайшего канала, небесно-голубого и чистого — питается морем, рассекает город, уходит на восток. То, что с шоссе на подъезде к городу казалось неразберихой, теперь сложилось в четкий план. Кипела жизнь, повсюду строители в ярких комбинезонах, работа движется. Увидев проект с такого ракурса, любой инвестор уверится, что стройка завершается с немалым вкусом и — во всяком случае, так решил Алан — достойной восхищения скоростью.
— Нравится? — спросил Муджаддид.
— Нравится, — ответил Алан. — Вы только посмотрите. Всем городам нужны реки.
— Это точно, — сказал Муджаддид.
Юзеф, стерев с физиономии цинизм, тоже глядел через стекло. Он откровенно наслаждался видом.
Сайед и Муджаддид отвели Алана и Юзефа к лифту. Спустились на два этажа, двери открылись в подземном гараже.
— Сюда.
Сайед подошел к внедорожнику. Все расселись. Внедорожник пах как новый. Выехал на рампу, затем снова на свет. Резко свернул влево — и они у воды; еще пара секунд — и машина остановилась.
— Приехали, — сказал Муджаддид.
Одолели они двести ярдов. Перед ними возвышался гигантский шатер, тугой и белый, — на свадьбах и народных гуляниях такие ставят.
— Спасибо, — сказал Алан, снова выходя на жару.
— Ну что, в три часа? — сказал Сайед.
Видимо, в какой-то момент заходила речь о совещании.
— Да, — сказал Алан. — В центральном корпусе или в гостевом центре?
— В корпусе, — сказал Сайед. — Встречаетесь с Каримом аль-Ахмадом. Он ваше основное контактное лицо.
Алан озадаченно разглядывал шатер. В шатре виниловая дверь.
— Мои сотрудники там? — спросил он.
— Да, — сказал Муджаддид. Ни сомнений, ни смущения.
— В шатре, — сказал Алан.
Невероятно же. Наверняка ошибка.
— Да, — сказал Муджаддид. — Ваша презентация пройдет в презентационном шатре. Все, что вам понадобится, там есть.
Он захлопнул дверцу, и машина уехала.
Алан повернулся к Юзефу:
— Вас, наверное, пора отпустить.
— Вы сами обратно доберетесь?
— Да, у нас автобус какой-то.
Они уговорились о цене, и Алан уплатил. Юзеф написал на визитке много цифр.
— Вдруг опять автобус пропустите, — пояснил он.
Они пожали друг другу руки.
Воздев брови, Юзеф обозрел шатер.
— Полный вперед, — сказал он и ушел.
VII
В шатре никого. Огромная пустота, воняющая потом и пластиком. Пол застелен персидскими коврами — десятками ковров, внахлест. Штук тридцать складных стульев — как будто здесь была свадьба и гости только что разошлись. В углу сцена — там будут стоять колонки и проекторы.
В дальнем углу три фигуры — темные, ссутуленные, уставились в серые экраны ноутбуков. Алан направился туда.
— А вот и он! — грохнул голос.
Брэд. В хаки и свежайшей белой рубашке, рукава закатаны. Встал обменяться рукопожатием, от души покорежил Алану кисть. Коренастый, плотный, ноги колесом — похож на борцовского тренера.
— Привет, Брэд. Рад тебя видеть.
Рейчел и Кейли тоже поднялись. Абайи они скинули, остались босиком, в шортах и маечках. Кондиционер в шатре работал, но до комфортной температуры недотягивал. Молодежь потно блестела.
Они ждали, что скажет Алан. Он не знал, что сказать. С этими троими он был знаком шапочно. Встретились мельком три месяца назад в Бостоне по настоянию Эрика Ингвалла. Составили план, прикинули обязанности, графики и цели. Получили и подписали бумаги — отказы от претензий: обещают соблюдать законодательство КСА, а если нарушат закон и будут признаны виновными, подлежат наказанию, как и все прочие. В списке возможных последствий определенных преступлений, включая адюльтер, подчеркнуто упоминалась казнь, и все они подписались, несколько ослабев коленками.
— Как тут у вас, ребят? Нормально? — спросил Алан.
Ничего лучше ему в голову не пришло. Он еще не переварил тот факт, что все они сидят в шатре.
— Ничего, только вай-фай не ловится, — ответила Кейли.
— Из Черного Ящика слабенько добивает, — прибавил Брэд, кивнув на офисное здание «7/24/60» — оно стояло повыше. Уже и прозвище сочинили.
— Кто вас разместил в шатре?
Ответила Кейли:
— Мы приехали, и нам сказали, что презентации будут здесь.
— В шатре.
— Ну, как бы да.
— А вам сказали, — вмешалась Рейчел, — почему мы — ну, здесь? А не наоборот в центральном корпусе?
— Мне не сказали ничего, — ответил Алан. — Может, все поставщики тут будут.
Он думал, здесь десяток других компаний, все суетятся, готовятся, все бурлит в предвкушении королевского визита. Но они черт знает где, одни, в темном шатре — это как?
— Ну, может быть, — сказала Рейчел и прикусила щеку изнутри. — Но тут больше никого нет.
— Значит, мы первые, — сказал Алан, симулируя беспечность.
— Странно просто — мы же «Надежна», а сидим тут, — вслух удивился Брэд. Верный корпоративщик, весьма компетентный молодой человек, которому, вероятно, до сего дня не приходилось отклоняться от внушенных и наизусть заученных сценариев.
— Новый же город. Неизведанная территория, — сказал Алан. — Вы узнавали про вай-фай?
— Пока нет, — сказала Кейли. — Вас ждали.
— И сигнал сначала был приличный, — прибавила Рейчел. С этими словами она отбыла в глубины шатра, будто надеялась, что сигнал вернется, услышав, что о нем заговорили.
Алан глянул в экран Кейли, увидел концентрические круги сигнала — в основном серые, не черные. Для голографической презентации нужен проводной канал или хотя бы мощный сигнал — слабого и тормознутого не хватит.
— Ну, я спрошу. Остальное-то уже ставите?
— Пока нет, — поморщился Брэд. — Мы типа надеялись, что это временно. Здесь презентацию проводить не очень.
