Джессика Адамс - E-mail: белая@одинокая
Глава третья
Вернувшись домой, я нашла автоответчик у себя под дверью: он лежал, завернутый в целлофановый пакет, и там же была записка от Билла. Потрясающе. Я же забросила ему эту железяку по дороге на работу, и вот к шести вечера она ждет меня здесь, совершенно готовая. Билл даже отскреб места, которые я то и дело прижигала сигаретой, пока Дэн не заставил меня бросить курить. Сначала я удивилась, что Билл оставил автоответчик на половике, но потом вспомнила: он же как-то промямлил, что родился в Дорриго. Как же, наверное, это здорово: вырасти в спокойном провинциальном городке, где автоответчики и стиральные машины запросто оставляют у порога, не опасаясь, что их умыкнет какой-нибудь восемнадцатилетний оболтус в необъятных шортах.
А вот Дэн не оставлял ни цветов… ничего. Надо же. Хотя вообще-то однажды он цветы прислал — это случилось после того, как мы крепко поругались. Я посмеялась над привычкой его матери покупать всевозможные безделушки у Франклина Минта («Вам больше не нужно вносить плату за статуэтку мальчика-царя Тутанхамона, миссис Хоукер»). Дэн же вечно так гордился своей семейкой! Тут он мне и нанес удар ниже пояса, заявив, что его родители, по крайней мере, до сих пор живут вместе. Добрых четверть часа я плакала навзрыд. За этим последовала обычная перепалка в духе «Да ты толком ни на что и не годишься из-за своей семейки! — Нет, это как раз ты ни на что не годишься из-за своей семейки!». Мы оба точно с цепи сорвались. А на следующий день он прислал мне прямо на работу (вот Кайли обалдела!) огромный букет белых тюльпанов с вложенной открыткой — она до сих пор хранится в ящике с бельем.
Главная неприятность с букетами заключается в том, что, получив цветы однажды, ты мечтаешь, чтобы это повторилось. Белые тюльпаны полгода назад — почему бы им и сейчас не появиться? Джоди подарила мне на прошлое Рождество чай с ромашкой — он должен хорошо успокаивать; правда, я так до сих пор его и не попробовала. И вот я заварила этот чай и принялась ждать, когда посыльный из цветочного магазина позвонит мне в дверь с букетом тюльпанов и запиской от Дэна. Чувствовала я себя как та женщина в «Английском пациенте», которая сидит взаперти и ждет, когда вернется Ральф Файнс.[4]
Вот еще одна вещь, о которой не предупреждают в красочных книжках девочек из литтлвудской начальной школы: любить — значит постоянно дожидаться чего-то. Ждешь, когда он сделает первый шаг, когда позвонит после того, как вы в первый раз займетесь сексом, когда остынет после ссоры… Когда вернется и скажет: «Я люблю тебя». Еще дожидаешься, когда станет ясно, не беременна ли ты. И, как я подозреваю, в итоге ты ждешь, когда он наконец сдохнет. Если сравнивать с Белоснежкой, то она в своем гробу сразу достигла конечного результата.
Возьмем кого угодно из моих «бывших» — хоть Грега Дейли. Огромный кусок жизни загроблен на одни ожидания. Тут же действительно можно насчитать и дни, и месяцы, и годы. Грег относился к тем зацикленным «робинзонам», которые ничего, кроме дикой природы, не замечают. Мне же буквально ширинку пришлось у него расстегнуть, прежде чем его осенило: «Ух ты, я ей понравился!» Можно смело сказать, что с самого начала это был дохлый номер.
Когда я была влюблена в Грега, то целых восемь месяцев шастала по походам с ним, а заодно и со всем его отрядом, таская на себе рюкзак с сухофруктами и супом в пакетиках. Ничего не вышло. Ровным счетом ничего. Я даже притворялась, будто к моей ноге присосалась пиявка, — надеялась, что Грег поможет мне закатать штанину. Я сказала что-то вроде: «Ой, Грег, у меня что-то на ноге. Кажется, пиявка». А он ответил: «Полей ее супом — она сама отвалится».
К восьми месяцам скитаний по бушу надо добавить и бесконечные ночи, которые я проводила, слушая пластинки «Кинг Кримсон». Я старательно заставляла себя полюбить их — или хоть названия песен разобрать. Все надеялась, что вот поставит Грег кассету в машине — а я небрежно замечу: «А, это, кажется, из их первого альбома».
Когда он стал пропадать в горах с немецкой студенткой Аннелизе, снова пришлось ждать… Наверное, полгода. А ведь эти самые полгода я могла заниматься оздоровительной гимнастикой, изучать И-Цзин или делать еще что-нибудь полезное.
Любовь. Это то же самое, что стоять в очереди за багажом, когда все уже плывет перед глазами. И вот, пожалуйста. Сколько лет прошло (Грег сейчас уже в Тибете — так и лазает по горам с Аннелизе), а я опять сижу и жду телефонных звонков, белых тюльпанов, которые так и не появятся, жду чуда — или хоть чего-нибудь.
Почти весь вечер я сочиняла сообщение на автоответчик. Идеальное развлечение для одиночек, куда лучше телевизора. Сколько же фразочек можно произнести с самыми разными интонациями, если есть три шанса из ста, что бывший парень позвонит в твое отсутствие.
Это может быть беззаботный щебет: «Моя жизнь — это настоящий вихрь, как раз сейчас я собираюсь приковаться наручниками к постели и порезвиться с тремя парнями, с которыми познакомилась в ночном клубе». Или спокойный, умиротворенно-сосредоточенный голос: «Я поняла смысл философии дзен после того, как ты оставил меня, Дэниэл. Все наши связи предопределены кармой, это путь к очищению». Можно храбриться, сдерживая слезы (легкий намек на благородные страдания, не более того). В конце концов я остановилась на самой банальной, заезженной фразе: кто мог поручиться, что мне не позвонит какая-нибудь деловая особа из «Сухих завтраков»?
Когда телефон зазвонил, я взвилась в воздух метра на три.
— Это Билл. Ну как, работает? Уже включила?
— Билл, как ты вовремя! Ты не мог бы сделать мне еще одно одолжение?
Пять минут спустя он перезвонил и, как я его и просила, набубнил на автоответчик сообщение для проверки. Голос у него при этом был крайне смущенный. Судя по фону, он смотрел по телевизору то самое занудство, которое я выключила пять минут назад.
— Э-э… Привет, Виктория. Это сообщение для проверки. От Билла. Спасибо. Пока.
В который раз я поймала себя на раздумьях: а не подойдет ли Билл Хилари? Конечно, он не столь экзотичен, как увлеченный кулинарией индус, но в нем есть та врожденная притягательность, которую Хилари так ценит. И она всегда западала на мужчин, которые так одеваются. Познакомить их будет несложно. Просто засуну в комбайн еще один «Марс», чтобы он там застрял как следует, и отправлю Хилари наверх с просьбой все это починить.
Ох, «Марс»… Нет, чай с ромашкой. Только чай с ромашкой! И тут телефон зазвонил снова. Я надеялась, что это Билл просто хочет мне оставить э-э… сообщение. Я бы этого не вынесла. Но, как и следовало ожидать, это оказалась мама.
— Твой отец сказал, что ты поссорилась со своим приятелем.
Ну и к чему это она?
— А когда ты с ним разговаривала?
— Я просто позвонила ему, чтобы сказать, как это мило с его стороны — послать тебе компьютер, — пояснила мама. — Замечательный подарок.
— Знать бы еще, что с ним делать.
— А о твоем приятеле, значит, ничего нового?
— Нет, — буркнула я.
— Значит, плохо дело, да?
— Хлюп.
— Виктория, дорогая, ты что, плачешь?!
В голове словно спустили с цепи свору гончих. Все-все мои мысли — о жизни, о Дэне, о любви, о разлуке — мчались друг с другом наперегонки. И впереди всех неслась собака по кличке Родители в Разводе. В этом вся беда. Останься мама с отцом, я, может быть, умела бы строить отношения.
— Прими-ка ванну с тем маслом, которое я тебе прислала, — посоветовала мама.
— У меня нет ванны.
— Ах, верно, у тебя же мелкое корытце для душа, — спохватилась она. — Ну так приезжай, прими ванну у меня.
— Десять вечера, — напомнила я. — Не могу же я вылезать из дому в такое время, только чтобы принять ванну.
— А ты поблагодарила отца за компьютер? — справилась мама. А как по-твоему?
— Да.
— Ну, тогда все замечательно. Пожелаю тебе спокойной ночи… Да, а как к этому отнеслась миссис — как ее там, — ты не знаешь?
— Понятия не имею! — прорычала я.
— До чего же она уморительна со своим пуделем. Ох, ну ладно! Целую.
Конечно же, я думала о том, как отнеслось к нашему разрыву семейство Хоукер. Думала где-то между двумя и тремя часами ночи, когда ворочалась без сна в постели. Уродец Фисташка, наверное, скакал по всему саду, высоко вскидывая лапы и тявкая без умолку. Как и Дэновы братцы, проявлявшие ко мне не больше внимания, чем к безделушке от Франклина Минта.
Следующей позвонила Хилари.
— Хил! — Вот это кстати. — Будь другом, перезвони и послушай — запись на автоответчике не слишком ли по-кретински звучит? И перезвони еще раз, ладно?
— Ты что, не знаешь, как включить…
— Не знаю. Можешь перезвонить?
Она могла. А потом перезвонила еще раз и сказала, что голос у меня как у малолетнего дауна.
— И что ты бле-е-ешь та-а-ак ме-едле-енно? Запиши еще раз. Кстати, у меня к тебе просьба. Ты компьютер уже подключила?
