Олег Бондарь - Третья ночь полнолуния
Когда зрение вернулось, я заглянул в кабину и застыл от ужаса. Она не была пустой. На месте водителя, цепко сжимая неприродно белыми руками остатки руля, сидел человек.
В полумраке трудно было разглядеть что-то отчетливо. Я увидел лишь, что таинственный водитель одет в какие-то полуистлевшие ошметки, на которых поблескивали металлические пуговицы.
В том, что водитель — мертв, сомневаться не приходилось. Однако когда мои глаза приспособились к слабому освещению, я понял, что передо мною находится даже не труп. На меня смотрели пустые глазницы застывшего в зловещем оскале белого и совершенно гладкого человеческого черепа. А то, что я поначалу принял за руки, на самом деле оказалось такими же белыми, отшлифованными временем, костяшками…
Глава семнадцатая
За время работы репортером криминальной хроники в областной газете мне довелось достаточно насмотреться на всяческих мертвецов. Это были жертвы дорожно-транспортных происшествий, обгорелые трупы на пожарищах, погибшие от рук преступников, просто умершие естественной смертью… Поначалу вид мертвецов, как и всякого нормального человека, меня шокировал. Я не мог спать ночами. А после первого визита в морг надолго лишился аппетита. Любая пища отдавала тошнотворным запахом формалина. Но человек привыкает ко всему. То, что поначалу воспринималось, как кошмар, постепенно притерлось в сознании, стало привычным и обыденным. Волновало на миг и сразу же стиралось из памяти. Наверное, таким образом срабатывает предохранитель, который защищает мозг от полного сумасшествия…
Приходилось иметь дело и со скелетами. Когда учился в пединституте на истфаке. На археологической практике доводилось собственноручно вскрывать не одно захоронение. Да и в газетной практике случалось. Писал о перезахоронении останков жертв фашизма, об обнаруженном на месте новостроек старом еврейском кладбище…
Только те, извлеченные из земли кости, не таили в себе ничего зловещего. Кости, как кости, что в них особенного?.. Лишь очень сильно напрягая фантазию можно было представить, что они когда-то были живыми людьми.
Чего нельзя было сказать о скелете, который находился рядом со мной. Он словно излучал из себя волны страха.
Смутный голос из глубины сознания подсказывал, что нужно немедленно убегать. Куда-нибудь, лишь бы подальше от страшного места. Но ноги приросли к земле и мне не подчинялись. Как зачарованный, стоял я на месте и не мог заставить себя отвести взгляд от пустых глазниц ухмыляющегося черепа.
Оцепенение продолжалось неимоверно долго, хотя на самом деле, возможно, прошло всего несколько минут, пока, наконец, не сработал некий предохранитель в мозгу и меня, словно пружиной отбросило от страшного места.
Лишь только мертвец скрылся из глаз, а кабина автомобиля снова спряталась за густой зеленью, я почувствовал облегчение.
Что за чертовщина?
Подумаешь, скелет…
Экая невидаль…
Всего-навсего — куча костей…
На любом кладбище такого добра больше, чем достаточно… Стоит ли волноваться и понапрасну себя мучить?..
Я пытался успокоить себя. Только у меня плохо получалось. Я почему-то был абсолютно уверен, что именно этот водитель и именно на этом автомобиле доставил нас с девушкой в это гиблое место.
Глава восемнадцатая
Светлана уже проснулась. Сжавшись в комочек, она сидела возле тлеющих угольков почти потухшего костра.
Услышав мои шаги, девушка подняла голову. В ее немом вопросе я уловил недоумение и тревогу.
— Где мы?
— Хотел бы я сам знать…
Я не собирался бередить ее душу своими фантастическими умозаключениями. Только истерики мне не хватало. Достаточно и того, что самому страшно.
— Наверное, водитель решил пошутить и высадил нас здесь, пока мы спали. Так что, оглянись вокруг, вспоминай родимые места…
Поежившись от холода, девушка поднялась на ноги. Ее стройное тело, плотно обтянутое спортивным костюмом (как и я, она не стала дожидаться, пока одежда высохнет) в лучах просыпающегося солнца выглядело очень привлекательным.
— Думаешь, мне легко сориентироваться? Я ведь столько лет здесь не была…
Тревога исчезла из ее глаз. Вместо нее появилась радость от предвкушения грядущего погожего дня. С улыбкой, потянувшись, Светлана двинулась сквозь сорняки уже проторенной мною дорожкой.
Мы стояли на том самом холме, с высоты которого я недавно озирал окрестности. Сейчас, в лучах уже взошедшего солнца, картина вырисовывалась значительно привлекательнее.
— Честное слово, не знаю, куда идти, — созналась Светлана.
— В таком случае, придется исходить от нуля и снова возвращаться к лесу…
— Наверное, ты прав, — согласилась девушка. — Только давай сначала перекусим. Курица — не вечная, она и испортиться может…
Несмотря на присутствие рационального зерна в ее словах, кушать мне не хотелось. Тем более, после увиденного накануне. При одной мысли о еде в желудке возникали неприятные симптомы.
— Может, немножечко позже? Дойдем до леса, разведем большущий костер, — почти умолял я. — Да и воду еще найти нужно…
Светлана на удивление легко согласилась с моими неубедительными доводами. Мы вернулись к месту ночевки, собрали вещи и двинулись в путь.
Глава девятнадцатая
Добраться до леса оказалось не просто. Солнце уже зависло над нашими головами и жарило немилосердно, а мы не одолели и половины пути. Вокруг расстилалась все та же нетронутая целина, изрезанная оврагами и лишенная признаков человеческой деятельности. Иногда на нашем пути возникали холмы, заросшие пожелтевшим чертополохом. Взбираясь на них, мы всякий раз с горечью убеждались, что зубчатая стена манящего леса оставалась такой же далекой и недостижимой.
— У меня ощущение, что мы находимся на другой планете. И здесь никогда до нас не ступала нога человека…
Тоже мне, открытие…
Подобная мысль уже давно прочно засела в моей голове.
Впрочем, девушка была недалека от истины. Если здесь когда-то и бывали люди, то от них не осталось и следа. Даже слабый отпечаток автомобильных колес, который поначалу правил нам за дорогу, безнадежно канул в небытие, оставив о себе лишь слабое воспоминание.
Июльское солнце, несмотря на всю свою привлекательность, далеко не подарок. Особенно, если рядом нет тени, в которой можно хоть на время укрыться от его палящих лучей. Так что жара доставала неимоверно. А мощные стволы сорняков, обильно заполняющие овраги, словно насмехались над путниками, не отбрасывая спасительной тени, а только подчеркивая своим желто-коричневым цветом изнуряющий ад. Я уже с вожделением вспоминал вчерашний ливень и утреннюю прохладу.
С каждым новым шагом идти становилось труднее. Все настойчивее возникала мысль о воде. Осознание того, что ее нет, делало жажду нетерпимой.
— Почему не видно людей? Не может быть, чтобы на таком огромном пространстве никого не было…
Частые «почему» начинали меня раздражать. Я едва сдерживался, чтобы не сорвалось в ответ нечто грубое и резкое. И больше всего меня злило именно то, что в словах девушки присутствовала железная логика. Только я и сам ничего не соображал, а Светлана довольно взрослая, чтобы кормить ее нелепыми сказками. Сама должна понимать, а не ныть, когда и так тошно, что дальше некуда.
— Откуда мне знать?
Злясь на самого себя, что не удалось полностью погасить раздражение, я ускорил шаг, хотя и чувствовал себя совершенно обессиленным.
— Я больше не могу…
Этого и следовало ожидать. Но разве она виновата?
Я стыдился показать собственную слабость и продолжал, словно автомат, переставлять ноги, мучая и себя, и Светлану.
Меня гнала вперед некая, непонятно откуда появившаяся злость. Я злился на все, что меня окружало, на все непонятное, что не укладывалось в голове, и заунывные причитания девушки лишь подливали масла в огонь.
Я бы и сам с удовольствием задал пресловутые «почему?», если бы рядом нашелся хоть кто-нибудь, сумевший на них ответить.
Глава двадцатая
До леса оставалось все так же далеко, когда местность начала понемногу меняться. Пологим склоном мы спустились в глубокую ложбину. Поначалу уклон почти не ощущался, но, чем дальше, становился круче. Внизу можно было рассмотреть коричневые качалки камыша, что вселяло надежду. Ведь там, где растет камыш, обязательно должна быть вода.
Нам все чаще приходилось обходить вымытые дождевыми потоками овраги, земля под ногами изобиловала выступающими, словно зубья, обветренными гранитными валунами. В воздухе явственно ощущалось присутствие влаги, что сразу добавило сил и энергии.
Мы еще не достигли дна ложбины, когда на нашем пути чудесной картинкой нарисовался быстрый ручей, весело скользящий по вымытому в камне руслу. Из-за поросшего мхом и слизью дна вода в нем казалась коричневато-зеленой, но от этого она ничуть не потеряла своей манящей привлекательности.
