Карл Хайасен - Дрянь погода
– В какую сторону они убежали?
Мальчик показал. Поблагодарив, Бонни предложила помощь в развязывании велосипеда, но парнишка отвернулся, и она ушла.
История с обезьяной озадачила Бонни, но больше тревожили душевные качества ее супруга. Как он мог уйти и забыть про молодую жену? Почему его так зачаровали эти руины? Разве можно так бессердечно вторгаться в жизнь пострадавших людей?
Макс ухаживал за ней два года и вовсе не казался бездушным. Порой он вел себя по-мальчишески и эгоистично, но все мужчины такие – это Бонни знала. В целом Макс был ответственным и внимательным, не просто усердным, но и успешным работником. Бонни это ценила, поскольку два ее предыдущих кавалера весьма прохладно относились к понятию «постоянная работа». Серьезный и обязательный Макс произвел на нее впечатление своей жизнерадостной решимостью добиться профессионального успеха и финансового благополучия. К тридцати годам Бонни достигла состояния, когда хочется надежности, – она уже устала заботиться о деньгах и мужчинах, у которых их нет. Кроме того, Макс Лэм ей действительно нравился. Романтическим красавцем его не назовешь, но он был искренен – совершенно по-детски и безоговорочно открытым. Его вдумчивость – даже в постели – подкупала. Такому мужчине, считала Бонни, можно довериться.
До сегодняшнего утра, когда он повел себя как подонок.
Вначале ей казалось, что Макс сочинил предрассветную поездку в Майами как забаву медового месяца, желая продемонстрировать новобрачной – мол, он может быть безудержным и импульсивным, не хуже ее прежних дружков. Вопреки внутреннему голосу, Бонни ему подыграла. Она была уверена, что, увидев жуткие последствия урагана, Макс забудет о своих амбициях хроникера, отложит камеру и присоединится к добровольцам-спасателям, прибывавшим целыми автобусами.
Отнюдь. Он снимал и снимал, все больше входя в раж, и у Бонни лопнуло терпенье. Когда он попросил запечатлеть его на перевернутом универсале, она ему чуть не вмазала. Бонни нарочно отстала, потому что не хотела, чтобы их видели вместе. С собственным мужем!
В распотрошенном доме она увидела пожилую женщину, одних лет с ее матерью: женщина бродила по бывшей спальне, разнесенной в щепки, и звала пропавшего котенка. Бонни предложила помочь. Котенок не нашелся, зато под разбитым зеркалом отыскался альбом со свадебными фотографиями. Смахнув осколки, Бонни подняла промокший, но не разорванный фолиант. На первой странице была надпись – «11 декабря, 1949 год». Увидев альбом, старуха разрыдалась у Бонни на груди. К своему стыду, Бонни сначала огляделась – не снимает ли их Макс тайком, а потом и сама расплакалась.
Решив поговорить с мужем начистоту, она двинулась на поиски. Если он не засунет свою идиотскую камеру куда подальше, она заберет ключи от машины и уедет. Свежеиспеченному браку предстояло первое серьезное испытание.
Через два часа следов Макса не обнаружилось, и к злости стало примешиваться беспокойство. Невероятный рассказ мальчика с изуродованным велосипедом мог бы показаться забавным, но Бонни восприняла его как еще одно доказательство бездумной одержимости Макса. Он боялся животных, даже хомячков, объясняя это некой психологической травмой детства. Отважно броситься вдогонку за дикой обезьяной совсем не в его духе. С другой стороны, Макс обожал свою чертову камеру. Сколько раз он говорил, что она стоит семьсот долларов и прислана по заказу из Гонконга. Бонни вполне могла представить, как муж мчится по улице за семисотдолларовой инвестицией. Если потребуется, обезьяну он за нее и придушит.
Налетел еще один шквал, и Бонни тихонько выругалась. В смысле укрытия вокруг осталось мало чего. Капли стекали по шее, и ее пробирала дрожь, поэтому Бонни решила вернуться к машине, чтобы в ней ждать Макса. Вот только где осталась машина? Без табличек и почтовых ящиков все улицы разрушенного района выглядели одинаково. Бонни Лэм заблудилась.
В небе кружили вертолеты, вдалеке хором выли сирены, а здесь на улицах не было ни полицейских, ни военных – об исчезновении мужа сообщать просто некому. Выбившись из сил, Бонни присела на обочину. Чтобы совсем не промокнуть, она попыталась держать над головой кусок фанеры. Под импровизированный зонтик ворвался порыв ветра, опрокинул Бонни навзничь, и угол фанеры больно ударил ее по лбу.
Несколько секунд оглушенная Бонни лежала, глядя в мутное небо и смаргивая дождевые капли. Над ней появился человек с небольшим ружьем на плече.
– Разрешите помочь, – сказал он.
Бонни позволила поднять себя с мокрой травы. Заметив, что блузка насквозь промокла, она смущенно прикрыла грудь руками. Человек поднял фанеру и приладил к бетонному столбу. Под этим навесом они с Бонни и укрылись от секущего дождя.
Мужчина выглядел на тридцать с небольшим. Широкоплечий, загорелый, с сильными руками; короткие темные волосы, резко очерченный подбородок и дружелюбные голубые глаза. Он был в походных ботинках «Рокпорт», и это Бонни успокоило. Ну какой сексуальный психопат выберет себе такие?
– Вы здесь живете? – спросила Бонни.
Мужчина покачал головой:
– В Корал-Гэйблз.
– А ружье у вас заряжено?
– Вроде того.
Мужчина не распространялся.
– Меня зовут Бонни.
– А я Августин.
– Что вы здесь делаете?
– Вы не поверите, но я ищу своих мартышек.
– Какое совпадение! – улыбнулась Бонни.
Макс Лэм очнулся с головной болью, грозившей усилиться. Оказалось, что он раздет до белья и привязан к сосне. Высокий человек со стеклянным глазом – тот, что уволок Макса с улицы, словно капризного ребенка, – метался и прыгал по опушке, усыпанной листвой и освещенной пламенем костра. Когда впечатляющий припадок закончился, похититель уселся в позу лотоса. Макс заметил у него на горле толстый черный ошейник. В руке он держал блестящий цилиндрик, похожий на дистанционный пульт игрушечной машины. У штуковины имелись короткая резиновая антенна и три разноцветные кнопки.
– Многовато сока, многовато… – бормотал одноглазый. На голове его красовалась дешевая купальная шапочка. Макс счел бы человека уличным бродягой, если бы не зубы: его похититель блистал выдающейся ортодонтией.
Казалось, похититель не замечал, что пленник за ним наблюдает. Не торопясь, человек расплел ноги и уперся в землю крепче, дважды глубоко вздохнул и нажал красную кнопку дистанционного цилиндрика. Тело его мгновенно задергалось, будто огромная сломанная марионетка. Макс Лэм беспомощно смотрел, как незнакомец, корчась на листве, подвигается к костру. Его ботинки уже заехали в огонь, когда припадок наконец закончился. С невиданным проворством человек вскочил и затопал ногами, остужая подошвы. Потом потрогал шею и сказал:
– Ей-богу, так лучше.
Макс заключил, что все это – кошмар, и прикрыл глаза. Наконец открыв их, он увидел, что в костер подброшен хворост, а одноглазый похититель (без ошейника) сидит рядом и кормит печеньем «Орео» мартышку-воровку, которая, судя по виду, быстро поправлялась. Макс еще больше уверился, что все виденное прежде было сном. Теперь он был готов отстаивать свои права.
– Где моя камера? – строго спросил он.
Похититель поднялся, рассмеявшись в буйную бороду.
– Превосходно! «Где моя камера?» Просто великолепно!
– Лучше отпусти меня, приятель. – В голосе Макса звучала рискованная снисходительность. – Ты же не хочешь в самом деле отправиться за решетку, правда?
– Ха, – ответил незнакомец и достал блестящий черный цилиндрик.
Шею Макса опалило огнем, тело содрогнулось в конвульсиях, перехватило дыхание. Казалось, он лизнул раскаленный паяльник, а ночь прорезали малиновые молнии. От страха Макс завопил йодлем.
– Шоковый ошейник, – пояснил одноглазый. – «ТриТроникс 200». Три уровня воздействия, дальность действия одна миля, никель-кадмиевые аккумуляторы. Гарантия три года.
В объяснениях не было нужды – Макс уже почувствовал на своем нежном горле жесткую кожу ошейника.
– До чего техника дошла, – сказал незнакомец. – Ты на птиц не охотишься? – Макс беззвучно выдавил: нет. – Дрессировщики без этой штуковины – как без рук, ты уж мне поверь. Собаки все схватывают на лету, даже лабрадоры. – Незнакомец прокрутил в пальцах пульт, как дубинку. – Ну, я-то на живую тварь такое в жизни не надену. Знаешь, я даже на тебе не стал пробовать, пока на себе не проверил. Вот такой я мягкотелый добряк.
Он почесал обезьяне макушку, и та отпрыгнула, обнажив мелкие зубы в крошках печенья. Похититель рассмеялся.
– Уберите ее от меня! – истерически проблеял Макс.
– Не любишь животных, а?
– Что вам от меня нужно? – Незнакомец молча отвернулся к костру. – Деньги? Возьмите все, что у меня есть!
– Господи, какой же тугодум. – Одноглазый нажал красную кнопку, и Макс снова дернулся в своих путах. Обезьянка унеслась подальше от костра.
