Алекс Тарн - И возвращу тебя…
Не дожидаясь ответа, Берл повесил трубку. Старый араб смотрел на него скорее подобострастно, чем испуганно. Он еще никогда не слышал, чтобы кто-нибудь так разговаривал с самим Муги, всесильнее которого были разве что Аллах и его пророк на земле — Мухаммед. Теперь в их могучую тройку вклинивался этот здоровенный парень — как раз между Мухаммедом и Муги. Он не блефовал и ни капельки не походил на сумасшедшего или недоумка. Такие вещи сразу видны. У человека, привыкшего к многолетнему рабству, есть безошибочное чутье на настоящего хозяина. Старик быстро наклонился и поцеловал Берлу руку.
— Ты что, отец? — удивленно произнес Берл, не подозревавший о сложных чувствах старого сторожа. — Не бойся, мы тебя не тронем. Хотя связать придется — исключительно для твоей же пользы. Принеси-ка несколько веревок покрепче.
Он повернулся к Кольке, терпеливо ожидавшему объяснений. Из всех Берловых переговоров, которые происходили на арабском и на иврите, он понял только одно слово: «Рашид».
— Ну вот, Коля, — сказал Берл. — Ситуация простая. Местный Кащей обещал отдать нам Рашида в обмен на этот сундучок. Мы, значит, оставляем склад нетронутым, а за это получаем твоего лучшего друга. Правда, не на блюдечке с голубой каемочкой, а в багажнике, связанным и с кляпом во рту. На все про все я им дал три часа. Как тебе такой вариант?
Колька с сомнением покачал головой:
— И ты им веришь?
— Конечно, нет, — Берл улыбнулся. — То есть Рашида-то они, скорее всего, привезут — как приманку и чтобы добром не рисковать. Поставь себя на место Кащея: а вдруг мы такие параноики, что заминировали сарай? Меньше всего он хочет видеть свой склад горящим. А Рашид — пешка, он одной электронной платы не стоит. Так что Рашида нам Кащей отдаст, только ради того отдаст, чтоб подальше от своего сундучка отвести. Мол, забирайте, ребята, вашу куклу и дуйте отсюда из моей песочницы. Все, вроде, по-честному. Одна проблема: нельзя ему нас отсюда живыми выпускать. Во-первых, мы его обидели этим хамским наездом. Такое простить — в слабаки записаться, а слабость в его мире опаснее рака. Во-вторых, где гарантия, что мы не продолжим шантаж? Найти новый остров Буян можно, но требует времени и средств… Ну? Что бы ты делал на его месте?
— На его месте? — переспросил Колька. — Оставил бы засаду в начале грунтовки. Пару снайперов и мину для страховки.
— О! — Берл одобрительно поднял палец. — Считай, что свой первый экзамен по кащееводству ты сдал на «отлично». Переходим ко второму. Придется тебе сегодня, Коля, побегать, уж извини. В багажнике на месте запаски есть лекарства от кащейства, целая аптека. Бери что глянется, только мне чуток оставь. И сразу, не задерживаясь, дуй пешим ходом в начало грунтовки. Все, кого они там в засаде оставят — твои, дарю. А я тут разберусь. Но постарайся не шуметь раньше времени, ладно? Тихо работать можно, а стрельбу не поднимай, пока я не начну.
Колька молча кивнул и, не оглядываясь, пошел к машине. В багажнике лежали два штурмовых автомата «тавор», запас амуниции, боевые ножи и пара приборов ночного видения. Прислонясь к стене, Берл смотрел, как Колька выбирает себе снаряжение. Нечасто такой напарник попадается, это точно.
— Господин, господин…
Берл обернулся. Сторож стоял перед ним, подобострастно согнувшись и протягивая веревки.
— Слушай, бижу, — сказал Берл, прищурившись. — А если я тебе сейчас прикажу петлю на шею накинуть? Тоже сделаешь?
Старик непонимающе моргнул. «Мой со всеми потрохами, — подумал Берл. — Пока я сильнее, понятное дело. Но, не дай Бог, сила окажется на его стороне — тут уже пощады не жди. Нет такого раба, который не мечтал бы стать господином. Самое пакостное в рабстве — не господа, а рабы. На них-то оно и держится.»
Он милостиво потрепал сторожа по щеке.
— Ладно, не дергайся, это я пошутил… — Берл взял веревку и связал арабу руки спереди. — Не болит? Нет? Видишь, какой я добрый хозяин… Будешь и дальше себя хорошо вести — развяжу. А пока так посидишь. Иди в будку, бижу, и жди там. Только без глупостей, ладно?
Сторож поспешно закивал.
— Ну вот и молодец, — Берл похлопал его по плечу. — У тебя жена есть? Дети?
— Четыре, — пробормотал сторож.
— Маловато что-то — четверо детей, — усомнился Берл. — В деревенской-то семье…
— Нет, — помотал головой старик. — Четыре жены. А детей — много. И внуков.
Берл рассмеялся.
— Ну вот… а то я уж было удивился. Тогда слушай главное: что тебе надо делать, чтобы к своим женам живым вернуться. Муги сюда приедет, никуда не денется. Но веры ему нету: бандит, он бандит и есть. Так что склад я заминирую, а сам в сторонке буду. А ты в своей сторожке сиди и не высовывайся. Высунешься — убью, глазом не моргну.
Старик сглотнул слюну.
— Сидеть тебе долго, — продолжал Берл. — Может, полтора часа, может два. Но ты ведь терпеливый, правда? Выйдешь, когда твои друзья подъедут, ни раньше, ни позже. Почему не раньше — я уже сказал. Почему не позже? Потому что будка твоя очень близко к бараку стоит. Когда барак взорвется, то и ты сгоришь. А взорваться он может, если Муги станет со мной в игры играть. Вот это ты ему и передашь, слово в слово. «Так, мол, и так, — скажешь, — дорогой Муги, хотят эти звери видеть Рашида, а иначе взорвут твой склад.» Повтори.
Сторож послушно повторил.
— Молодец, — похвалил его Берл. — Пусть покажут Рашида так, чтобы я его увидел.
— А где ты будешь? — осторожно спросил старик.
— Да тут, в округе… — сказал Берл, обводя рукой сразу всю ночь, тесно обступившую скудный пятачок света у входа в барак. — Ты вот моего друга не видишь, правда? А на самом деле он где-то здесь…
Берл повторил свой жест. Араб благоговейно кивнул.
— Дальше пусть положат Рашида в нашу машину, в багажник. Чтоб мы могли спокойно сесть и уехать. Такие условия. Честный обмен. Повтори.
— Положить Рашида в багажник твоей машины. Честный обмен, — повторил сторож.
— Все правильно, — заключил Берл. — А теперь — марш в свою будку.
Конечно, минировать склад он не собирался — ни к чему. Угроза всегда страшнее ее осуществления. А вот о выборе хорошей позиции стоило позаботиться заранее. Берл взял из багажника прибор ночного видения, повесил на плечо «тавор» и, не торопясь, обошел площадку вокруг склада. На всякий случай он не выпускал из виду освещенный проем двери в сторожку. Бедняга навряд ли мог отважиться на попытку бегства, но — чем черт не шутит. Старик входил в Берлов план в качестве важной составляющей. «Когда все закончится, подарю ему этот склад, — подумал Берл в приливе щедрости. — Пусть семью порадует. Все-таки четыре жены; отдувается мужик за других на старости лет… у меня, вон, и одной нету.»
На западной стороне площадки, в нескольких метрах от грунтовки Берл обнаружил подходящую группу старых рожковых деревьев. Он сел на землю, прислонился спиной к стволу и удовлетворенно вздохнул. Отсюда открывался превосходный вид на освещенное пространство перед складом и на сторожку. Берл взглянул на часы: восемь. Можно покемарить вполглаза. Он тщательно настроил свой слух на многочисленные мелкие составляющие окрестной тишины: легкий шелест листвы, треск цикад, комариный звон, дальний собачий лай… и прикрыл веки, готовый перейти в немедленное бодрствование при первом же постороннем звуке. Разве отпуск можно счесть удавшимся без хотя бы одной мирной ночевки на природе?
Звук двигателей приближавшихся автомобилей Берл услышал заранее, минуты за три до того, как увидел яркий свет фар, мелькающий по стволам деревьев. На площадку перед складом медленно въехали две машины: БМВ и «лендровер». Джип остановился на самом выезде с грунтовки, метрах в десяти от Берла, а «бумер» проехал немного подальше и затормозил прямо напротив открытых ворот склада. Защелкали, распахиваясь, двери; из БМВ вышли четверо. Берл присмотрелся — с пистолетами, но без автоматов.
«Без автоматов — значит, без проблем, — весело подумал он, подмигивая в темноту. — Но где же мой старикан?»
Рядом с ним приглушенно урчал мотором «лендровер». Невозможно было разглядеть что-либо за его затененными окнами, но это нисколько не беспокоило Берла. Сколько их там может быть? Четверо?.. пятеро?.. ерунда. Невелика армия у легендарного Муги. Хотя, сколько людей можно набрать за столь ограниченное время?
— Эй! — прокричал высокий парень в светлой безрукавке. Он стоял, опираясь на надежный «бумеров» бок, скрестив ноги и поигрывая пистолетом. — Кто-то тут меняться хотел?
«Глупыш, — почти ласково подумал Берл, изучая его в оптический прицел «тавора». — Зачем сам себе ноги заплел? Как же ты теперь убегать будешь?»
Из сторожки на полусогнутых вышел сторож и остановился, выставив перед собой связанные руки.
— Не стреляйте! — закричал он умоляюще. — Это я, Раед!
