Трейси Шевалье - Тигр, светло горящий
А теперь? Что это за темноволосая мошенница выбегает из дома, оставляя после себя следы стружки? У этой девицы был такой пронырливый вид, что мисс Пелхам покрепче прижала сумку к груди. Потом она узнала Магги.
— Эй, что это ты делаешь в моем доме? Ты что там украла?
Прежде чем Магги успела ответить, появились двое: из-за ее спины выглянул Джем, а из открывшейся двери дома № 13 Геркулес-комплекса вышел мистер Блейк. Мисс Пелхам съежилась. Мистер Блейк всегда был с ней сама вежливость, но в его присутствии она начинала нервничать. Вот и сейчас он приветственно кивнул, увидев ее. Его стеклянистые серые глаза наводили мисс Пелхам на мысль, что ее разглядывает птица, выбирая, куда бы клюнуть.
— Насколько мне известно, это дом мистера Астлея, а не ваш, — бесцеремонно сказала Магги.
Мисс Пелхам повернулась к Джему.
— Джем, что тут делает эта девчонка? Надеюсь, она не твоя подружка?
— Она… она тут доставила кое-что.
Даже в Пидл-Вэлли враль из Джема был никакой.
— И что же она доставила? Тухлую рыбу? Или прошлогодний снег?
— Гвозди, — нашлась Магги. — Я им теперь буду регулярно доставлять гвозди, правда, Джем? Вы теперь меня частенько будете видеть.
Она обошла мисс Пелхам, сойдя с дорожки в ее палисадник, где обогнула непонятный маленький кустарниковый круг, проведя рукой по его вершине.
— А ну-ка, вон из моего сада! — воскликнула мисс Пелхам. — Джем, вышвырни ее отсюда.
Магги рассмеялась и принялась все быстрее и быстрее носиться вокруг куста, потом прыгнула в середину, молотя по нему кулаками, а мисс Пелхам при виде этого заохала, словно каждый удар приходился по ее телу.
Джем смотрел, как Магги боксирует с зеленым шариком, с которого сыпались на землю крохотные листики, и вдруг понял, что улыбается. У него тоже возникало искушение пнуть этот нелепый кустик, такой непохожий на живые изгороди, к которым он привык. Изгороди в Дорсетшире имели свое назначение: не дать животным уйти с пастбища или выскочить на дорогу; для изгородей такого рода использовались колючий боярышник и остролист, бузина, лесной орех и рябина, перемежающиеся ежевикой, ивой и ломоносом.
Стук в окно наверху вернул Джема из Дорсетшира в Лондон. На него сердито смотрела мать, прогоняя рукой Магги.
— Слушай, Магги… ты, кажется, собиралась мне что-то показать? — спросил Джем. — Ах да, твой отец. Мой папа… он хотел, чтобы мы согласовали цену.
— Ну да. Идем.
Магги проигнорировала мисс Пелхам, которая продолжала кричать и без всякого прока махать на нее руками. Девочка продралась через кустик, на сей раз даже не озаботившись тем, чтобы перепрыгнуть через него, после чего осталась брешь из поломанных веток.
— Ой! — в десятый раз воскликнула мисс Пелхам.
Джем, последовавший за Магги на улицу, оглянулся на мистера Блейка, который не шелохнулся и не двинулся с места, пока Магги проказничала в кустарнике. Он стоял, скрестив руки на груди. Его, казалось, мало волновал этот шум и это происшествие. На самом деле они даже забыли о его присутствии, иначе мисс Пелхам не охала бы бесконечно, а Магги не портила бы куст. Блейк смотрел на них своими ясными глазами, и его взгляд не был похож на взгляд отца Джема, обычно направленный в никуда. Мистер Блейк смотрел на них, на прохожих на улице, на Ламбетский дворец, возвышающийся вдалеке, и на облака за ним. Он все впитывал в себя, не вынося никаких суждений.
— Добрый день, сэр, — сказал Джем.
— Приветствую тебя, мой мальчик, — ответил мистер Блейк.
— Здравствуйте, мистер Блейк, — крикнула с улицы Магги, которая никак не хотела, чтобы Джем перещеголял ее. — Как поживает ваша женушка?
Ее крик вернул к жизни мисс Пелхам, старавшуюся в присутствии Блейка быть как можно более незаметной.
— Убирайся с моих глаз, противная девчонка, — воскликнула она. — Или я тебя отстегаю! Джем, не смей ее пускать сюда. Посмотри, чтобы она ушла с нашей улицы — я ей ни на грош не верю. Если за ней не смотреть, то она и калитку сопрет!
— Да, мадам.
Джем поднял брови, посмотрев на мистера Блейка, словно извиняясь перед ним, но его сосед уже открыл калитку и вышел на улицу. Джем догнал Магги, и они вдвоем оглянулись на Блейка, двинувшегося вдоль Геркулес-комплекса к реке.
— Ты посмотри, как он самоуверенно шагает — как петух, — заметила Магги. — А ты видел, какого у него цвета щеки? И какой он патлатый? Мы знаем, что у него на уме!
Джем не сказал бы, что мистер Блейк шагает, как петух. Уж скорее он двигался тяжелым шагом, хотя и нельзя было сказать, что плелся. У него была ровная, размеренная походка человека, направлявшегося в определенное место, а не просто вышедшего прогуляться.
— Пойдем за ним, — предложила Магги.
— Нет, пусть его идет.
Джем был удивлен своей собственной решительностью. Он хотел бы последовать за мистером Блейком, хотя и не так, как это предлагала Магги: для нее это было чем-то вроде игры, а он хотел делать это уважительно, с расстояния.
Мисс Пелхам и Анна Келлавей продолжали смотреть на детей, каждая со своего места.
— Пойдем, — сказал Джем и устремился вдоль Геркулес-комплекса в направлении, противоположном тому, куда шел мистер Блейк.
Магги засеменила следом за ним.
— Ты и правда пойдешь со мной?
— Мисс Пелхам сказала, чтобы я довел тебя до конца улицы.
— И ты будешь делать то, что хочет эта старая грымза?
Джем пожал плечами.
— Она домовладелица. Мы не должны ее раздражать.
— Ну а мне нужно найти отца. Хочешь со мной?
Джем подумал о своей озабоченной матери, о своей подающей надежды сестре, о поглощенном своей работой отце и о мисс Пелхам, которая ждет у лестницы, чтобы учинить ему головомойку. Потом он подумал об улицах Ламбета и Лондона, которых еще не видел.
— Я пойду с тобой, — согласился он, замедляя шаг, чтобы она догнала и они могли идти бок о бок.
Глава седьмая
Дик Баттерфилд мог находиться в одном из нескольких пабов. Если большинство людей предпочитали какой-нибудь поблизости, то он любил переходить из одного в другой, присоединяясь к разным пьющим клубам и сообществам, где встречались единомышленники, чтобы обсудить интересующие их темы. Эти встречи не особо отличались от других, вот только пиво было дешевле, а песни еще более неприличны. Дик Баттерфилд часто присоединялся к новым клубам, оставляя старые, поскольку его интересы были непостоянны.
В настоящий момент он принадлежал к водному клубу, так как среди множества других занятий он был и лодочником на Темзе. Правда, лодку свою давным-давно потерял. Также Дик состоял членом стул-клуба, участники которого по очереди выступали перед другими со страстными политическими речами, занимая стул во главе стола. Баттерфилд посещал лотерейный клуб, где делали небольшие совместные ставки, доходов от которых не хватало, чтобы заплатить за выпивку, и Дик всегда подзуживал остальных увеличивать ставки. И наконец, пунш-клуб — самый его любимый, — в котором каждую неделю опробовали различные ромовые коктейли.
Клубная и пабная жизнь Дика Баттерфилда была настолько сложна, что члены его семьи редко знали, где он проводит вечера. Обычно глава семейства выпивал где-нибудь в радиусе полумили от дома, но и в этом пространстве находились десятки пабов. Магги и Джем уже побывали в «Лошади и конюхе», «Короне и подушке», «Кентерберийском оружии» и «Красном льве». Наконец их поиски увенчались успехом: Баттерфилд уютно устроился в уголке самого шумного из всех этих заведений — в «Артишоке» на Лоуер-марш.[13]
Джем зашел с Магги в два первых паба, после чего оставался ждать у дверей. Со времени их прибытия в Ламбет он был только в одном пабе. Через несколько дней после их приезда к ним зашел мистер Астлей — посмотреть, как они устроились, и пригласил Томаса с Джемом в «Ананас», считавшийся солидным заведением. Мальчик был ошеломлен многолюдностью этого места и громоподобным голосом Астлея. Теперь же Джем получил возможность сравнить «Ананас» с другими ламбетскими пабами.
Ламбет-марш представляла собой рыночную улицу с лавками и киосками, телеги и люди двигались по ней между Ламбетом и мостом Блэкфрайарс[14] в сторону города. Двери «Артишока» были открыты, в проеме стояли люди, мимо которых его спутница ловко проскользнула внутрь. Звуки, доносившиеся из помещения, заставили Джема остановиться и спросить себя — зачем он увязался за Магги?
Но он знал, зачем: она была первым человеком в Ламбете, который проявил к нему интерес, а ему не хватало друга. Большинство ребят возраста Джема либо были мастеровыми у ремесленников, либо работали. Он видел детей и помладше, но еще ни с кем из них не успел поговорить. Дело осложнялось тем, что он с трудом понимал лондонское наречие и говор многих жителей пригородов. Подчас их речь казалась ему какой-то тарабарщиной.
