Kniga-Online.club
» » » » Карл-Йоганн Вальгрен - Водяной

Карл-Йоганн Вальгрен - Водяной

Читать бесплатно Карл-Йоганн Вальгрен - Водяной. Жанр: Современная проза издательство -, год 2004. Так же читаем полные версии (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте kniga-online.club или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Перейти на страницу:

Всю Троицу он проплакал у себя в комнате. Он был в полном отчаянии, я все слышала через стенку — и ничего, ничего не могла сделать, чтобы его утешить. Хуже всего было, что мамаша ему вроде бы пообещала эту поездку, но потом передумала. Папа задолжал кому-то деньги, и ему грозят неприятности. Разговор окончен. Какие еще поездки! Деньги, если бы они и были, нужны для другого.

Обо всем этом я успела подумать, пока вытаскивала письмо из конверта. Мы все повязаны друг с другом — я, братишка, мать и отец. И все, что происходит в их жизни, немедленно отражается на нас.

Письмо было из тюрьмы, со штемпелем наверху. Наверняка его вскрывали еще там — клей по бокам не держал. Интересная это штука с клеем на конвертах, отлепить легко, а назад, чтобы незаметно было, приклеить невозможно. Почерк детский и неровный, будто буквы застеснялись своего уродства и собрались убежать с бумаги в разные стороны.

Его, оказывается, отпустят на три месяца раньше срока. Он даже написал когда именно. Может, встретишь меня у ворот тюрьмы в Хальмстаде? Как ты себя чувствуешь и есть ли у тебя деньги? Я на нуле, деньги за работу в тюремной мастерской получу не раньше Рождества.

Еще он сообщал, что уже пытался найти работу — на гальванической и стекловолоконной фабриках в Фалькенберге, — но надежд больших не испытывает.

Я видела перед собой эту картину, как он пишет письмо. Сидит в своей камере, пачка «Йона Сильвера» на укрепленном в стене столике. Типичная тюремная одежда — нижняя рубашка, комбинезон и тапки. На стенах афишки: голые красотки, как их там зовут… Аннет, Сюзи… все они похожи на нашу маму в молодости. Вот он грызет карандаш, обдумывает следующее предложение, старается, чтобы черточки и дужки составлялись в буквы, а буквы — в слова… безобразные до невозможности, по ним ясно видно, какую борьбу он выдержал сам с собой. Слышу звуки из коридора: звяканье ключей на поясе надзирателя, кто-то включил радио, кто-то просто орет что-то невразумительное.

Если я не ошибаюсь, папаша появится через три недели.

Поздно вечером мать проснулась и спустилась вниз. Почему-то в пальто. Колотун ее бьет, что ли, с похмелья… Роберт уже спал, а я сидела в кухне и соображала, что же мне делать в ближайшие дни.

— Доброе утро, — сказала я.

Она налила стакан воды:

— Говори потише, если можешь. Я плохо себя чувствую.

— Могу понять. Ты даже не разделась.

Она вздохнула, нашаривая на полке порошок парацетамола.

— Папа возвращается через несколько недель. Я очень обрадовалась. Ну и… отпраздновала. Его отпустят раньше срока.

— Я читала письмо.

Глаза блуждают. Закурила сигарету, увидела письмо на столе и сунула в карман пальто.

— Роберт у себя?

— Спит.

— Хорошо.

— Они опять над ним издевались…

— А почему он не даст сдачи? Почему не защищается?

Она села за стол и высыпала парацетамол в воду. Вода забурлила. Выглядит жутко, мешки под глазами, волосы спутаны, чуть не колтуны. Я ее даже не осуждаю, осуждать ее трудно, но и понять невозможно. Иногда я размышляла: если я пойму, кто она есть, то уже вроде бы не остается места для осуждения, а если сразу начну судить, то и не пойму никогда… Она же не всегда была такой — равнодушной полупьяной женщиной, которую я вижу перед собой. Я же помню эти мгновения: я сижу у нее на коленях, а она смеется и красит мне ногти красным и белым лаком, ногти становятся совсем как божьи коровки, а по вечерам она еще могла играть со мной и с Робертом в карты или в футбол на улице. А сейчас… протягивает руку погладить, а я отшатываюсь так, что чуть не падаю со стула.

— И нечего читать чужие письма… Это некрасиво.

— И нечего шарить в моей комнате. Если там и есть деньги, они мои. Теперь там на час уборки.

Длинный пористый цилиндрик пепла падает ей на колени, но она этого не замечает.

— А здесь, внизу, настоящий свинарник. Извини, что я об этом говорю, но ты заблевала всю прихожую.

Я слышу все словно со стороны. Это не разговор нормальных людей… но все так и есть.

Она с трудом встает и подходит к календарю. Похоже, не поняла, что я ей сказала, либо вообще ничего не помнит. Ну и хорошо, не хватало мне только ее раскаяния.

— А что за день сегодня?

— Пятница.

— Через три недели приедет папа. И я хочу, чтобы ты переехала к Роберту. Придется вам пока жить в одной комнате.

— Почему это?

— У нас плохо с деньгами. Мы с папой решили сдать нижний этаж, а в твоей комнате поставим телевизор. Надо же нам смотреть телевизор иногда? Или как?

Она достала из холодильника банку пива и посмотрела в окно. Начался проливной дождь.

— И кому же вы собираетесь сдать этаж?

— Папиному приятелю. Они вместе отбывают срок, и ему негде жить.

— Ты его знаешь?

— Нет. Папа знает.

— Значит, может оказаться полным отморозком.

— Дорогая, тут нечего обсуждать.

Как бы я ни старалась, она ни за что в жизни не пойдет против отца. Мне не хотелось расплакаться у нее на глазах — ненавижу себя в такие минуты. У меня нет права на слезы, слезы дороги, и их надо экономить. В моем-то положении — точно. Даже сама мысль об отцовском приятеле из каталажки вызывала у меня тошноту. И моя комната… единственное, что в этом доме было по-настоящему моим. Я могла запереть дверь, и все, что за ней происходило, меня не касалось.

— Иди ко мне, девочка, не огорчайся…

И опять я вижу все происходящее будто со стороны: женщина с нечесаными жирными волосами, с губной помадой на щеке, пахнущая, как старая больная собака… это моя мать. Вот она отдирает жестяной клапан на банке с пивом, жадно пьет это проклятое пиво, держит банку в одной руке, а другую протягивает своей пятнадцатилетней дочери: иди ко мне, доченька, я тебя утешу…

Все равно я начала реветь, хоть и не хотела. Как ребенок, ей-богу. Слезы текли и текли, пока в теле моем совсем не осталось влаги и оно стало похожим на кусок черствого хлеба.

* * *

Не так-то легко собрать во что-то целое мамину и папину жизнь — они почти ничего о себе не рассказывают. Насколько я знаю, папа родился в какой-то деревне под Умео. Его выгнали из дому. Ему было пятнадцать, он попал в плохую компанию, и родители не захотели с этим мириться. Это он мне так когда-то объяснил. Дед мой, его отец, работал в лесу, и он, и бабка были абсолютными трезвенниками и к тому же очень религиозны. И всё, как отрезало — они никогда больше с сыном не виделись.

Несколько лет он мотался по стране, не имея постоянного пристанища. Жил то в Стокгольме, в доме для холостяков, то в Буросе и Норрчёпинге, даже в Карлскруну его занесло. Там работал на верфи, где строили катера и яхты. Наконец его потянуло в Гётеборг — кто-то ему, должно быть, сказал, что в Гётеборге легче найти работу.

И в самом деле — в Гётеборге отец устроился на небольшой фабрике. Там делали сети — рыболовные и камуфляжные, для армии. Он доставлял готовые тралы по всему западному побережью: маленькие для лангуст, побольше для скумбрии и самые большие — для трески. В этих сетях даже были специальные клапаны, чтобы выпускать нежелательный улов еще до поднятия трала. В Фалькенберг он попадал не чаще чем пару раз в год — у фабрики были заказчики в Гломмене и Треслевслеге. Там он познакомился с кучей людей, в том числе и с маминой компашкой.

Ей только что исполнилось восемнадцать. Он появился на какой-то их вечеринке, и она сразу влюбилась по уши. Училась она в то время на швею, снимала комнату у какой-то семьи в Фалькенберге, а на выходные ездила к бабушке в Укуме. И вот, в тот вечер, когда они встретились с папой, она должна была быть у бабушки, но началась пурга, и автобус в Этрадален отменили. И она пошла на вечеринку с подружками, а бойфренд одной из них, рыбак, привел с собой папу. Потом пошли на танцы. Папа швырялся деньгами, одет был, с маминых слов, как гангстер — костюм, шляпа и все такое. Одним словом, выделялся среди других. Даже подумать странно — мама тогда была всего на три года старше меня.

Они встречались каждый раз, когда папа заезжал в Фалькенберг, и не прошло и года, как мама забеременела. Не думаю, чтобы они так уж мечтали о ребенке. Отцу нравилась его жизнь — свободный человек, ездит по побережью, продает свои тралы и между делом снимает телок и проворачивает кое-какие делишки. А мама была совсем еще девчонка.

Значит, залетела она, бросила учиться и устроилась работать на той же текстильной фабрике, что и бабушка. Поселилась в своей старой детской и жила там, покуда папа не уволился и не переехал к ней. Они сняли полуразвалившийся дом в деревне, папа устроился на лесоторговую базу. А тут и мне подошло время появиться на свет.

Через год они опять переехали. На этот раз в Винберг — не ужились с бабушкой. Та утверждала, что папа испортит мамину жизнь. Они тогда уже крепко выпивали, даже социальные службы появлялись. Пришли к выводу, что мне лучше жить с бабушкой или, еще того чище, в приемной семье, но дело так ничем и не кончилось. Отец к тому же разругался с кем-то на работе. Дело дошло до драки, а потом он попался на хранении наркоты и угодил в тюрьму. Когда вышел, у него уже не было никакого желания устроиться на нормальную работу. Покупал у польских моряков водку и пилюли для похудения и продавал их каким-то подозрительным типам по всему Халланду. Я все это знаю, потому что наткнулась как-то на целый ящик с судебными постановлениями и обжалованиями у него в гардеробе. Когда мне было два с половиной, родился Роберт. Как раз на Рождество, сильно недоношенный, так что ему пришлось долго лежать в кювезе в роддоме в Варберге. Мы с мамой ездили туда довольно часто… у меня остались неясные воспоминания — спящая кукла в кислородной палатке. Кукла, обмотанная шлангами и капельницами. Очень хотелось подойти и потрогать, но это было строго запрещено. Дотрагиваться до него было нельзя, даже разговаривать поблизости не рекомендовали. Никто не знал, выживет он или нет, врачи ничего определенного не говорили. Время, дескать, покажет. День прошел, и слава богу. Отец, по-моему, ни разу с нами не был. В то время его карьера уголовника продвигалась более чем успешно.

Перейти на страницу:

Карл-Йоганн Вальгрен читать все книги автора по порядку

Карл-Йоганн Вальгрен - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки kniga-online.club.


Водяной отзывы

Отзывы читателей о книге Водяной, автор: Карл-Йоганн Вальгрен. Читайте комментарии и мнения людей о произведении.


Уважаемые читатели и просто посетители нашей библиотеки! Просим Вас придерживаться определенных правил при комментировании литературных произведений.

  • 1. Просьба отказаться от дискриминационных высказываний. Мы защищаем право наших читателей свободно выражать свою точку зрения. Вместе с тем мы не терпим агрессии. На сайте запрещено оставлять комментарий, который содержит унизительные высказывания или призывы к насилию по отношению к отдельным лицам или группам людей на основании их расы, этнического происхождения, вероисповедания, недееспособности, пола, возраста, статуса ветерана, касты или сексуальной ориентации.
  • 2. Просьба отказаться от оскорблений, угроз и запугиваний.
  • 3. Просьба отказаться от нецензурной лексики.
  • 4. Просьба вести себя максимально корректно как по отношению к авторам, так и по отношению к другим читателям и их комментариям.

Надеемся на Ваше понимание и благоразумие. С уважением, администратор kniga-online.


Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*
Подтвердите что вы не робот:*