Юля Лемеш - Убить эмо
Была бы я предателем, сказала бы, что у Алки на заднице тату. На левой половинке.
– Покажите свой зад! – заорала бы директриса. Класс! С Алки станется, такая может и показать.
Только потом ей придется навсегда сваливать из школы с разрисованной попой. А дома еще мамаша ей подретуширует. Ремнем.
Иногда мне кажется, что взросление как-то связано с отупением. Это как прогрессирующая болезнь с симптомом в виде отказа от простого сострадания. Почти все взрослые забыли, что когда-то были подростками. Они меня боятся. Потому что я – постоянное напоминание о том, что они тоже когда-то были ранимыми. Теперь на них наросла толстая кожа. Сквозь которую не пробиться нормальным чувствам.
Язык снова заболел, отчего я машинально скорчила рожу. Отец по моему виду решил, что я игнорирую замечания, и, не удержавшись в рамках приличия, отвесил мне демонстративную пощечину. Такую, что в голове воцарился полный вакуум. Естественно, я разрыдалась. Остановить такую истерику можно только при помощи ведра холодной воды. А тут еще мама принялась играть на публику, причитая надо мной как над протухшим покойником. Ненавидя ее в эту минуту не меньше директрисы, я захлебывалась слезами все больше. Особенно невыносимо стало, когда я представила свое обезображенное лицо.
– Стася! Девочка, пообещай, что больше так не будешь!
Показательные мероприятия, предназначенные для устрашения одноклассников, завершились в коридоре. Когда меня добили запретом лазить по интернету. Тогда у меня подкосились ноги. И я рухнула бы на дощатый пол, если бы не отец. Который одним махом подхватил меня под руку и аккуратно поволок вон из здания школы.
– Стася, да наплюй ты на нее. Орет, аж слюни летят. Дура она и не лечится. Просто тебе надо быть осторожнее. Вот скажи, откуда она узнала про язык? Болит? Ничего, до свадьбы заживет.
Все-таки ему стыдно за то, что приложил меня по лицу. А быть может, все намного проще? Папу злит директриса, которая недавно снова пригнала ему на ремонт свою тюкнутую машину? Она любит ремонтироваться на халяву, а теперь халява сама плывет в руки. Папа не дурак, он все прекрасно понимает, кроме моего поведения и внешнего вида. Я иногда думаю, что он тоже эмо. Особенно когда смотрит футбол. Футбольные фанаты все эмо на время матчей. Но настоящие эмо чаще всего на стороне проигравшего.
– Ну чего ей не хватает? – громким шепотом спрашивает отец у мамы вечером на кухне.
– Зажралась, – как обычно отвечает мама.
Ей теперь не до словоблудия. Ей надо готовить суп. Кроме того, Митька снова температурит.
Митька – это мой брат. Его хотели до меня. Поэтому загодя придумали имя. Но появилась девочка. Стася. Кому приятно жить с таким идиотским именем? Хотя я уже привыкла. Митьку тоже хотели назвать Стасом, но хоть тут сообразили, что это будет полный кретинизм.
– Интересно, какая падла Стасю заложила? – недоумевает папа. – У нас бы за такое кишки выпустили.
– Прекрати ругаться. За столько лет жизни с образованной женщиной мог бы и расширить свой лексикон, – пристыжает его мама, плотно закрывая дверь в кухню.
Теперь они начнут выяснять отношения. Кто образованнее, а кто деньги в дом несет. Если мама такая умная, то почему такая бедная?
Завернувшись с головой в ватное одеяло, я перебрала в памяти все детали публичного издевательства и снова расплакалась. Особенно когда вспомнила, что никто не сказал хоть слово в мою защиту. Даже взгляда доброжелательного не было. И меня это даже радует. На фиг мне сдалась их доброжелательность. Я заревела еще горше.
А потом я услышала, как голодная синица стучит клювом в мою форточку. И невероятно ей обрадовалась. Вот благодарное существо. За ежедневную горсть семечек уже садится мне на руку. Такое удивительное чувство, когда она смотрит на меня. Глазки махонькие, а умная – жуть. Надо бы придумать ей имя.
Назвав синицу Федей, я немного успокоилась. Федя – лучшее лекарство от недавних переживаний. И еще – музыка. Без нее я пропаду.
* * *Когда я познакомилась с Аль, я сначала подумала – вот классная девчонка. А потом случайно выяснила, что про нее знают почти все эмо, которых я знаю. Аль самая старшая из всех моих подруг. Я больше никого не встречала лучше оснащенного в смысле гардероба. Она не бывает дважды одинаково одета. У нее столько выдумки в отношении эпатажных прикидов! Потому что она – единственная дочь своих небедных родителей. И у этих родителей, кроме денег, есть еще чувство юмора и уважение к дочери. Которая демонстративно делит день на две части. Днем – универ, вечером – эмо. Аль считает, что мир – сплошная борьба противоположностей. Утренняя Аль рыхлит почву для будущей карьеры. Вечерняя – отрывается на всю катушку. И помогает чем может любому, кто к ней обратится. Иногда носит на шее соску. И может флегматично оторвать кукле голову. А потом приделать обратно. Никогда не станет резать себе вены, но вас отговаривать не будет.
– Раньше, до эмо, у меня были серьезные проблемы, – откровенничает Аль. – Представляешь, я была шопоголиком. Родители ничего не могли поделать с моими ежедневными набегами на бутики. Я покупала всякие милые безделушки, туфли, платья, чего я только не покупала! Когда складывать стало некуда, нафаршировала папин кабинет под потолок. Я не придумываю. Кстати, а какой у тебя размер обуви? Тридцать шестой? Жаль. Там еще восемь пар лодочек пылятся. А длинное платье со шлейфом тебе не надо?
Заметив сомнение на моем лице, она оживляется:
– Такое красивое. Их обычно надевает подружка невесты. Но вполне покатит и на выпускной бал. Соглашайся. Оно точно твоего размера. Все, решено, я тебе его завтра заброшу. Туфли тоже, может, кому сбагришь. У вас квартира большая? Нет? Все никак не могу найти прибежище для коллекции мишек. Не дом, а медвежатник. Их, гаденышей, еще и пылесосить надо. А украшения ты носишь? Вижу, что носишь. Ты не думай, там ничего такого, золота и брильянтов нет. Но они очень даже симпатичные.
В этом вся она. Ей просто жизненно необходимо вас одарить. Или просто помочь. Живет по принципу: видишь кошку, дай ей рыбу. А не станет кушать, «наверное, у нее животик болит!» Аль несколько раз таскала ничейных собак и котов в ветеринарку на предмет разблошения. А уж если кто из хвостатых под машину попадет – весь город на уши поднимет, но страдальца вылечит. А потом еще и в хорошие руки отдаст.
– А что папа сказал, когда домой вернулся? Ну, я про то, как ты его кабинет заселила шмотками?
– Он очень удивился. Прокопал проход до своего рабочего стола. А потом показал меня психологине. Она долго со мной возилась и заявила, мол, у вашей девочки явный недостаток положительных эмоций. Я просто обалдела! Вот, думаю, стерва, денег на мне заработала по-легкому, а теперь родителям лапшицу на уши развешивает.
Аль бросает мимолетный взгляд на экран мобильника, проверяя, кто звонит и стоит ли отвечать. Быстро говорит «да!» и продолжает свое повествование.
– Предки заохали, пригорюнились, думают, чем бы ребенка еще порадовать. А придумать нечего. Все есть. Так много, что лишнего больше, чем необходимого. А я когда перестала на врача злиться, то решила, что она права. Я ведь жутко балованная, сама знаю. Вот и получилось, что со временем добывать эти самые положительные эмоции стало сложнее. Как-то все притупилось. Остроты нет, значит, и не эмоции вовсе.
– И как ты выкрутилась?
– Просто. Раз в неделю – экстрим. Причем необязательно дорогостоящий. Хотя самолетом рулила, с парашютом прыгала, только на лошадь забраться до сих пор не могу. Боюсь. Я где-то прочитала, что они иногда вылущивают зубами коленные чашечки у седока. Лошадь я оставила напоследок.
– Лет в сто попробуешь.
– Точно, тогда будет плевать на колени.
– Получается, что ты теперь на экстрим подсела?
– Ни на что я не подсела. Я научилась находить эмоции во всем. Даже там, где их никто не найдет, – Аль смеется.
Жаль, что она не стала дальше развивать тему. Было интересно.
Аль – от «альтруист». Или – от «Альбина». Ее так зовут. С Аль всегда весело. Она умеет находить веселое даже в самых кошмарных жизненных ситуе-винах. Этакий черный юморист. И еще она не делит людей на знакомых и не знакомых. Всегда кажется, что она именно вам рада больше всего. Из-за этого качества к ней липнут потенциальные лесбиянки. Влюбляются в нее. Говорят, она не против. Но Аль не лесби. Она вполне даже наоборот. У нее есть бой-френд. Который живет в Англии. Мне кажется, среди настоящих эмо нет лесбиянок. Просто случаются лесбиянки, которым кажется, что они – эмо.
Аль – такая порода эмо. Которая предпочитает только положительные эмоции.
Быть может, у нее не бывает отрицательных? Хотя она сама призналась, что лошадей боится. Я иногда представляю, как она в столетний день рождения решительно приближается к огромной зубастой лошади. Которая так и норовит вкусить артритного колена.
