Андрей Мальгин - Советник президента
— Деньги — привлечем. Возьмем кредиты.
— Ты, дура, наслушалась там этих уродов! Какие кредиты! Какая земля! Это им все там легко. Они как рыбы в воде в этих кредитах, трастах, тендерах, что там еще…
— Не ори на меня! Какой черт дернул меня выйти замуж за этого кретина! Я волочу на себе дом, я по сути работаю вместо тебя, ты ничего не можешь! Ты импотент!
— Заткнись! — наконец, вышел из себя Игнатий. — Ты мне жизнь испортила! Сволочь!
Валентина, наконец, почувствовала некоторое чувство удовлетворения. Хуже нет, если она вся внутренне клокочет, а этот пень сидит непробиваемый, ее только это и выводило из себя. Подсознательно ей хотелось, чтобы и он, наконец, сорвался. Это чувство возникало в ней при каждой их семейной сцене. И когда он наконец взрывался — на нее это действовало успокаивающе. Ее как бы отпускало…
Тут очень кстати в дверь вбежала дочь. Она громко рыгнула и крикнула:
— Мама, Никаноров заехал колесами на газон!
Валентина метнулась на кухню и высунулась в окно. Под окном из своего джипа, не торопясь, вылезал жилец из соседнего подъезда. Двумя колесами джип действительно стоял на траве.
— Немедленно переставьте машину! — заорала из окна своего третьего этажа Валентина. — Немедленно! Здесь газон!
Толстый молодой человек Никаноров не сразу сообразил, что обращаются к нему. А когда сообразил, долго не мог понять источник звука. Наконец он догадался поднять голову наверх и встретился глазами с Валентиной, которая наполовину свешивалась из окна. Кстати, когда она так свесилась, Маша непроизвольно подумала: а что, если ее сейчас немного подтолкнуть сзади? Разобьется или выживет? С одной стороны, третий этаж — невысоко. Но с другой стороны, внизу-то — асфальт.
— Уберите машину с газона! Немедленно! — продолжала визжать Валентина, начисто забывшая о том, что минуту назад что-то такое важное обсуждала с Игнатием.
— А вам-то что за дело? — дерзко крикнул вверх Никаноров.
— Вы этот газон сажали?! — парировала фурия.
Валентина рассчитывала на продолжение перепалки. Но Никаноров, сохраняя спокойствие, больше вверх смотреть не желал, он просто, покручивая ключи вокруг пальца, направился домой. Когда Валентина слетела вниз, его уже и след простыл.
Весь свой гнев Валентина обрушила на сидящего в будке охранника:
— Ты что, не видишь, что он въехал на газон?
— Мне отсюда не видно, вот посмотрите, — и он показал на монитор, — это за пределами видеокамеры.
— Тогда иди к нему домой, приведи его сюда, пусть съедет с газона.
— Как же я уйду, — пытался отбиться от нее обескураженный охранник, — если я в туалет-то отлучиться не всегда могу. Мне ворота открывать…
— Иди, я тебе сказала. Я сама тут посижу в будке, кто приедет — нажму кнопку. Иди!
— Не пойду! — уперся охранник.
— Пойдешь.
— Не пойду ни за что.
— Я тебя уволю.
— Попробуйте.
— Все, считай, что ты тут уже не работаешь.
И столь же стремительно, как она выбежала из подъезда, Валентина побежала домой. На лестничной площадке она замедлила свой бег. Боже мой! В углу у лифта была пыль! То есть площадка вроде как была помыта уборщицей, но в углу лежала пыль, даже было видно полукружие от тряпки, не добравшейся до этого угла. «Вот скотина! Она не моет площадку, а просто махнет тряпкой по центру и бежит на другой этаж» — подумала Валентина. «Что ж, проверим, как она тут убирает!» Валентина выдернула из своей шевелюры два волоса и на немытом, по ее мнению, участке выложила из них восьмерку. Это было идеальное место для эксперимента: в подъезде на каждом этаже помещалась только одна квартира, так что если завтра убрано не будет, волосы останутся на месте. С чувством выполненного долга она вошла в квартиру. С прежнего места Игнатия, естественно, уже сдуло. Он был обнаружен в кабинете делающим вид, что углублен в какой-то свой литературный труд. С рассеянным выражением лица он оторвался от стола, на кончике носа были очки. Он весь был якобы во власти Муз.
— Ладно, еще поговорим, — прошипела Валентина. Пар она уже выпустила. На какое-то время дурная энергия покинула ее, и она отправилась на кухню, где Маша доедала вторую пачку масла.
— Ты подумай о своей фигуре-то, — сказала она дочери. Та закатила глаза, всем своим видом показывая: как же ты меня достала, дорогая мама.
Утро началось с того, что Валентина увидела в глазок, что на площадке толчется уборщица со шваброй. Когда та спустилась этажом ниже, Валентина выскочила и удостоверилась, что «восьмерка» лежит на своем месте в прежней позиции. Затем она спустилась вниз, нашла там управдома (в присядкинском доме был свой, отдельный, управдом) и привела на место преступления:
— Вот, смотрите, Артем, вы видите этот угол — его никогда не моют. Я вчера тут оставила закладку: два волоса в виде восьмерки, видите? Они как лежали тут, так и лежат. А меж тем уборка уже считается законченной на сегодня, как я понимаю.
— Безобразие, — сказал управдом. Он давно уже усвоил, что общаясь с Валентиной, лучше с ней во всем соглашаться, не спорить. — Мы сделаем замечание.
— Замечание это мало, — нравоучительно заметила Валентина, — надо, чтобы она пострадала материально.
— Хорошо, она пострадает материально.
Разумеется, Артем совершено не собирался наказывать материально эту несчастную женщину.
— Артем, у меня была нелегкое детство. При живых родителях я была как сирота, жила с бабушкой в коммуналке, моей комнатой была кладовка без окон. Я знаю, в это трудно поверить, но c пятнадцати лет мне пришлось поработать и дворником, и уборщицей, я прекрасно знаю их обязанности и в состоянии отличить человека, который халтурит, от добросовестного работника. Когда жирная, сытая тетка в золотых кольцах нехотя проведет по полу тряпкой, вся пыль и грязь останется на месте. У нее нет заинтересованности в работе.
— Ну а зачем тогда она пошла в уборщицы?
— Вот и мне интересно.
— Хорошо, мы ее накажем.
— И еще. Я хочу, чтоб вы наказали материально вчерашнего охранника. А лучше уволили.
— А он-то что такого сделал?
— Он мне страшно нахамил.
— Расскажите.
— Я сделала замечание водителю джипа, вставшего на газон. А он меня не поддержал. Я послала его навести порядок, привести сюда этого наглеца, а он отказался. Вы должны его уволить, Артем.
— Хорошо, мы его уволим.
— Смотрите, Артем, я проверю. Кстати, как его зовут?
— Василий.
— Хорошо, Артем, надеюсь, этого Василия я больше не увижу здесь.
Артема ничто не удивляло в этой беседе. Он был невозмутим. Он знал, что у Присядкина ненормальная жена, что часто на нее накатывают приступы необъяснимой и все сметающей на своем пути злобы. Иногда казалось, что она ненавидит не просто отдельных людей, а все человечество сразу. У Артема тоже было тяжелое детство. Он вырос без отца в бараке в жутком подмосковном городке, среди пьянчуг и бандитов. Но никогда ни до, ни после ему не попадалась на жизненном пути такая женщина, как Валентина. Иногда он ее побаивался, но если вдуматься — чем она могла ему навредить? Обычный жилец, один из многих. Хотя, конечно, среди дворников, водопроводчиков, уборщиц ходили легенды о ее истериках. Он прекрасно помнил, как заплакал настоящими слезами, прежде чем уволиться, предыдущий водитель Присядкиных: «Не могу больше терпеть эту мымру! Каждый день она унижает мое человеческое достоинство!»
— Я могу идти? — спросил он, как в армии.
— Идите, Артем.
Кого бы ни обливала Валентина грязью, кому бы ни устраивала разнос, она ко всем при этом обращалась на «вы».
Вот такой она была непростой человек.
Вечером в квартире Присядкиных раздался звонок:
— Алло, алло! Присядкина позовите! — откуда-то издали, сквозь шорохи и трески прорывался кто-то, как без труда установила Валентина, принадлежавший к низшему сословию.
— Кто его спрашивает? — строго вопросила она.
— Это строители.
— Какие еще строители?
Вообще-то Валентина сразу догадалась, какие именно строители, но решила повалять дурака.
— Строители вашей дачи! Фирма «Мария плюс».
— Наша дача давно построена. И мы в ней живем шесть лет.
— Ну как же. Никто в ней не живет. Даже окна не вставлены. Мы закончили все работы в поселке, но только вы с нами не расплатились. Шестнадцать тысяч долларов. Когда заплатите?
— Это какое-то недоразумение. Я не знаю, о чем вы говорите. И не звоните больше сюда. Мы ведь с вами даже не виделись никогда, и ни о каких деньгах не договаривались. Ведь правда?
— Правда, — ответил честный строитель.
— Ну так что вы хотите? Идите туда, с кем вы договаривались.
— У нас договор с вашим правлением.
— Ну вот, — назидательно сказала Валентина непонятливому строителю, — именно в правление вам и надо обратиться, чтобы получить ваши деньги. До свиданья. А кстати, кто вам дал наш домашний телефон?
