Олег Рой - Дом без выхода
"Вот черт, чтоб тебе пусто было! — выругался Леша и добавил свою традиционную для таких случаев поговорку: — Расступись, дерьмо, навоз прет!"
Марьяна испуганно ахнула от рывка, стукнулась плечом о дверь, но промолчала. Она обладала уникальным и неоценимым для жены автомобилиста достоинством: никогда не критиковала сидящего за рулем мужа и не приставала к нему с указаниями, как следует управлять машиной. И это при том, что сама давно и неплохо водила.
Алексей искоса посмотрел на Марьяну и невольно отметил, что все еще любуется ею, ее крупноватым классическим носом, резко очерченным, благородным, как выражалась ее бабушка актриса, профилем и мягкой волной блестящих черных волос. Сейчас темные ресницы были опущены, а в уголке пухлых губ, покрытых уже слегка стершейся помадой, отчетливо виднелась резкая складка. Это говорило о том, что жена расстроена, и Алексей, даже не спрашивая, понял, чем именно.
После этого спонтанного визита к Кирилловым Алексей был сам не свой. Чуяло его сердце, что не стоило к ним заезжать, по крайней мере сегодня. Но Янка так его упрашивала, ей так хотелось побыстрее увидеть творение подруги! Все время, пока шло строительство, Тина принципиально не разрешала никому даже близко подходить к возводящемуся дому — "увидите, когда все будет готово!". И сегодня, узнав, что долгожданный миг наконец-то настал, Марьяна, конечно, не смогла усидеть на месте. Да и Леша не выдержал, поддался на ее уговоры, за что и корил себя всю обратную дорогу. Эх, лучше бы они не видели всей этой роскоши, всего этого великолепия! Тяжело, ох как тяжело будет теперь возвращаться к себе, в их любимое, но весьма скромное по нынешним меркам жилье в Кривоарбатском переулке, в старом, давно нуждающемся в капремонте доме. Давно прошло то время, когда доставшаяся им в наследство от Марьяниной бабушки четырехкомнатная квартира с высоченными потолками казалась хоромами. Теперь, по сравнению с кирилловскими малахитовыми ваннами, зимним садом с орхидеями и бассейном между сауной и тренажерным залом, их обитель выглядела просто убого. Ну почему, почему судьба распоряжается так, что одни имеют все, а другие почти ничего? Алексей работает не меньше и не хуже Стаса. Но тех пятнадцати, редко двадцати тысяч в год, которые достаются ему кровью и потом, хватает лишь на то, чтобы не бедствовать, кое-как обеспечивая семью. Если бы не деньги, доставшиеся Марьяне в наследство от матери (им удалось очень удачно продать ее квартиру и положить деньги в зарубежный банк под хорошие проценты), было бы вообще непонятно, на что жить. Год от года конкуренция все сильнее, а заказов все меньше. Приходится соглашаться даже на мелочевку вроде переделки квартир и строительства скромных дачных домиков.
А теперь еще этот проклятый бюджетный заказ на гимназию! Он, Алексей, так надеялся его получить! Подобные заказы были значительным везением и не менее значительной редкостью — обычно государство предпочитает работать с одними и теми же постоянными партнерами. Но тут вдруг решили устроить конкурс среди проектировщиков, и Федорову, узнавшему об этом от одного из приятелей, работавших в мэрии, пришлось здорово постараться, чтобы попасть в число претендентов. Все шло отлично, сделанные фирмой Алексея эскизы понравились, казалось, еще немного — и заказ в кармане! И тут вдруг неожиданно выяснилось, что работать над проектом гимназии будут не они, а компания «СТК-project», то есть Стас и Тина. А ведь изначально их вообще не было в числе участников конкурса.
— Знаешь, а ведь с этим заказом на гимназию тоже может быть не все чисто! — словно прочитав его мысли, вдруг сказала Марьяна.
Алексей даже не удивился. Прожив столько лет вместе, он уже привык, что они с женой часто думают об одном и том же. Он только спросил:
— В каком смысле?
— Да в таком. Твой вариант был лучшим, это и ежу ясно. Так что победить в конкурсе должен был ты. И вдруг заказ достается Кирилловым.
— Как ты думаешь, они могли?…
— Да элементарно. Дали кому-нибудь на лапу, например.
— Янка, ты же знаешь, что без этого вообще нельзя. Неужели не помнишь, я, чтобы попасть на этот конкурс…
— Помню. Но это совсем другое дело. А Кирилловы, кстати, вообще в конкурсе не участвовали. И знать о нем ничего не знали, пока ты не проговорился тогда, в сауне!
— Не думаю, что Стас может…
— Может. Уж Тина точно может. Да и Стас тоже. Вспомни, как в девяносто седьмом…
Помолчали. Упоминание о том периоде было для обоих слишком болезненным.
А потом Марьяна произнесла вслух то, что про себя думали оба:
— Пора назвать вещи своими именами. Все то, что Кирилловы сейчас имеют, они просто-таки украли у нас. Самым натуральным образом.
Леша ничего не ответил, только резко дал по газам. А что тут говорить? В глубине души он целиком и полностью согласен с женой, только не решается об этом сказать.
Собственно говоря, началась эта история не в девяносто седьмом, а намного раньше, где-то в середине восьмидесятых, когда четверо наших героев учились на одном курсе архитектурного института. Уже тогда Станислав Кириллов был личностью весьма заметной и привлекал к себе внимание. В толпе шумных, длинноволосых, богемного вида собратьев по учебе он выделялся безукоризненной короткой стрижкой и строгостью классических костюмов элегантного покроя, разумеется, сшитых не на фабрике «Большевичка». Стас был хорош собой и уделял много внимания своей внешности, занимался гимнастикой и плаванием, прекрасно танцевал и лучше всех разбирался во всем, что было модно — музыке, кино, литературе. Стас знал себе цену и держался соответственно. Даже на самых трудных экзаменах оставался спокойным и уверенным в себе, что всегда подкупало преподавателей. Во многом Стасу помогало то, что он происходил из архитекторской династии. Его дед и отец были довольно известными градостроителями, и это давало молодому человеку большое преимущество перед другими студентами — о будущей профессии он знал не понаслышке и не из учебников. Свой непререкаемый авторитет завоевал в первые же дни занятий, когда Марьяна Азарова, одна из самых красивых девочек в группе, увидела на нижней стороне сиденья перевернутого стула странную надпись «УШАЦЪ». Она громко спросила, что это значит, но никто из вчерашних абитуриентов ей не ответил. И тогда Стас Кириллов, ни капли не смущаясь, выступил перед целой аудиторией иронично настроенных собратьев и поведал честной компании, что слово «УШАЦЪ» — это фирменный знак и символ всех студентов и выпускников МАРХИ. Есть легенда, что в пятидесятые годы здесь действительно учился человек с такой смешной фамилией. Однажды он подписал свою табуретку, чтобы не заняли, вышел покурить, а когда вернулся, на всех до единой табуретках красовалась надпись «УШАЦЪ». С тех пор этим словом подписывают не только все предметы в институте, но и все творения питомцев их «альма-матер» и даже все памятники архитектуры мира, до которых они добрались. На ехидный вопрос кого-то из новоиспеченных однокашников, откуда он это знает, Стас спокойно ответил, что его отец окончил МАРХИ. Впрочем, к чести Стаса надо отметить, что родительской платформой он пользовался минимально и добивался успехов самостоятельно. У него действительно были незаурядные способности, учился он "на отлично" и лидером на своем курсе считался вполне заслуженно. Соперничать с ним могла только Тина Вдовенко.
В отличие от Стаса, к которому признание пришло легко и сразу, как шутил его лучший друг Леша Федоров, "по определению", Тине самой пришлось прокладывать себе дорогу, и это давалось ей очень нелегко. Ее мать, чертежница, одна, без мужа, растила двух дочерей, и девочка с детства усвоила, что чего-то добиться в жизни сможет только ценой упорного и напряженного труда. И Тина, буквально бредившая архитектурой, грызла гранит науки, добиваясь каждой очередной пятерки с настойчивостью солдата, пядь за пядью отбивающего у врага родную землю.
С первой же сессии между студентом Кирилловым и студенткой Вдовенко установилось негласное соперничество, постоянная борьба за первое место, продолжавшаяся все пять лет обучения. Каждый из них стремился обойти другого, сделать лучшую работу, интереснее выступить на семинаре, ярче ответить на экзамене и заслужить большей похвалы от авторитетного преподавателя. Сообразительному интеллектуалу Стасу это, безусловно, давалось легче, Тине, которая не принадлежала к категории счастливчиков, схватывающих все на лету, чаще всего приходилось, как говорится, "брать не головой, а задницей".
Усидчивость и трудолюбие помогали Тине не только в занятиях.
Материальное положение ее семьи было трудным, и отличница Вдовенко одной из первых на курсе научилась зарабатывать, в том числе и тем, что чертила курсовые работы своим же нерадивым сокурсникам. У погруженной в учебу и другие заботы девушки почти не оставалось времени на развлечения, она всегда держалась несколько особняком и избегала веселых студенческих «тусовок», чего никак нельзя было сказать о Стасе. Он и его закадычный друг, всеобщий любимец Леша Федоров, всегда находились в центре событий. Что касается Алексея, то он был далеко не самым прилежным студентом. Случались у него и тройки, и двойки по самым занудным предметам, вроде организации строительства или освещенности помещений. Однажды дело чуть было не дошло до отчисления, но обошлось — у декана просто не поднялась рука его выгнать. Милейший Леша со своей очаровательной, чуть смущенной улыбкой обладал каким-то удивительным даром располагать к себе людей. Впрочем, море обаяния и внешняя трогательная застенчивость отлично сочетались в Алексее с цепким умом и практической хваткой. С первых курсов он потихоньку приторговывал, «фарцевал» как это тогда называлось, разным модным дефицитом — джинсами, джемперами, дисками. У него всегда водились деньги, и благодаря этому сын простого офицера из подмосковного военного городка мог позволить себе держаться на одном уровне с детьми творческой и научной элиты.
