Энн Пэтчетт - На пороге чудес
Разве что Андерс мог сообщить ему о ней.
— Какая она, эта доктор Свенсон? — поинтересовался Андерс за пару дней до отъезда.
Марина на мгновение задумалась.
Она видела своего профессора лишь в аудитории, на безопасном расстоянии.
— Она — ученый старой закалки, профессор медицины.
— Про нее ходили какие-нибудь легенды? Скажем, о самоубийствах студентов, которые не сдали ей экзамен?
Задав этот вопрос, Андерс уткнулся в свои определители птиц и не заметил, как изменилось ее лицо.
Марине были неприятны шутки на тему, в которой сама она не видела ничего смешного. Но в то же время ей не хотелось ссориться с Андерсом, ведь даже маленькая трещина в их отношениях могла перерасти в крупную ссору.
Поэтому она лишь неопределенно хмыкнула и качнула головой:
— Да, ходили.
В итоге и у Марины, и у мистера Фокса пропал аппетит.
Они решили обойтись без ужина. Просто выпили свое спиртное, по две порции на каждого, и вернулись на парковку возле кампуса без дальнейших споров и планов на поездку в Бразилию или даже на ближайший вечер.
При этом оба были уверены, что лучше всего для них было бы лечь вместе в постель и обнимать друг друга долгую ночь, отгоняя призрак смерти.
Но на парковке они просто расстались, слишком усталые и слишком погруженные в собственные мысли.
Марина пересела в свою машину и уехала.
— Я позвоню тебе перед сном, — сказал мистер Фокс.
Марина кивнула и поцеловала его, а когда вернулась домой и, приняв долгожданную ванну, легла в постель, он позвонил и пожелал спокойной ночи, без всяких прочих разговоров.
Через пять минут или пять часов после того, как она погасила свет, снова зазвонил телефон.
Она знала, что это не мистер Фокс, и ее первая мысль была, что это Андерс. Это было как-то связано со сном, который она видела только что…
Андерс позвонил и сообщил, что его автомобиль застрял на заметенной снегом дороге и сломался. Просил, чтобы она приехала и забрала его.
— Марина, прости, я тебя разбудила.
Голос был женский, и тут она поняла, что это Карен.
Марина заворочалась, одергивая ночную рубашку, замотавшуюся вокруг ее талии.
— Ничего, ничего, все в порядке.
— Доктор Джонсон принес снотворное, но оно не действует.
— Да, таблетки иногда не помогают, — согласилась Марина и взяла со столика маленький будильник. Зеленые стрелки светились в темноте: 3.25.
— На всех остальных они подействовали. В доме все спят крепким сном.
— Карен, хочешь, я приеду? — спросила Марина.
Сейчас она уже может вернуться в дом Андерса, посидеть на кухонном полу вместе с Карен и Пиклесом, лечь на кровать, туда, где обычно ложился Андерс, и держать Карен за руку, пока она не заснет. На этот раз она будет знать, что делать.
— Нет-нет, не нужно. Рядом со мной мои родные, пусть даже сейчас они спят. Просто я сейчас думаю обо всем, понимаешь? Я думаю об этом, — ее голос звучал в трубке удивительно спокойно.
— Да, конечно.
— И у меня возникли вопросы.
— Да-да, — пробормотала Марина и подумала, что сейчас она не сможет ответить ни на один вопрос.
— Например, почему она пишет, что сохранит его личные вещи, чтобы передать их его жене? Может, она думает, что я поеду туда и заберу его часы? — Голос Карен дрогнул, но она быстро взяла себя в руки. — Или она пришлет их по почте?
Фотоаппарат Андерса, его бумажник, паспорт, часы, может, еще определители птиц и даже что-то из одежды…
Сомнительно…
Доктор Свенсон намерена вернуть вещи, которые она сочла важными. Но что значит «вернуть»? Скорее всего, она положит их куда-нибудь и тут же забудет об их существовании…
— Вероятно, она просто отдаст их коллеге, который туда приедет. Так надежнее. По-моему, при почтовой пересылке вещи часто теряются. — Марине пришло в голову, что и это письмо тоже могло потеряться, прийти три дня назад или даже через месяц. Сколько бы они тогда еще ждали вестей от Андерса, не подозревая, что его уже нет в живых?
— Но вдруг она не высылает его вещи, потому что он продолжает ими пользоваться?
Марина потерла переносицу указательным пальцем, чтобы окончательно проснуться.
— Прости, я не понимаю, что ты имеешь в виду.
— Что, если он не умер?
Марина откинулась на подушку:
— Карен, он умер.
— Почему ты так уверена в этом? На основании письма какой-то сумасшедшей из Бразилии, с которой никто не может установить связь? Мне нужны более серьезные факты. Смерть Андерса — самое ужасное, что могло со мной случиться. Самое жуткое, что могло случиться с моими мальчиками. И я должна верить на слово незнакомой особе?! Вероятность и доказательства должны находиться в равновесии. Но в каких-то случаях вероятность увеличивается настолько, что устраняет необходимость в доказательствах. Впрочем, если речь идет не о твоем муже.
— Мистер Фокс пошлет туда кого-то из коллег. Они выяснят, что там случилось.
— Но допустим, что он не умер. Я понимаю, ты не веришь в это, но давай просто допустим! Вдруг Андерс болен — тогда я должна поехать туда и найти его. В этом случае нельзя ждать, пока мистер Фокс соберет свое правление и направит в Бразилию человека, который даже не будет четко знать, что ему там делать.
Глаза Марины постепенно привыкли к темноте. Она различала силуэты мебели в спальне, столик, лампу на нем.
— Я поговорю с ним. Обещаю. Я позабочусь, чтобы он все сделал правильно.
— Я сама полечу в Бразилию, — заявила Карен.
— Нет, не нужно. — Марина понимала, что все это говорится под влиянием шока. Возможно, завтра Карен и не вспомнит весь этот ночной разговор…
Трубка долго молчала.
— Я бы полетела, — наконец проговорила Карен. — Клянусь богом, если бы не мальчики.
— Слушай, — сказала Марина, — ситуация непонятная для всех нас. Тебе нужно отдохнуть и успокоиться. Дадим мистеру Фоксу шанс выяснить все, что можно.
— Я бы отдала мистеру Фоксу все что угодно, — Карен вздохнула.
Накануне днем Марина думала, что Карен больше никогда не захочет с ней разговаривать и будет вечно сердиться за то, что она принесла ей в дом ужасную весть. Тот факт, что Карен Экман позвонила ей среди ночи, она восприняла как знак прощения и была благодарна ей за это.
— Когда ты приняла снотворное? Давно?
Марина ждала ответа, смотрела, как зеленоватая секундная стрелка прошла через тройку, шестерку, девятку…
— Карен?
— Может, ты полетишь туда?
Тут Марина поняла причину позднего звонка и всего разговора. После этих слов перед глазами Марины явственно возник Андерс: он стоял по щиколотку в воде, спиной к непроницаемой стене из листвы. Он держал письмо и глядел на реку, ища глазами мальчишку в выдолбленной лодке.
Он был мертв.
Конечно, Марина не слишком верила доктору Свенсон, однако она все-таки не из тех, кто способен заживо похоронить человека. Она сочтет это пустой тратой времени.
— Ты вторая, кто сказал мне сегодня об этом.
— Андерс говорил, что ты знала ее. Что ты была ее студенткой.
— Да, верно, — согласилась Марина, не желая вдаваться в объяснения. Марина была родом из Миннесоты. Никто этому не верил. Она могла найти работу где угодно, но вернулась сюда, потому что любила эти края с их прериями и бескрайними небесами. Это сближало ее с Андерсом.
— Я знаю, что прошу невозможного, — сказала Карен. — И я представляю себе, что ты сейчас испытываешь из-за Андерса, меня и мальчиков. Я сознаю, что злоупотребляю твоим чувством вины, что это нечестно, и все-таки хочу, чтобы ты отправилась туда.
— Понимаю.
— Я знаю, что ты понимаешь, — сказала Карен. — Но ты поедешь?
Два
Прежде всего необходимо было выполнить самое важное.
Марина поехала в Сент-Пол к эпидемиологу. Там ей сделали прививку от желтой лихорадки и столбняка, рассчитанную на десять лет. Еще выписали рецепт на лариам — противомалярийное средство, и велели немедленно принять первую таблетку. Теперь ей нужно было принимать по таблетке в неделю во время всей поездки, а после возвращения домой — еще четыре недели.
— Осторожнее с этим препаратом, — сказал ей доктор. — Возможно, вам захочется прыгнуть с крыши.
На этот счет Марина была спокойна.
Ее волновало другое — авиабилеты, англо-португальский словарь. Она прикидывала, что взять с собой в дорогу, сколько ей понадобится пептобисмола на случай несварения. Временами давало о себе знать левое плечо — после двух уколов ей казалось, что обе иглы сломались и торчат в ее плечевой кости как пара раскаленных стрел.
Насущные заботы временно потеснили ее размышления о Карен, Андерсе и докторе Свенсон, она пока все равно не могла разобраться с ними всеми…
На третью ночь после приема первой таблетки лариама ее мысли внезапно переключились на Индию и на отца. Накануне поездки в Амазонию Марина решила загадку, о которой давно не вспоминала: что было не так в ее детские годы?
