Одного поля ягоды (ЛП) - Браун Рита Мэй
- Передайте мне, пожалуйста, куриные груди.
27 ноября 1944 года
Селеста легко шагала по замерзшей земле к “Сан Суси”. Ей завтра должно было исполниться шестьдесят семь. И Рилма не сегодня-завтра должна была родить. Селеста вдруг поняла, что странным образом волнуется за ребенка. Она надеялась, что дитя появится на свет завтра. Ей надоело делить свой день рождения с Уильямом Блейком и Фридрихом Энгельсом. А вот отпраздновать еще один год на этой земле вместе с новым человечком - это может быть забавно.
Ее высокая, прямая фигура замелькала среди среди последних листьев этой осени. Прошлая ночь распалила ее фантазию. Может, она и не молодела, но они с Рамелль все еще могли задать жару и порычать, как тигры. Селеста представила себя распутницей, неистовствующей и жаждущей наслаждения - и рассмеялась сама над собой.
Фанни открывала свое заведение не раньше шести вечера, так что у них было время поговорить.
- Селеста, счастливого тебе кануна дня рождения, - Фанни проверила кассовый аппарат и выбила несколько чеков.
Селеста замерла в драматической позе, опустила затянутую в перчатку руку на запястье Фанни и прошептала:
- Слышишь? Они играют нашу песню...
- Ты! - Фанни повела ее наверх, в свои комнаты. - Кстати, ты слыхала?
- О чем?
- Минта Мей Декстер умерла вчера вечером в кинотеатре "Капитолий".
- Ах, бедняжка Минта Мей, отбыла на тот свет в окружении мятных леденцов, - Селеста изобразила скорбь.
- Она была той еще занозой, но кого мы теперь будем ненавидеть? Интересно, кто теперь возглавит "Сестер Геттисберга"?
- Призрак Линкольна, чтоб тебе ночами не спалось.
- Селеста, ты сегодня выглядишь на двадцать пять.
- Любовь делает меня молодой, - она сняла мягкие перчатки.
- Меня тоже, но скажу тебе - наблюдать за тем, как наши старинные друзья и враги потихоньку отбывают на тот свет, стало утомительно.
- А реинкарнация на что? Они все вернутся, - весело проинформировала ее Селеста.
- Ну, по крайней мере, ты хоть не стала читать мне лекцию о Боге, - пробурчала Фанни.
- Бог - это тот, кто приходит к тебе после менопаузы.
- А твои яичники, конечно, еще не спели свою лебединую песню, - глаза Фанни весело заблестели.
- С чего ты взяла?
- Не похоже, чтобы ты утратила аппетит к Рамелль, - Фанни искренне восхищалась неугасимой страстью своей подруги.
- Кому многое дано, с того многое и спросится, - критично ответила та.
- А не поднять ли нам бокалы сегодня? - Фанни вытащила бутылку шампанского урожая любимого года Селесты.
- Устоять невозможно, - Селеста нашла бокалы, пока Фанни откупоривала бутылку. - Я так понимаю, ты уже слышала, что Луиза делает из Мейзи виртуоза с религиозным уклоном?
- А Мейзи никак не сообразит, стать ей монахиней или Дейл Эванс.[101]
Селеста подняла бокал и коснулась краешка искрящегося бокала Фанни.
- Prosit!
- Prosit, - Фанни с наслаждением отпила первый глоток. - Приятно знать, что наша латынь хоть на что-то годна.[102]
- Сегодня или завтра у Рилмы должен родиться ребенок.
- Ставлю на завтра, - улыбнулась Фанни. - Рилма все еще сохнет по этому французишке?
- Думаю, да, - Селеста смаковала шампанское. - Всем, кто когда-либо умирал от любви, так и надо!
- Бессердечная!
- Ты в жизни не угадаешь, что мне сегодня прислали по почте.
- Свежие фрукты от Кертиса?
- Фанни, как буднично и неинтересно! Нет. Но не бойся, я ничего не утаю. Еще одну книгу Сигурни Ромейн.
- Господи, она неистощима!
- Вот именно.
- И о чем она написала на этот раз?
- О внутренней мотивации. Она перенесла действие в 1870 год в надежде, что книга пройдет цензуру или что там от нее осталось в Париже.
- Внутренняя мотивация? Может, это книга о слабительном? - Фанни подлила еще шампанского.
- Ах, ну чего еще можно ожидать от красивой девушки, которая связала себя узами брака, чтобы выбраться из крохотного городка в Миннесоте?
- Ты это о Грейс Петтибон? - слегка озадаченно спросила Фанни.
- Думаю, после всех прожитых лет это можно смело назвать браком.
Фанни просияла.
- Думаю, да. Господь свидетель - вы все преуспели в жизни и любви больше, чем я.
- Смешанные браки никогда не бывают удачными, дорогая. Здесь ты и допустила первую ошибку.
- Селеста, тебе бы книги писать.
- Мне нечего поведать миру, - удивленно ответила та.
- Неправда. Ты так оригинально мыслишь.
- Ах, если бы я могла отыскать единственно верные слова - да, тогда я бы стала писательницей, - Селеста уютно устроилась на мягком диване.
- Еще? - Фанни приподняла бутылку.
- Чуть-чуть. Спасибо. Но вернемся к роману Сигурни. Движущая сила жизни скрыта в ней самой. Может ли искусство быть иным, если его цель - истина?
- Нет, но я не такая искушенная читательница, как ты, - Фанни почувствовала, как внутри у нее разливается тепло. И она не знала, что тому причиной - разговор с любимой подругой, шампанское или сочетание этих факторов.
- Какова бы ни была форма изложения, искусство ради искусства недостоверно. Я убеждена в этом.
- Говорю же - тебе нужно книги писать.
- Лесть тебя далеко заведет.
- Я знаю. Уже завела дальше некуда, - кивнула Фанни. На ее левой руке поблескивало изящное кольцо с сапфиром. Это была практически единственная вещь, оставшаяся от ее украшений. В свое время она заложила их все, чтобы поднять "Сан Суси", а когда заведение стало приносить доход, Фанни вдруг поняла, что драгоценности ее больше не интересуют.
- Дьявольски вкусно, - Селеста отпила еще глоток шампанского.
- Кстати, о дьяволе. Ты слыхала историю о Джатс и Наполеоне Райфе?
- Нет.
- Владельцы фабрики "Ред Берд" пригласили его к себе на производство. А он начал разглагольствовать и произносить напутственные речи перед рабочими.
- Это же наша фабрика, Фанни. Мы ею владеем. Новый управляющий, по-видимому, не в курсе нашего отношения к Райфам.
- Я и забыла. Смешно, правда? - Фанни некоторое время глядела в окно, поражаясь собственной неосведомленности в том, что касалось источников дохода окружающих.
- Ну, и что же произошло?
- Наш Бонапартик зачитал какую-то агитационную чушь, а потом стал жаловаться на своих рабочих с военного завода, как они его не понимают и все такое...
- Хорошо, хоть у Юлия хватает ума так не поступать, - Селеста провела пальцем по краешку своего бокала.
- Джатс надоело выслушивать этот бред, и она выкрикнула: "Теперь ты понимаешь Марию Антуанетту?"[103]
- Быть не может!
- Клянусь тебе! Мне рассказала об этом Ив Мост, когда я повстречала ее на площади.
- Джулия Эллен никогда за словом в карман не лезла, - Селеста вспомнила маленькую девочку, которая часто готовила уроки в ее доме на кухне. - Мы так быстро постарели... Я помню ее семилетней так же четко, как сейчас вижу кольцо у тебя на пальце.
- И к чему мы движемся? - задалась вопросом Фанни.
- Во времена нашей молодости в обществе существовала жесткая иерархия, как в колоде игральных карт. Но теперь неторопливый стриптиз истории оставил нас без покровов. Мне интересно, каково будет молодым людям взрослеть после этой войны?
- Я думаю, они будут пятиться в будущее спиной вперед вместо того, чтобы спокойно в него войти, - съязвила Фанни.
- Может быть, мы все именно так и делали в свое время?
- Моя жизнь сложилась не так, как я ожидала, но если бы все шло по заранее придуманному плану, до чего бы нам было скучно!
Селеста минутку помолчала, а потом произнесла:
- Ты знаешь, я в последнее время много думаю об амишах.
- Это еще почему? Чесси происходит из общины данкеров.[104]
