Алексей Иванов - Блуда и МУДО
– Руки в Розку, ноги в Милену, а жопа в Сонечку.
– Не утрируй, – строго оборвал Моржова Щёкин. – Идёт серьёзный научный поиск. Мы не одни во вселенной, как ты не можешь этого осознать? Это же великое, эпохальное открытие! Я как это понял, чуть ежа не родил.
Моржов смотрел на светящиеся цепочки пролетающих поездов и вспоминал, как на этом мостике, едва ли не на этом же самом месте он в первый раз взял Сонечку…
– Почему ты не задаёшься вопросом, как же в наших девках проявляется инопланетянин? – ревниво спросил Щёкин.
– Почему не задаюсь? Сижу вот и задаюсь.
– Я тоже задаюсь, – удовлетворённо согласился Щёкин. – Но ведь у инопланетянина расщепились не руки, ноги и, как ты выразился, жопа. У инопланетянина расщепился разум. На три источника, три составные части.
– И каждая из девок получила по частичке, – догадался Моржов.
– Вот именно! Как мыслитель, тяготеющий к планетарному масштабу, ибо только из космоса можно увидеть нашу голубую планету целиком, я задумался: а какие же три части, три свойства составляют разум? Не только наш, человеческий, а любой? Скажу честно, мне пришлось формулировать основные постулаты ксенологии в одиночку.
– Не, я твой подвиг никогда не повторю, – сразу отпёрся Моржов. Он знал, что в безумии ему со Щёкиным состязаться не по силам. – Давай уж сам говори.
– Первое свойство разума, – важно сказал Щёкин, – это способность добиваться естественной цели неестественным путём. Эта часть инопланетянина, судя по всему, попала в Розку.
– Гм, – заинтересовался Моржов. – То есть?…
– Очень просто. Какая у Розки цель? Собственное благополучие. Цель очень естественная. Но путь к этой цели Розка избрала абсурдный, неестественный – через брак с сутенёром. Искать золото Чингисхана в мусорке за Шоссе Жиркомбината и то более естественный путь к благополучию.
Моржов словно включился и навострил уши. Теперь бред Щёкина становился ему интересен и понятен.
– Ясно, – сказал он. – А вторая часть инопланетянина попала в Милену, да? Выворачивая твою формулу наизнанку, я делаю вывод, что Милена добивается неестественной цели естественным путём. Верно?
– Верно, – кивнул Щёкин. – Чего Милене надо?
– Быть успешной женщиной.
– Это что, естественная цель? – с сарказмом риторически спросил Щёкин. – Успешный человек – это какая-то модель человека, а не реальное существо. Таких не бывает. Это гомункулусы. Их выращивают в телевизорах.
– Н-да, – после раздумья согласился Моржов. – Зато у Милены способ достичь этой цели – самый тривиальный, даже тривиальнейший. И весьма естественный. Лечь под Манжетова.
– Ну, не суди уж так жёстко, – помиловал Милену Щёкин. – Он сам её под себя положил. А она решила воспользоваться ситуацией, если уж так вышло. Она добивалась своей цели честным трудом – давала платные уроки. Милена ещё не гомункулус.
– Скоро огомункулится… – пробормотал Моржов. – Ну, а что Сонечка твоя? Она вроде вообще никакой цели не добивается. Сидит и ждёт у моря погоды. Верит, что приедет к ней Шумахер на болиде и привезёт в подарок надувной бассейн.
– То-то и оно! – воскликнул Щёкин. – Сонечка надеется, что всё получится само собой! А ведь не получится! Сам собой получается только Сергач. Сонечка пребывает в совершенно неестественных условиях – бездействия на тонущем пароходе. Но душа у Сонечки пластичная, как кошка. Приспособится ко всему. Вот ты же сам мне говорил, что Сонечка меня хочет. А как можно меня хотеть? Я ведь не для обыденной земной жизни создан! Я весь – познание, устремлённость в пучины метагалактики, где мой дух шагает по Млечному Пути! А Сонечке охота попросту с меня трусы содрать.
– Бывает, – осторожно заметил несколько ошарашенный Моржов.
– О чём это говорит? О том, что в Сонечку вселилась третья часть инопланетянина. То есть способность разума естественным путём приспосабливаться к неестественным условиям.
– А наоборот? – ехидно спросил Моржов. – Неестественным путём приспосабливаться к естественным условиям?
– А это уже способность не разума, а безумия.
Моржов лукаво посмотрел на Щёкина поверх очков: понимает ли Щёкин, что сейчас охарактеризовал сам себя?
– Ну что, – гордо выпрямился Щёкин, – убедил я тебя, что инопланетяне прилетели?
– На все сто, – заверил Моржов. – В моём лице ты обрёл первого апостола.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Блуда
– Давай поговорим правильно, – веско и с аффектацией предложила Моржову Алиса. – Я ведь психолог.
– Ну давай, – с сомнением согласился Моржов.
Психологом Алиска Питугина стала после трёхмесячных курсов в педтехникуме. С Алиской Моржова познакомила Дианка, бывшая жена, а уж Алиска свела Моржова с Дашенькой, к которой Моржов катапультировался, когда был изгнан из Дианкиных чертогов. Как потом понял Моржов, Дашенькина постель была для Алиски чем-то вроде гаража. Питугина отправляла туда мужиков, которые в данный момент ей были не нужны, но потом могли пригодиться, поэтому их следовало держать поблизости. Например, при лучшей подруге. Моржов разогнал всех мужиков, что имелись на момент его появления. Лично ему они ничем не мешали, но досаждало их присутствие на горизонте.
– Кстати, я скоро стану твоей коллегой, – добавила Алиска с многозначительной улыбкой.
– Это каким же образом? – удивился Моржов.
– Когда осенью МУДО преобразуют в Антикризисный центр, я там возглавлю психологическую службу. Личное приглашение Манжетова, между прочим.
– Поздравляю, – буркнул Моржов.
Он прикатил в Ковязин к Дашеньке чичить сертификаты. Дашенька работала школьной медсестрой. Конечно, прямого доступа к сертификатам у неё не было, но были учителки-подружки, которые могли пособить, если бы Дашенька попросила их об этом.
Однако по пути в Ковязин Моржов совершил две ошибки: а) он сожрал виагру, не дожидаясь встречи с Дашенькой; б) он позвонил Дашеньке по сотовому, чтобы узнать, где она находится, дома или на работе. Выяснилось, что дома. И вот теперь Дашенька сидела в квартире Алиски Питугиной и рыдала, а Моржов, распираемый виагрой, подвергался сеансу провинциального психоанализа в квартире Дашеньки, но с Алиской.
Дашенька рыдала всегда и от всего. Она была девушкой такой впечатлительности, что Моржов не мог уразуметь: как же она до сих пор избежала инфаркта, если ей в школе приходится ставить детям уколы и мазать зелёнкой ссадины? Звонок Моржова тоже вверг Дашеньку в слёзы. Алиска увела Дашеньку к себе (они жили в одном подъезде) и встретила Моржова сама. Как психолог, она взялась подготовить Дашеньку и Моржова к свиданию. Увернуться от Алиски Моржов оказался не в силах – иначе ему не добиться от Дашеньки ни одного разумного действия. А запас любовниц в школах Ковязина у Моржова постепенно иссякал. Сертификатов же как не было, так и не появилось.
– Расслабься и говори искренне, – мягко посоветовала Алиска и в виде примера расслабилась сама.
Она полулежала в изголовье кровати Дашеньки, напихав себе под спину подушек. Моржов сидел на этой же кровати с другого края и спиной навалился на торец шкафа. Ноги Моржова и Алиски, пересекаясь, соприкасались. Алиска сказала, что такой безобидный телесный контакт поспособствует раскрепощению. Лучше, конечно, в полумраке лежать рядом, держа друг друга за руку, но у Дашеньки кровать была односпальная, неприспособленная для психотренинга, да и за окном над бараками Прокламационной улицы сиял полдень. Алиска была рыжая, как олимпийский огонь, и в янтаре июня Моржов не сразу понял, что Алиска ждала его в виде законченного мерцоида. Всё это было просто здорово (учитывая виагру), но Моржов приехал к Дашеньке.
– Ты что, замуж вышла? – спросил Моржов Алиску.
– Где?… – растерялась Алиска. – То есть?…
– Кольцо вон на пальце, – кивнул Моржов.
– А-а, это… – Алиска повертела кольцо и, трепетно мерцая, загадочно пояснила: – Это подарок.
– Дай посмотреть, – попросил Моржов.
– Не дам, – кокетливо ответила Алиска, туманясь нежным пламенем, и закрыла кольцо ладонью. – Оно с гравировкой.
– Да плевать мне на твоих любовников. Дай заценить… Я всегда хочу подарить девчонкам колечко, или серёжки, или цепочку какую-нибудь и никогда не могу сообразить, чего надо, – если даже вспомню вовремя, конечно…
– Ох, мужики, – страдальчески сказала Алиска, свинчивая кольцо. – Дарите хоть что, главное – дарите… На, смотри.
Моржов взял колечко, покрутил перед глазами, разглядывая камешек, и, разумеется, прочёл на внутренней стороне кольца надпись: «Лисе Алисе от АЛМ».
– Что за камень?
– Александрит.
– От Александра, что ли? – ехидно спросил Моржов. – От Львовича нашего?
Алиска, пылая, выпрямилась, отобрала кольцо, накрутила его на палец и легла на подушки обратно.
