Кэти Келли - Строго между нами

Ник так громко хохотал, что даже заметно погрустневшая Стелла не могла удержаться от улыбки. Но как трудно веселиться, когда знаешь, что за тобой наблюдает пара недоброжелательных глаз! Стелла буквально чувствовала на себе взгляд Дженны.

Эмилия суетилась, помогая Стелле убирать тарелки. Ни Дженна, ни Сара, глядя на них, не двинулись с места. «Какая мать могла воспитать детей такими невежливыми?» — мрачно размышляла Стелла, вспоминая свое детство. Она даже сейчас боялась себе представить, что бы было, если бы она вот так вот сидела в гостях, — а Роуз часто брала Стеллу в гости, когда приглашали ее.

Эмилия принесла накрытый прозрачным пластиковым колпаком пирог, над которым так долго трудилась Стелла.

— Этот пирог испекла мама, — сообщила девочка Нику, аккуратно ставя блюдо на стол.

— Твоя мама хорошая, и все, что она делает, достойно высшей похвалы, — нежно произнес Ник.

Предчувствуя остроты со стороны Дженны на слово «мама» в устах Ника, Стелла даже затаила дыхание. Но на сей раз никаких грубостей не последовало.

Наконец Стелла решила расслабиться. «Должно быть, Ник сделал Дженне внушение», — рассудила она.

— Вкусно, — проговорила Сара с полным ртом.

В ответ на эту скупую похвалу Стелла лишь улыбнулась.

Дженна от пирога отказалась. Но Стелла поняла, в чем была причина отказа, еще прежде заметив, как придирчиво та выбирает, что взять со стола.

— Ну все, папа, мне пора идти, — сказала Сара, закончив пить кофе. — У меня еще встреча в городе.

— Мы все сейчас пойдем, — моментально ответил Ник.

— Я могу воспользоваться ванной? — вежливо спросила Сара.

— Я покажу, — сказала Эмилия, вставая из-за стола и вопросительно глядя на Стеллу. Та одобрительно кивнула.

— Ну а я немного посмотрю Си-эн-эн, — сказал Ник, тоже вставая.

В оглушительной тишине Стелла осталась наедине с Дженной. Стремясь сохранить спокойствие и контроль над ситуацией, что бы ни случилось, Стелла решила молчать. Она и прежде почти все время молчала, хотя понимала, что ради Ника за общим столом ей лучше было бы участвовать в разговоре. Но внезапно накатившая усталость сделала свое дело, и сил осталось ровно на то, чтобы улыбаться гостям, а потом, проводив их, убрать со стола тарелки. «Первый день всегда трудный», — думала она.

Однако Дженна, похоже, иначе смотрела на ситуацию. Когда Стелла пошла убирать тарелки, она вдруг заговорила.

— Я не знаю, что вы затеяли, но у вас ничего не получится, — прошипела она. — Вы хотите все разрушить. Моя мать вас ненавидит. А папу она действительно любит, а вы хотите их разлучить.

Словно пораженная молнией, Стелла отшатнулась. Ее больше поразили не слова Дженны, а то, сколько в них было яда. «Как же Дженна меня ненавидит!» — подумала она. Ее, которая всего-то просто любит Ника. Она была готова распространить эту любовь и на его детей, прекрасно осознавая, насколько это может быть трудно. Стелла понимала, что оскорбления Дженны — это всего лишь то, что она слышала от своей матери Уэнди, но все равно злоба, с которой были произнесены ее слова, потрясла ее до глубины души.

— Папа, я готова, — объявила Сара.

— Превосходно, — воскликнула Дженна, вскакивая со стула. — До встречи.

Стелле ничего другого не оставалось, кроме как произнести «до свидания».

Глава 19

Неделя, оставшаяся до рубиновой свадьбы родителей, окончательно измотала Тару. Она сидела в своей офисной кабинке, совершенно неспособная написать даже небольшую сценку. Мысли Тары витали совсем в другом месте. А ведь во время встречи группы, занимавшейся разработкой основной сюжетной линии, все казалось таким несложным. Администратор «Национального госпиталя» — женщина с невероятным именем Януария Винсента — узнает от доктора Барка, что у ее престарелой матери рак. А у Януарии плохие отношения с матерью и они не виделись уже четыре года. Надо ли говорить, что развитием сюжета станет сцена встречи с матерью и последующие сожаления Януарии.

Как профессионал, Тара знала, что подобная сцена должна достичь трех целей: показать, как Януария превратилась в такую стерву, а также подготовить зрителей к этой самой сцене встречи с матерью и, естественно, показать ошибки и той и другой.

Зрителям нравится, когда отрицательные герои в конце получают по заслугам. Януария действительно была не самым приятным персонажем в отличие от игравшей ее актрисы по имени Элисон.

Обычно Таре легко писалось, когда она придумывала эпизод с участием Элисон. Эта изумительная актриса могла сыграть все, что угодно. Но сегодня муза отвернулась от Тары. Как выразилась бы сама Тара, не просто отвернулась, а покинула совсем.

Запутанные нити сюжетной линии «Национального госпиталя» были не видны в тумане, который царил сейчас в голове у Тары. Она видела лишь одну сюжетную линию — свою собственную жизнь, и главным персонажем в этом сериале был ее муж Финн. К его чести, он не пил уже больше недели, и Тара чувствовала, что должна этому радоваться. Но что-то в сознании Тары подсказывало, что этот сюжет еще не достиг финала, и это было самым ужасным.

В семье Тары Миллер определенно что-то было не так. Внешне Финн оставался жизнерадостным и веселым, и Тара вроде и была рада, но ее не оставляло опасение, что когда-нибудь муж сорвется и опять придет домой пьяный. Это было подобно тому, как сидеть на берегу в ожидании прилива и ничего не предпринимать.

Тара по-прежнему беспокойно размышляла о большой вечеринке в Кинварре и боялась, что общая атмосфера плохо подействует на ее мужа. «Устоит ли он?» — с беспокойством думала она.

— Вот те на, — прозвучал сварливый голос. Это была Изадора. В своей боевой раскраске она напоминала первую красавицу дамского батальона.

Изадора уселась рядом и стала бесцеремонно разглядывать прическу Тары.

— Что с тобой? — спросила Тара.

— Барсук наоборот, — ответила Изадора.

Таре была знакома эта манера Изадоры изъясняться загадками, но сейчас и она была бессильна.

— Ты не могла бы объяснить, Изадора?

— Барсуки темные, с белой полоской посередине. А мои волосы светлые, с темной полосой посередине, там, где видны корни волос. — Изадора порылась в карманах в поисках сигарет. — У меня вечно нет времени на парикмахерские, я знаю, — простонала она больше в ответ на взгляд Тары. Закурив, она, словно оправдываясь, добавила: — Сигареты придумали в аду, знаю. Наверное, мои артерии сейчас напоминают платный мост через реку в час пик. Мне часто говорят о вреде курения, но я не могу обойтись без сигарет. Мне нужна эмоциональная поддержка, особенно когда мои дела не очень.

— Но я, кажется, ничего не говорила, — раздраженно произнесла Тара.

— Не говорила, — признала Изадора. — Однако у тебя все написано на лице.

Устроившись поудобнее на стуле, она глубоко вздохнула:

— Ну как поживает твой сценарий для Майка Хаммонда? Наверное, что-то особенное, нам не понять?

Тара поморщилась, словно ей наступили на больную мозоль. Тара еще даже и не притронулась к черновому варианту, даже как следует не читала. Она поняла, что этот сценарий требует не полировки, а серьезной переработки, и чувствовала себя перед лицом новой задачи абсолютным новичком. При работе со сценариями сроки были главным фактором, и Тара боялась, что ей придется позвонить Майку, чтобы сказать, что она сдается, поскольку не успевает.

Тара билась над сценой Януарии и доктора Барка. Ничего путного не выходило.

— И не спрашивай, — ответила она, сохраняя текст в компьютере и закрывая его.

Откинувшись на спинку кресла, она с удовольствием вытянула ноги и дотронулась до пачки сигарет Изадоры.

— Можно одну?

Изадора была поражена.

— Сигарету?

— Нет, лоботомию, — раздраженно ответила Тара. — Ну конечно же, сигарету.

— Ты же столько лет твердила мне, что курить вредно, — озадаченно сказала Изадора.

— К сожалению, не одной тебе нужна эмоциональная поддержка, — сказала Тара, уже сожалея об этом. Ей так не хотелось, чтобы кто-нибудь знал, что она в депрессии и что ей нужна поддержка. Говорить такие вещи Изадоре — это все равно что махать красной тряпкой перед мордой быка. Однако на сей раз Изадора не стала острить на эту тему. Она просто передала сигарету и щелкнула зажигалкой. Прежде не курившая, Тара неопытно затянулась, по старой доброй привычке задавая себе вопрос, на что похожа привычка к курению. Она всегда любила ставить разные мысленные эксперименты.

За всю свою жизнь Тара выкурила лишь одну сигарету, когда училась в колледже. Однако, поняв весь вред, она в отличие от Изадоры и Холли почти сразу отказалась. Долгие годы Тара уговаривала Холли бросить эту вредную привычку, но та никаких доводов не принимала.

— Так ты прежде не курила? — удивилась Изадора. — В первый раз не поможет.