Исабель Альенде - Инес души моей
— В Новом Свете еще никто не встречал никого похожего на этих воинов, — сказал изможденный битвой Херонимо де Альдерете.
— Я в жизни еще не сражался с таким свирепым врагом. Я уже тридцать лет служу его величеству и бился с разными народами, но такого напора в битве, как у этих людей, не видел никогда, — добавил Вальдивия.
— И что мы теперь будем делать?
— Оснуем город прямо здесь. У этого места много достоинств: удобная бухта, широкая река, изобилие леса и рыбы.
— И тысячи дикарей вокруг, — заметил Альдерете.
— Сначала мы построим форт. Мы пошлем всех, кроме часовых и раненых, рубить деревья и строить казармы и стену со рвом, как полагается. Посмотрим, осмелятся ли эти варвары напасть на нас еще раз.
Но они осмелились, конечно. Едва испанцы закончили строить стену, Лаутаро явился с огромным войском, в котором перепуганные часовые насчитали сто тысяч человек. «Их и вполовину не так много, и мы с ними справимся. С нами Иаков, за нами — Испания!» — подбодрил Вальдивия своих солдат. Он был больше впечатлен дерзостью и поведением врага, а не его численностью. Мапуче выказывали прекрасную дисциплину: шли ровными строями, разделенные на четыре отряда каждый под командованием своего токи. Ужасные крики, которыми они пугали врагов, теперь подкреплялись звуками флейт, сделанных из костей испанцев, павших в прошлом сражении.
— Они не смогут перебраться через ров и стену. Мы задержим их огнем аркебуз, — предложил Альдерете.
— Если мы укроемся в форте, они будут осаждать нас до тех пор, пока мы не умрем от голода, — возразил Вальдивия.
— Осаждать? Не думаю, что им это придет в голову. Дикарям неизвестна такая тактика.
— Боюсь, они многому у нас научились. Нужно идти в атаку.
— Их слишком много, мы с ними не справимся.
— С Божьей помощью — справимся, — возразил Вальдивия.
Он приказал пятидесяти всадникам под руководством Херонимо де Альдерете выехать навстречу первому отряду мапуче, твердым шагом приближавшемуся к воротам форта, несмотря на первый залп аркебуз, который положил многих. Капитан и солдаты повиновались без возражений, хотя были уверены, что идут на верную смерть. Вальдивия на прощание крепко обнял своего друга. Они знали друг друга много лет и вместе пережили бессчетное количество опасностей.
Чудеса случаются, в этом нет никакого сомнения. В тот день произошло именно чудо — другого объяснения тем событиям не найти. Рассказ о них будут передавать из уст в уста на протяжении многих веков потомки тех испанцев, которым довелось там оказаться, и, конечно, будущие поколения мапуче.
Херонимо де Альдерете встал во главе отряда из пятидесяти всадников, и по его сигналу ворота форта распахнулись настежь. Конница галопом понеслась навстречу чудовищным крикам индейцев. За считаные минуты несметная масса врагов окружила испанцев, и Альдерете в мгновение ока понял, что продолжать биться с ними — самоубийство. Он приказал своим людям перегруппироваться, но воины Лаутаро опутали болеадорами ноги лошадей так, что маневрировать стало невозможно. Со стены форта аркебузиры произвели второй залп, но и он не остановил движение нападающих. Вальдивия решил выехать на помощь первому конному отряду, хотя это и означало оставить форт без защиты перед натиском еще трех отрядов индейцев, приближавшихся с разных сторон, но он не мог позволить, чтобы индейцы прикончили пять десятков его солдат, и даже не попытаться помочь своим. В первый раз за всю свою военную карьеру он стал опасаться, что совершил непоправимую тактическую ошибку. Герой войны в Перу, который совсем недавно наголову разбил войско Гонсало Писарро, не знал, как быть с этими дикарями.
Стоял ужасный крик, приказы невозможно было расслышать, и в суматохе один из всадников был убит выстрелом из аркебузы, попавшим в него по ошибке. Вдруг мапуче первого эскадрона, уже захватив территорию, начали в беспорядке отступать, а за ними и остальные три эскадрона. Через несколько минут нападавшие покинули поле битвы и бежали в леса, как зайцы.
Испанцы были крайне удивлены, не понимая, что происходит, и боялись, что это какая-то новая тактика врага, так как не могли найти другого объяснения такому внезапному отступлению, которым окончилась едва начавшаяся битва. Вальдивия поступил так, как подсказывал ему его военный опыт, — приказал преследовать неприятеля. Он описал это в одном из писем королю следующим образом: «Едва всадники приблизились, как индейцы поворотились к нам спиной и три оставшихся эскадрона поступили так же. Было убито полторы или две тысячи индейцев, множество было ранено, а некоторых мы взяли в плен».
Очевидцы уверяют, что чудо было видимым для всех; что некая божественная фигура, сияющая, как вспышка молнии, опустилась на поле битвы, озаряя день сверхъестественным светом. Некоторым показалось, что они различили силуэт апостола Иакова верхом на белом коне; что он произнес перед дикарями пламенную проповедь, убеждая их сдаться христианам. Другие видели фигуру Девы Заступницы — парящей в вышине прекрасной дамы, облаченной в золотые и серебряные одежды. Попавшие в плен индейцы признавались, что видели огненную вспышку, которая прочертила по небосклону дугу и с грохотом взорвалась, оставив в воздухе шлейф звезд.
По прошествии времени ученые стали предлагать и другие объяснения: говорят, это был метеор, что-то вроде огромной скалы, отколовшейся от Солнца и упавшей на Землю. Я никогда не видела метеоров, но удивительно, если они имеют форму апостола или Девы Марии и падают точно в нужное время и в нужное место, чтобы помочь испанцам. Не знаю, что это было, чудо или метеор, но главное, что индейцы бежали в ужасе, а поле битвы осталось за христианами, пораженными этой незаслуженной победой.
По сведениям, доходившим до Сантьяго, Вальдивия взял в плен около трехсот человек — хотя он сам в письме к королю сообщает только о двух сотнях — и приказал наказать их: им топором отрубали правую руку и ножом отрезали нос. Одни солдаты принуждали пленников класть руки на пень, чтобы негры-палачи обрушивали на них тяжелые топоры, а другие прижигали им культи кипящим маслом, чтобы эти несчастные не умерли от потери крови, а вернулись к своим и напоминали им о суровом наказании. Третьи уродовали бедолагам лица.
Отрезанных рук и носов набрались большие корзины, и кровь пропитала землю. В письме королю Вальдивия писал, что, наказав таким образом этих мапуче, он собрал их и произнес перед ними речь, ведь среди них были касики и другие важные индейцы. Он объявил, что «поступил так, потому что не единожды посылал к ним послов для заключения мира, но они отвергали наши условия». Так что после пытки пленникам пришлось вынести еще длинную речь по-испански. Потом те, кто мог держаться на ногах, спотыкаясь, удалились в сторону леса, чтобы показать культи своим соплеменникам. Многие после ампутации теряли сознание, но затем вставали и тоже уходили, полные ненависти, не порадовав своих мучителей ни мольбами, ни стонами боли. Когда палачи от усталости и тошноты больше не могли орудовать топорами и ножами, на их место встали солдаты. Корзины с руками и носами выкинули в реку, и они поплыли к морю, оставляя за собой кровавый след.
Узнав о случившемся, я спросила у Родриго, зачем было учинять такие зверства, которые, на мой взгляд, могли привести только к ужасным последствиям, потому что после такого поступка с нашей стороны от мапуче стоит ждать не милосердия, а лишь самой страшной мести. Родриго объяснил мне, что иногда такие действия необходимы для устрашения врага.
— Ты бы тоже сделал что-нибудь подобное? — поинтересовалась я.
— Наверное, нет, Инес. Но меня там не было, и я не могу судить о правильности решений, принимаемых генерал-капитаном.
— Родриго, я прожила с Педро десять лет, деля с ним горести и радости, и такое никак не вяжется с тем человеком, которого я знала. Педро сильно изменился, и, с позволения сказать, я очень рада, что его больше нет в моей жизни.
— Война есть война. Я молю Господа, чтобы она поскорее закончилась и мы могли мирно основывать новые города.
— Если война есть война, то так можно оправдать и то кровопролитие, которое Франсиско де Агирре устроил на севере, — сказала я.
Совершив такой дикий акт устрашения, Вальдивия приказал отобрать у индейцев весь провиант и животных, которых только можно было найти, и доставить все это в форт. Он послал в города гонцов с известием, что ему с помощью апостола Иакова и Девы Марии удалось меньше чем в четыре месяца установить мир на этой земле.
Мне показалось, что он слишком поторопился объявлять о победе.
В последние три года жизни Педро де Вальдивии я почти его не видела, а новости о нем мне доходили только через третьих лиц. Пока мы с Родриго процветали, практически не прикладывая к этому усилий, потому что поголовье скота увеличивалось, посевы тучнели, а камни превращались в золото от одного нашего взгляда, Вальдивия пустил все силы на постройку фортов и основание новых городов на юге.
