Артур Хейли - Менялы
Глава 10
И без того красное лицо Джерома Паттертона стало пунцовым.
— Черт побери! — воскликнул он. — Твоя просьба просто смехотворна.
— Это не просьба. — Голос Алекса Вандерворта звенел от ярости, которая нарастала в нем со вчерашнего вечера. — Я говорю, что сделать это необходимо.
— Просьба, не просьба — какая разница? Ты хочешь, чтобы я принял единоличное решение без каких-либо серьезных оснований.
— Чуть позже я вам все подробно обосную. Причем как следует. Сейчас на это нет времени.
Они находились в кабинете президента «ФМА», где Алекс с утра дожидался Паттертона.
— Уже пятнадцать минут, как началась продажа акций на нью-йоркской бирже, — напомнил Алекс. — А мы по-прежнему теряем время. Между тем вы единственный человек, который может дать распоряжение отделу кредитования продать все до последней акции «Супранэшнл».
— Я этого не сделаю! — вскричал Паттертон. — И вообще, что ты себе позволяешь? Кто ты такой, чтобы здесь командовать…
Алекс обернулся через плечо. Дверь в кабинет была открыта. Он закрыл её и вернулся обратно.
— Я скажу вам, Джером, кто я такой. Я тот, кто предупреждал вас, предупреждал совет не связываться с «СуНатКо». Я протестовал против приобретения акций отделом кредитования, но никто, включая вас, меня не послушал. А сейчас «Супранэшнл» горит синим пламенем. — Алекс склонился над столом и с силой ударил по нему кулаком. Сверкая глазами, он приблизил лицо к Паттертону. — Неужели не понятно? «Супранэшнл» может потянуть за собой банк.
Паттертон был ошеломлен. Он тяжело опустился на стул:
— Дела «СуНатКо» действительно так плохи? Ты уверен?
— Неужели вы думаете, что, если бы я не был уверен, я вел бы себя подобным образом? Неужели вы не видите, что я даю вам шанс спасти хоть что-то в преддверии неизбежной катастрофы? — Алекс указал на свои часы. — С момента открытия биржевого рынка прошел уже час. Джером, снимите трубку и отдайте это распоряжение.
Лицо президента нервно подергивалось. Не будучи ни сильным, ни решительным, он, скорее, реагировал на ситуации, а не контролировал их. Он всегда поддавался нажиму — в данном случае оказанному Алексом.
— Ради всего святого, Алекс, ради тебя самого, я надеюсь, ты знаешь, что делаешь. — Паттертон протянул руку к одному из двух телефонов, стоявших около стола, замер в нерешительности и наконец снял трубку. — Мне Митчела из кредитного… Нет, я подожду… Митч? Это Джером. Слушай меня внимательно. Я хочу, чтобы ты немедленно отдал приказ на продажу всех наших акций «Супранэшнл»… Да, продажу. Всех до единой. — Паттертон выслушал ответ, затем нетерпеливо воскликнул: — Да, я знаю, что произойдет на рынке, как и то, что цена уже падает. Я видел вчерашние квоты. Мы понесем убытки. И тем не менее будем продавать… Да, я знаю, что так не делается. — Он взглянул в глаза Алексу, как бы ища поддержки. Рука, сжимавшая телефонную трубку, дрожала. — Нет у нас времени на заседания. Так что не мешкай! Не теряй… — Слушая, Паттертон поморщился. — Да, ответственность я беру на себя.
Повесив трубку, Паттертон налил и осушил стакан воды.
— Ты все слышал, — сказал он Алексу. — Акции уже поползли вниз. Наша продажа ещё больше собьет цену. Мы понесем большие убытки.
— Ошибаетесь, — поправил его Алекс. — Убытки понесут наши клиенты — люди, оказавшие нам доверие. В случае промедления убытки были бы ещё больше. Впрочем, мы и сейчас рискуем. Через неделю Комиссия валютно-финансового контроля может признать продажу акций недействительной.
— Признать недействительной? Почему?
— Они могут заявить, что мы скрыли информацию, которая могла бы остановить скупку акций.
— Какую ещё информацию?
— Что «Супранэшнл» на грани банкротства.
— О Господи! — Паттертон встал из-за стола и отвернулся. — «СуНатКо»! Боже правый, «СуНатКо»! — Вновь повернувшись к Алексу, он спросил требовательным тоном: — А как насчет нашей ссуды? В пятьдесят миллионов.
— Я проверил. Кредит почти полностью выбран.
— А страховой баланс?
— Там меньше миллиона.
Наступило молчание, затем Паттертон глубоко вздохнул. Внезапно он стал спокоен.
— Ты говорил, что располагаешь серьезными фактами. Ясно, что ты что-то знаешь. Есть смысл ввести меня в курс дела.
— Будет проще, если вы прочтете вот это. — Алекс положил президенту на стол отчет Джэкса.
— Потом прочту, — сказал Паттертон. — А сейчас ты мне растолкуй, что к чему.
Алекс рассказал о том, что Льюис Д'Орси передал ему, какие ходят слухи о «Супранэшнл», и о своем решении нанять следователя, Вернона Джэкса.
— В целом все сходится, — заключил Алекс. — Вчера вечером и сегодня утром я кое-кому позвонил, чтобы уточнить отдельные выводы Джэкса. Они подтверждаются. Дело в том, что все эти факты, если постараться, можно было обнаружить давно, просто никто этим не занимался и до сегодняшнего дня не собрал в одно целое разрозненные кусочки головоломки. Помимо всего прочего, Джэкс докопался до конфиденциальной информации, включая документы…
— Ну хорошо, хорошо, — перебил Паттертон капризным тоном. — Бог с ним. В чем суть?
— Суть в четырех словах: у «Супранэшнл» нет денег. За последние три года корпорация понесла колоссальные убытки, но удержалась на плаву благодаря своему престижу и кредитам. Для выплаты долгов понадобился громадный заем; затем ещё один, чтобы погасить уже этот долг; потом ещё и еще. У них нет реальных денег.
— Точно так же распалась «Пени централ», — задумчиво произнес Паттертон. — Все думали, что их акции самые надежные, как акции «Ай-Би-Эм» или «Дженерал моторс». А в один прекрасный день как гром среди ясного неба «Пенн централ» оказалась под опекой, перестала существовать.
— Добавьте к этому ещё несколько крупных банков.
Обоим пришла в голову одна и та же мысль: следом за «Супранэшнл» не окажется ли в списке «Ферст меркантайл Америкен»?
Красное лицо Паттертона побледнело.
— Что с нами будет? — умоляюще спросил он Алекса. На сей раз — никакого начальственного тона. Президент банка отчаянно искал поддержки у своего более молодого помощника.
— Многое зависит от того, как долго продержится «Супранэшнл». Если она будет оставаться на плаву ещё несколько месяцев, то, возможно, на нашу сегодняшнюю продажу акций никто не обратит внимания, и не будет тщательного расследования нарушений акта «Федерального резерва» о займах. Если же они развалятся быстро, нам грозят серьезные неприятности: Комиссия валютно-финансового контроля предъявит нам обвинение в сокрытии информации, ревизионная комиссия — в злоупотреблении вверенными нам средствами, а «Федеральный резерв» — в нарушении акта о займах. Вряд ли надо напоминать о том, что мы наверняка потеряем пятьдесят миллионов долларов, а вы сами знаете, какова была наша декларация о прибыли на нынешний год, а посему рассвирепевшие держатели акций будут требовать отсечения чьей-нибудь головы. И в довершение ко всему директорам может быть предъявлен иск.
— Боже! — пролепетал Паттертон. — Боже правый! — Он достал носовой платок, отер лицо и яйцевидную лысину.
— Мы не должны упускать из виду дополнительного фактора — огласки. Если «Супранэшнл» рухнет, начнется следствие. Но ещё раньше пресса приступит к собственным изысканиям. И в связи с этим вряд ли нашему банку удастся избежать расспросов, а значит, наши убытки станут достоянием гласности. Такого рода сведения не могут понравиться вкладчикам. А это чревато большим оттоком денег.
— Ты имеешь в виду бегство клиентов! Но это же нереально.
— Отнюдь нет. Такое случалось, вспомните банк «Франклин» в Нью-Йорке. Предположим, вы вкладчик, и единственное, что вас волнует, так это в целости ли ваши деньги. И если вы заподозрили неладное, вы тут же их снимете со счета.
Паттертон снова выпил воды и тяжело опустился на стул. Он, казалось, был бледнее прежнего.
— Я вот что предлагаю, — сказал Алекс. — Надо срочно собрать комитет по денежной политике и сосредоточить — в течение следующих нескольких дней — все наше внимание на приобретении максимума наличных. Чтобы нас не застал врасплох внезапный отток денег.
— Хорошо, — кивнул Паттертон.
— А в остальном нам ничего не остается, как уповать на Бога. — Впервые за время всего разговора Алекс улыбнулся. — Может быть, это мы поручим Роско?
— Роско! — воскликнул Паттертон, словно его осенило. — Это он изучал цифры «Супранэшнл», рекомендовал предоставить кредит и уверил нас, что все великолепно.
— Не один Роско, — заметил Алекс. — Его поддержали и вы, и совет.
— Все, кроме тебя.
— Мне это не нравилось, кое-что я, может быть, подозревал. Но мне и в голову не могло прийти, что «СуНатКо» в такой яме.
