Владимир Белобородов - Норман

   - А для себя что придумал?

   - Пока "искру" не разовью и плетениям не научусь, буду на хозяйстве, да сборе трав. А вообще, надо узнать, кто что умеет. Я вот не поверю, что Эль за свои восемьдесят, только беседки выращивать может. Сайл крыс изгонял, правда при помощи тёмного ритуала, но мне кажется, у нас предрассудков нет, а вот мыши уже четверть мешка гречки растащили. Да и ты многому бы мог научить его, он ведь только начал в академии учиться, а "искра" у него такая, что только у тебя больше. А в итоге конюшню вон чистит.

   - Может ты и прав, подумаю.

   Затем я нашёл Храма:

   - Храм.

   - Чего? - орк старательно выделывал учебную булаву.

   - Мне кажется, надо уже стражу организовывать, ночью ладно сейшы с хасанами чутко спят. А днём, они то на сборе трав нас охраняют, то табун пасут. Гоблин ведь весь день сидит, да и сомневаюсь, что всегда смотрит. Не под силу это одному разумному.

   - Завтра сделаем, сегодня дед разогнал всех.

   По двору пронёсся Пушистик, со здоровой кувалдой в зубах, которая отвешивала набок его голову.

   - Стой, хвост оторву, - за ним бежал Кейн.

   Днём котёнку, хотя какой котёнок, молодому коту, до ужаса нравилось донимать Кейна. Зато вечером, можно было наблюдать картину, когда здоровая голова Пушистика лежала на коленях бывшего раба, а он, сделанным специально гребнем, вычёсывал ему шерсть.

   Пушистик, спрятался у Кассы, но Кейн смело подбежал к ним, забрал кувалду, и щёлкнул, прижавшего уши кота ладонью, по краешку уха. Касса даже глазом не повела в их сторону, видимо это у них не в первый раз.

   Вспомнив, что меня ждёт отец с хасанами, для похода за глиной, начали ремонтировать печи в комнатах, я побежал к конюшне. Отец сурово посмотрел на меня, он уже запряг лошадь в телегу.

   - Где носишься?

   - Да так.

   Закрыв за собой ворота, поехали к реке. Ехать было далеко, вернуться рассчитывали только к вечеру.

   - Отец, слушай, - начал я издалека разговор, пока мимо нас проплывали, ели, - ты знаешь родителей Нейлы.

   - Видел раз.

   - Как думаешь живы?

   - Даже не думай, никуда не поедешь.

   - Да я не об этом, узнать бы, что с ними.

   - Ну, это можно. Деньги будут, в посёлке в гномий банк зайдём, они за деньги найдут.

   - Что и письмо передадут?

   - Могут, только мы не будем передавать.

   - Почему?

   - Ну, представь, придут светлые, и просмотрят их ментально, узнают что письмо было. Даже если, в письме ничего внятного не написать, они найдут, покуда пришло, и начнёт верёвочка в нашу сторону распускаться. Да и родителей могут за связь с тёмными обвинить. А так они не знают, перед светлыми чисты.

   - Понятно.

   - Остальные не волнуются за родителей?

   - Аллойя, Малик, Софья - сироты. Сайла продали в академию, он не хочет даже знать родителей.

   - А Яля?

   - Вот её судьбу не знаю.

   - Ну ничего себе, приедем, расспроси.

   - Хорошо.

   Вернулись мы в начале четвёртой четверти дня. На крыльце спорили дед с Храмом, спор был ожесточённым.

   - О чём спор? - спросил отец у Кейна.

   - Нас делят. Одному надо стражу расставить, второй заданий всем напридумывал важных, а разумных не хватает. О, Норман, - увидел Кейн меня, - я бы на твоём месте к ним сейчас не подходил, с твоей подачи делят?

   Я кивнул.

   - Тогда прячься, пока не остынут.

   Я пошёл искать Ялю и Нейлу.

   Первой нашлась Нейла, она, свесив ноги с лестницы на стену, наблюдала за спором. Пересказав ей наш с отцом разговор, чем привёл её в восторг, она даже хотела чмокнуть меня в нос, по привычке, но в последний момент одумалась. Поинтересовавшись где Яля, направился в подсобные, они с Маликом, были на переборке трав. Застал я их, совсем не за переборкой. Сидя на мешках крупы в кладовой, они мило по детски, целовались. Я кашлянул. Оба вздрогнули и уставились на меня выпученными глазами.

   - Ну вот, а говорила, меня дождёшься.

   - Ты какой то неопределённый, между двух разобраться не можешь, если я ещё появлюсь вообще запутаешься.

   - Ладно, понятно. Малик, позволишь с твоей дамой посекретничать?

   Он кивнул. Но, выходя, оттащил меня за рукав:

   - Не говори не кому, пожалуйста.

   - Хорошо, - улыбнулся я.

   - И это, не трогай Ялю.

   Хотелось расхохотаться, но я сдержался:

   - Пока ты с ней, обещаю, отпустишь - смотри.

   Удовлетворённый разговором Малик ушёл.

   - Слушай Ляля, - начал я, - а где твои родители.

   Глаза девушки на удар сердца посетил испуг, но тут же ушёл, прикрывшись ехидством.

   - Хочешь предложение сделать?

   - Нет, Малик только что вполне серьёзно предупредил меня, чтоб я к тебе не подходил.

   - Как интересно, а дуэли между вами не будет.

   - Яля, я серьёзно. Где твои родители. Может, мы помочь им сможем. Светлые ведь просто так не отступятся.

   - Мама умерла, когда я маленькой была.

   - А папа?

   - Я не знаю его, - как-то слишком быстро ответила она, при этом глаза немного забегали.

   - Ну ладно, так значит так. Я ведь не пытать тебя приходил, просто спросить, у нас вроде от друг друга тайн нет. Ты вон даже голого меня видела. Не хочешь говорить, не говори.

   Я повернулся и пошёл, обдумывая странности Яли, надо будет девчонок поспрашивать.

   - Я не могу про него говорить, раздалось сзади.

   Я вернулся.

   - Почему?

   Яля задумалась, когда я уже собрался уходить второй раз, устав ждать, она ответила:

   - У него очень высокое положение, а я незаконнорожденная дочь. Мама действительно рано умерла. А он, вернее оплаченные люди, за мной присматривали. Светлые, до него не смогут дотянуться.

   - Как же получилось, что ты оказалась у них.

   - А я не была у светлых, я была в карцере академии!

   - Ты хочешь сказать, что если мы не забрали бы тебя, то ты бы продолжала учиться.

   - Да! Я и сейчас если вернусь смогу учиться.

   - Это как? Ты же с нами, то есть с тёмными.

   - Скажу, что вы меня силой забрали, и всё, меня даже не накажут, да и отец поможет.

   - А чего же сразу не сказала, мы бы тебя обратно отправили.

   - Ну во-первых, как бы вы меня отправили? Светлым оставили? Там мужланы, пока довели бы до города, могли бы и попользоваться ни смотря не на что. Или в лесу бы бросили, я когда очнулась, мы уже далеко были. Во-вторых, отец в этот раз решил по-видимому меня наказать за проделки, и разрешил отправить в карцер, пусть теперь помается. А в-третьих, с вами весело, меня ещё ни разу никто не спасал.

   - То есть получается ты папина дочка, которая ищет приключений?

   - Да.

   - А когда надоедят?

   - Сбегу и сообщу о вас светлым.

   - Не боишься?

   - А что ты сделаешь? Свяжешь меня и грязно надругаешься, давай попробуем, только я думаю, мне понравится. А может, убьёшь меня? Ах, как же страшно! Свяжешь и поместишь в башню, как принцессу? Мне даже интересно, что ты придумаешь?

   - Ну, последняя версия не плоха, только не в башню, да и все версии испытать можно, - задумчиво сказал я

   - Ладно, не напрягайся, никуда я не сбегу, когда надоест, там видно будет. Только что-то мне говорит, что с вами я долго не соскучусь.

   Она встала, отряхнула юбку, подошла ко мне, и неожиданно поцеловала в губы, затяжным поцелуем, я даже отреагировать не успел. После чего глядя мне в глаза так близко, что между носами, было волос не протолкнуть, прошептала:

   - Расскажешь девчонкам про меня, расскажу, что с тобой целовалась, тогда тебе ни той, ни другой не видать будет, да ещё и с Маликом, на дуэль пойдёшь. А взрослым можешь рассказать, помайтесь думами.

   Тут до меня дошло.

   - Ты меня разыграла!

   - Может быть, так даже интересней, да кстати о девчонках, тебя Софья очень искала.

   Она уже почти скрылась, когда я крикнул ей:

   - Ляля, ты с девчонками переговори, ну это..., чтоб детей не было.

   - От тебя что ли, так я не уверена что ты сам знаешь, как они делаются.

   "Вот рыжая", - размышлял я, идя в дом, - "расскажу мужикам, на смех поднимут, то ли правду сказала, то ли нет".

   На крыльце стояла Софья:

   - Устал?

   - Да нет.

   - Есть будешь?

   - Неплохо было бы.

   - Сейчас накрою, а ты иди, вымойся, от тебя потом несёт, я в купальне печь под чаном подтопила.

   С удовольствием помывшись, горячей водой, печь всё-таки починили, я ополоснулся, двумя вёдрами воды. Сзади ко мне кто-то прижался, и обнял.

   - Какой ты мокрый, - шёпотом произнесла Софья.

   Я не спешил поворачиваться, понимая, что Софья прижалась обнажённой.

   - Поговорил с ней? - её руки взлохмачивали мои мокрые волосы.

   Спиной, я ощущал прикосновение сосков, бедро скользило по моей ноге.

   - Да.

   - Отказала?

   Я промолчал.

   - Я всё знаю, она сама ко мне пришла.

   - Но понимаешь, я всё равно...

   Палец прижался к моим губам.

   - Не усложняй, любишь - люби. Мне только об этом не говори никогда. Примет тебя, отпущу. А пока ты будешь моим. Я соскучилась по твоей ласке, - её рука нежно скользнула по животу вниз.