Ирина Волчок - Домработница царя Давида
— Когда это я решила? — удивилась Аня, тут же забывая о Ваське. — Ты что, шутишь так?
— Я серьёзен, как никогда, — торжественно заявил Саша. — Ладно, потом выясним, что ты там решила. Пойдём, ехать пора. Я хочу с твоим Давидом Васильевичем познакомиться. Бабушка разрешила.
А потом началась суета. Вроде бы, уже и готово было всё, и все собрались, и захватили для царя Давида нужные вещи, и распределили места в машинах, и трижды проверили, не забыли ли документы, ключи и телефоны, но в последний момент всё равно кто-то вспоминал какую-нибудь глупость: а газ выключили? А утюг? А окна закрыли? Нет, а обувь-то, обувь для царя Давида? Всё взяли? Ну ладно, поехали уже…
Машину царя Давида вёл Руслан, в ней ехали бабушка и Аня, предполагалось, что в ней же привезут царя Давида домой. Машину Александра Васильевича вёл молчаливый дядька, рядом с ним на пассажирском сиденье сидел второй молчаливый дядька, третий — на заднем сиденье, рядом с Александром Васильевичем. Кажется, одного из этих молчаливых дядек Аня уже видела раньше. Хотя все охранники почему-то похожи друг на друга. Дама Маргарита и её дочь Лилька сели в Сашину машину, что Аню мимоходом удивило: а как же безопасность? Потом она вспомнила один детектив, который как-то вычитывала: самое опасное место — рядом с тем, на кого охотятся. А охотятся всегда на олигархов. Ну и правильно, что они в Сашиной машине. Тем более что он мент.
А потом всю их толпу пустили в отделение, и там, в кабинете своего лучшего ученика Михаила Максимовича, их встретил немножко похудевший и обросший, но весёлый царь Давид.
— Коньяк захватили? — грозно вопросил он вместо приветствия, мимоходом пожимая руку Руслану, целуя в макушку Аню, коротко обнимая брата, хлопая по плечу даму Маргариту, дёргая за ухо Лильку и внимательно присматриваясь к Саше. Бабушку он как ухватил за руку сразу, так и не отпускал. Наверное, он и охранников как-нибудь поприветствовал бы, но два охранника стояли в коридоре у дверей, как на часах, а третий остался в машине.
— Коньяк-то мы захватили, — сказала бабушка. — Но я тебе коньяк не дам. Иди переоденься, пока мы тут попьянствуем за твоё здоровье. Чтоб соблазна не было.
— Слушаюсь! — радостно гаркнул царь Давид, взял пакет с одеждой и пошёл куда-то переодеваться.
Михаил Максимович освободил свой письменный стол, и бабушка с Аней стали выставлять на него всё, что принесли для такого случая: бутылки, салаты, запечённую в томате баранину, фаршированный перец, солёные грибочки, коробки конфет, яблочный пирог… Стола не хватило, и пришлось часть праздничного обеда перенести на подоконник, а часть — на свободную полку стеклянного шкафа. Вернулся переодевшийся царь Давид, сам открыл шампанское, сам же разлил его по пластиковым стаканчикам, торжественно сказал:
— Ну, за неслыханные достижения медицины!
Все сделали по глотку, а у царя Давида бабушка шампанское отобрала, проворчав что-то о злостных симулянтах. И царь Давид тут же заявил, что нечего рассиживаться, в доме дел полно, а за этим столом есть кому посидеть, дежурная смена с утра голодная ходит, да и в других отделениях найдутся хорошие люди, их тоже следует покормить. И все стали прощаться с Михаилов Максимовичем, жали ему руку, говорили какие-то слова, бабушка обняла его, что-то сказала на ухо, и он засмеялся. Аня тоже неожиданно для себя обняла доктора, поцеловала в щёку и даже не покраснела. Александр Васильевич вынул из портфеля толстый чёрный пластиковый пакет, перетянутый тонкой резинкой, положил на стол перед врачом, негромко сказал:
— На нужды отделения.
Михаил Максимович снял резинку с пакета, заглянул внутрь и почти испуганно попытался его вернуть:
— Это что такое? Это нельзя! Это только через кассу. Или на счёт, у нас есть благотворительный фонд, все реквизиты на сайте…
— Вот ты сам и сделай, как надо, — ответил Александр Васильевич. — Мне некогда мелочами заниматься.
— Бери, Миша, — посоветовал царь Давид. — Там разберёшься, ты лучше знаешь, где у тебя какой фонд.
И бесцеремонно погнал всех из кабинета врача, приговаривая, что и так уже сколько времени у занятого человека отобрали.
…Дома царь Давид прежде всего обошёл свои владенья — не инспектировал, а просто откровенно радовался ощущению дома. Бабушка ходила за ним, Аня накрывала на стол — «настоящий» праздничный обед, для своих. Дама Маргарита помогала, но как-то неуверенно, всё время спрашивая, что где лежит и так ли она делает. Её муж молча сидел на диване, уставившись на свои руки, сложенные на коленях. Лилька шаталась из угла в угол, на Аню поглядывала настороженно, но куски со стола таскала непринуждённо. Саша в уголке о чём-то рассказывал охранникам.
Потом все сели за стол, и начался праздничный обед. С тостами, с шутками, с медицинскими байками и какими-то семейными преданиями, с перерывами и брожением участников по всем помещениям этой огромной квартиры. Обед был долгим, неторопливым, и Аня, поглядывая на часы, потихоньку спросила у дамы Маргариты, где они остановились — в гостинице? Или, может быть, ей сейчас приготовить помещения на втором этаже?
— Нет, — ответила дама Маргарита. — Мы сразу уедем. Только повидаться приезжали. У Сандро завтра встреча…
— А Василий что ж не приехал? — раздался рядом голос царя Давида.
— Он приехал, — глуховато сказал его брат. — Твоего разрешения ждёт.
— Пусть зайдёт, — разрешил царь Давид и пошёл в свой кабинет.
Один из охранников вышел и через пять минут вернулся с Васькой. Этого, кажется, никто не заметил, кроме Ани. Все опять собрались в гостиной, лениво что-то доедали и допивали, болтали, смеялись… Аня стояла у закрытой двери кабинета и боялась. За дверью было тихо. Вдруг Васька громко сказал:
— Дядь Давид, ну хочешь, я на колени встану?
— Мужчина может стоять на коленях только перед женщиной! — так же громко ответил царь Давид. Голос у него был сердитый.
Сейчас опять кричать начнут. А царю Давиду нельзя волноваться.
Аня постучала и тут же вошла, не дожидаясь ответа. Она не успела придумать, что будет говорить. Но даже если бы и придумала, так всё равно не успела бы сказать. Васька затравленно оглянулся на звук закрывшейся двери и с отчаяньем выпалил:
— Ну, хочешь, я перед ней на колени встану?
Царь Давид фыркнул и саркастически поинтересовался:
— А почему я должен этого хотеть? Спроси у девочки.
— Нет! — Аня растерялась и даже испугалась. — Нет, я не хочу… Это не имеет никакого значения, и вообще… и вообще Давиду Васильевичу пора лекарство принимать. А ваша мама сказала, что уже пора уезжать.
— Дядь Давид… — начал Васька.
— Мы уже поговорили, — перебил его тот. — Ты ведь всё понял? Ну и хорошо. Тогда иди.
Васька вышел, Аня с надеждой осторожно спросила:
— Вы ведь его простили, правда? Каждый может сделать ошибку. А Василий просто ещё маленький, многого не понимает.
— Простил, — сухо согласился царь Давид. — Конечно, простил. Но вряд ли когда ещё увижу. А ты чего за мной надзираешь? Смотри, уволю… Иди, девочка, не думай об этом больше.
…Она и не думала об этом. После того праздничного обеда в честь выздоровления царя Давида жизнь как-то сразу вошла в привычное русло, в спокойное, счастливое, правильное русло. Изменилось только то, что бабушка так и осталась жить в доме царя Давида, готовила, следила за его одеждой, ругала за нарушения режима. Ни о каких свадьбах оба они не заговаривали. Фактически, домработницей царя Давида сейчас была бабушка, почти ничего не давая делать Ане. Аня маялась, чувствуя себя виноватой: деньги-то за работу платили ей! Однажды не выдержала, высказала царю Давиду свои сомнения. Тот возмутился:
— Тебе не нравится, как Нино готовит? Она сама хочет, вот и пусть… Ты зачем это говоришь? Или ты бросить меня хочешь?
— Нет, не хочу, — призналась Аня. — Вы мне всю жизнь переменили. Я даже не думала, что так бывает. Я вас очень люблю, Давид Васильевич. Но ведь я же теперь совсем бесполезна!
— Вот ведь глупая… — царь Давид засмеялся, тут же посерьёзнел и с силой сказал: — Ты мне счастье принесла. У меня теперь будто своя семья есть. Может, и Нино ещё согласится замуж выйти… Я не могу настаивать, я болел… Мало ли, что ещё может быть. Но и так — счастье, понимаешь? Редко кому так везёт, а мне повезло. Не уходи, пожалуйста. Вот когда замуж выйдешь — тогда что ж, держать не буду.
— Я не собираюсь замуж, — растерянно пробормотала Аня.
— Сейчас не собираешься, к новому году соберёшься, — уверенно предсказал царь Давид. — Что, не уговорит тебя никак твой мент? Ты вся в бабушку… Упрямые обе. А мальчик хороший, такие по нашим временам большая редкость.
— Да он и не уговаривает, — ляпнула Аня, не подумав, и почувствовала, что страшно краснеет. — То есть… Один раз сказал, что я обещала замуж за него выйти, но я не обещала, просто в той ситуации ничего подходящего больше не придумала, вот и… А он потом напомнил. Но это так, шутка была, я же понимаю.
