Майгулль Аксельссон - Я, которой не было
Мари стояла перед ним не шевелясь, смотрела, как он умирает, сознавая, что она не хочет, чтобы он умер, видела, как сама преображается и сознавая, что не хочет преображаться, слушала собственный немой крик и собственный плач, но не смогла заставить себя поднять руку и снова вставить штепсель в розетку.
В это же время Мэри погладила его по лбу и поцеловала в щеку, взяла его ладонь в свои, вдруг ощутив, какая она холодная, и испугалась, но успокоилась при виде зеленой лампочки на аппарате.
Лампочка горела. Он дышал.
Чтобы дышать, ему по-прежнему нужна помощь техники.
А потом?
МэриМари забралась под одеяло на свободную койку и, выключив ночник, повернулась к Сверкеру спиной.
Это случилось. И однако, возможно, ничего не случилось.
Она не смела повернуться и посмотреть, горит ли зеленая лампочка. И не хотела. Слишком устала, хотелось только спать. Дни и недели напролет. Месяцы и годы. Спать вплоть до того самого дня, когда время повернется вспять и все начнется сначала.
на озере
Я люблю ходить на веслах. Люблю тихий звук, с которым весло опускается в воду и поднимается снова, ощущение скорости и плеск рассекаемой волны. Но больше всего я люблю ходить на веслах ночью. Теперь я это знаю. Раньше я никогда этого не пробовала наяву, только во сне, в мечтах, но теперь знаю: ничто не сравнится с тем, когда скользишь по черной воде, проникая все глубже во мрак и тишину под защитой низкого неба.
Я люблю даже снег и холод. Снег возвращает миру чистоту. Холод напоминает мне, что я жива. К тому же он заставляет пальцы сильнее сжимать весло и крепче держать его, заставляет быстрее грести и обостряет зрение. Заставляет бодрствовать. Да. Впервые за долгое время я на самом деле бодрствую. Я — это я, целиком и полностью. МэриМари.
Когда я вернусь на сушу, то войду в дом и сделаю его по-настоящему моим. И только моим. Я накину на плечи одеяло, разведу огонь в камине и, присев рядом, стану долго сидеть и смотреть в пламя, не думая ни единой мысли, не мечтая и не фантазируя, не вспоминая и не пугаясь будущего. Стану просто сидеть и греться.
Я улыбаюсь в темноту, я уже теперь знаю, как это будет прекрасно, я почти могу расслышать, как потрескивают поленья и ощущаю, как расширятся кровеносные сосуды, как кровь побежит по жилам, проникая в каждую мышцу, как замерзшее и жесткое наконец станет мягким и теплым.
Но не теперь. Не прямо теперь. Сперва я пересеку Хестерумшё вместе с моим альбатросом.
Лес стоит всего в нескольких метрах, теперь он виден. Инстинктивно прижимаюсь ближе к берегу. В лесу темно и тихо, ни листка не падает с деревьев, ни ветерка не шелестит в тростниках, но по-прежнему падает снег и помогает мне лучше видеть. Валуны и каменные островки он обвел белым контуром, я различаю их издалека, можно не бояться налететь на них в темноте или сбиться с курса. Наоборот. На моем берегу горят огни, они приведут меня назад, когда я захочу вернуться домой.
Поворачиваю каяк носом на запад, на тот берег. Какое-то мгновение мне казалось, что я видела там свет, мерцающий огонек, что мигнул и пропал, но теперь там черным-черно. Мод и Магнус наверняка спят, они не видят, что белый каяк приближается к их берегу, что кто-то скользит по воде, чтобы в последний раз взглянуть на то место, где было столько всего.
В последний раз? Морщусь. Я ведь этого не знаю. Я ведь не могу этого знать.
Снегопад все гуще. Поднялся ветер. Причем холодный, холодный настолько, что нарушается точность в движениях, до того ледяной, что тело цепенеет и трудно сохранить равновесие. Должно быть, это оттого, что я уже вышла на середину озера, по крайней мере, мне так кажется, видно плохо, хотя и сделалось светлее. Небо уже не черное, скорее темно-серое, хотя гораздо темнее, чем в ночь Мидсоммара.
Теперь я их слышу. Задолго до того, как увидеть, я могу их услышать. Они сидят за длинным столом на мостках и поют. Замираю с поднятым веслом в руках. Что? Не Тоба и не Бельмана, ничего из тех жемчужин шведской песни, ксерокопиями которых Мод и Магнус обычно заполняют свои песенники. Это что-то иное, мелодия, больше двадцати лет неизменно служившая музыкальным фоном в моем доме. Не вполне подходящая для песенника, верно. Однако поют именно ее. В хоре ведет низкий мужской голос, я слышу, как глубокий бас перекрывает остальные голоса, он не слишком музыкален и порой чуть фальшивит, но все искупается жаром искреннего чувства:
One of sixteen vestal virginsWho were leaving for the coastAnd although my eyes were openThey might just as well've he closed…[57]
Рассмеявшись, я погружаю в воду весло и снова пробую разогнаться. Сверкер. Вечно тот же. А где Сверкер, там и Бильярдный клуб «Будущее».
Они меня ждут. Мои друзья. И тот, кого я любила.
Примечания
1
«Белье от Бьорна Борга» (англ.). Имеется в виду известная шведская фирма — производитель высококачественных товаров, в частности белья.
2
Международное агентство, предоставляющее неотложную медицинскую помощь по всему миру, в том числе в так называемых «горячих точках».
3
Tidningarnas Telegrambyrå — Шведское агентство новостей.
4
Единственная женская тюрьма в Швеции.
5
Традиционный праздник середины лета, Иванова ночь, — отмечается в Швеции в ночь с субботы на воскресенье после 21 июня. Непременные атрибуты — майский шест, увитый зеленью, костер и песни.
6
Да (англ.).
7
Пропавшие. У нас у всех кто-то… (нем.)
8
Мой сын (англ.).
9
Двенадцать лет… (нем.).
10
Мы никогда уже (нем.).
11
Никогда. Вообще (англ.).
12
Он жив! (нем.)
13
Я это чувствую. Вот тут! (англ.)
14
Ваше превосходительство (англ.) (обращение к послам и главам государств).
15
Ваши превосходительства… Министры, дамы и господа (англ.)
16
Перевод В. Левика.
17
Давно не виделись (англ.).
18
Здесь: не общались (англ.).
19
Здесь: прошлое в прошлом (англ.).
20
Фрейя — богиня любви в древнескандинавской мифологии.
21
Милости прошу (англ.).
22
Стокгольмский зоопарк; там же находится парк аттракционов.
23
«Бледного белее» (англ.) — знаменитая мистическая композиция 1969 года британской группы «Procol Harum». В тексте обыгрывается сюжет «Рассказа мельника» из «Кентерберийских рассказов» Дж. Чосера, а в музыкальном вступлении использованы темы из Третьей сюиты Баха.
24
«Когда толпа кричала: больше…» (англ.) — строка из текста композиции «A whiter shade of pale».
25
Сама постыдность похода к проститутке является второстепенной по сравнению с другой важнейшей нормой в мужском сообществе, а именно с требованием большого и разнообразного сексуального опыта. Так, например, из материалов шведского исследования 1996 года явственно следует, что опыт пользования платными сексуальными услугами наиболее велик у мужчин с большим количеством сексуальных партнерш (Монссон, 1998: 240). Этот факт, по-видимому, идет вразрез с общепринятым представлением о клиенте проститутки как об «одиноком» и «сексуально неудовлетворенном». В североамериканском исследовании, упомянутом выше, примерно трое из каждой сотни мужчин, имевших по меньшей мере трех партнерш в течение года, пользовались платным сексом (Майкл и др., 1994: 196). Сходным образом социолог Мартин А. Монто, сравнивая свою выборку из 700 клиентов проституток с выборкой среднестатистических средних американцев, обнаружил, что «клиенты» чаще, чем средние мужчины, имели более одной партнерши в течение последнего года, соответственно 59 процентов против 19 (Монто, 2000: 72). Кроме того, в шведском исследовании отмечается, что у мужчин, которые посещают проституток, похоже, больше проблем, чем у остальных, в построении нормальных взаимоотношений с женщинами. Среди этой группы куда больше разводов и разорванных союзов, чем среди тех, кто не пользуется платными сексуальными услугами (Монссон, 1998: 240) (англ.).
26
«Мужчины и проституция. Случай Швеции» (2001) (англ.).
27
