Давид Гроссман - Кто-то,с кем можно бежать
- Что? – опомнился он, удивлённый их задумчивой беседой.
- Пошли, - сказала она и встала, - выйдем, прогуляемся.
- Куда?
- Сейчас увидишь. – И уже на ходу сказала ещё что-то, сама себе: - Мы, девушки, должны помогать друг другу.
***Она дала указания повару, налила бутылку воды для Нои, написала что-то на листке и положила в конверт. Асаф ни о чём её ни спрашивал. Когда они вышли со двора ресторана, он внимательно посмотрел направо и налево. Переулок был пуст. Он заметил, что Лея тоже смотрит по сторонам, и даже Динка проверила местность. На стоянке машин Лея представила его старому жёлтому "Жуку" и пристегнула Ноу к современному детскому креслу безопасности, которое на вид стоило не меньше самой машины. Какое-то время они ехали по маленьким улицам, иногда Лея останавливалась в сторонке, подолгу ждала и только после этого продолжала ехать. Один раз она резко затормозила, когда улица казалась совершенно пустой, круто свернула на маленькую стоянку и стала ждать. Через мгновение там пробежали двое мужчин, и Асаф одного из них узнал, того худого, который гнался за ним раньше. Он поражённо посмотрел на Лею, не понимая, как она угадала их, не видя.
- Собака собаку чует, - усмехнулась она и понеслась в обратную сторону, против движения. Они долго так ехали, подчиняясь тому, что диктовало ей чутьё. Асаф обратил внимание, что она смотрит в зеркало заднего вида чаще, чем в лобовое стекло, но ничего не спросил.
- Послушай, - сказала она, погодя, - не обижайся, но я прошу тебя закрыть глаза. Будет лучше, если ты не увидишь, куда мы едем.
Он понял сразу. Зажмурился. Услышал её:
- Чтобы даже, если, не дай Бог, они когда-нибудь тебя поймают, ты не смог бы рассказать, где ты проезжал.
- Хотите, я завяжу глаза?
- Нет, - она засмеялась, - я тебе верю.
Ему было приятно так ехать. Немного расслабиться после целого дня беготни и перед тем, что его ожидает. Ноа заснула сзади, и Асаф подумал, что тоже был бы не прочь вздремнуть.
- Хочешь послушать музыку?
- Нет.
- Рассказать тебе что-то? Не открывай глаза!
- Да.
Лея рассказала ему о ресторане, об изнуряющих годах ученичества во Франции и, между прочим, вынуждена была сказать кое-что, только намёком, разумеется, о своей прошлой жизни; скосив глаза, она посмотрела, не испугался ли он, и увидела, что нет. Она глубоко вздохнула, выпрямила обе руки, держащие руль, и продолжала тихо говорить, как говорила иногда с Тамар, даже не пытаясь бороться с охватившем её странным порывом, наоборот, отдаваясь какой-то приятной, притягательной субстанции, витавшей в воздухе вокруг Асафа. Секунду поколебавшись, не рассказать ли ему о Шае, она решила, что и так наговорила слишком много, и что она ещё получит за это от Тамар, пусть лучше он сам всё узнает. Она бросала на него боковые взгляды и думала, что может совершенно точно представить, каким он будет через десять лет, и через двадцать, и через тридцать. Иногда ей казалось, что он заснул, и она замолкала, но он бурчал что-то невнятное, и она продолжала говорить. Она рассказывала про Нойку, что это самый большой подарок, который она получила от жизни, и что в этом, кстати, тоже немалая заслуга Тамар, которая подтолкнула её на этот шаг; и вдруг закричала:
- Не знаю, почему я тебе всё это рассказываю. Ты, наверно, думаешь, что я всем, кого вижу, сразу всё рассказываю?
- Конечно. Расскажите ещё.
Дорога бежала. Ноа тихонько вздыхала сквозь сон. Лея говорила. Потом замолчала. Даже, не открывая глаз, он почувствовал, что она напряглась. Они ехали по ухабистому склону. Оранжевый свет послеполуденного солнца лежал на его веках. Лея ехала очень медленно.
- Если бы ты меня спросил, - сказала она вдруг другим голосом, - я бы тебе, конечно, сказала.
- Что? – спросил Асаф.
- Что здесь позавчера я высадила Тамар.
Он открыл глаза. Увидел, что они стоят возле пустой автобусной остановки. На соседнем столбе качался картонный плакат: "На свадьбу Сиги и Моти". Лея подняла солнцезащитные очки, оглядела место, внимательно посмотрела в зеркало заднего вида. Ноа проснулась и заплакала. Увидев Асафа, она улыбнулась ему. Он провёл пальцем по её нежной щеке, она ухватила его за палец и произнесла его имя.
Он вышел из машины, и Динка, которая всю дорогу спала, выпрыгнула за ним и отряхнулась. Лея вытащила маленький конверт и протянула ему:
- Это передай Тамар от меня. Пояснительное письмо. Чтобы она на меня не рассердилась. И береги себя. – Она послала ему воздушный поцелуй. – Удачи тебе, Асаф. Береги её.
Развернулась и исчезла.
Он сразу же спустился с шоссе в пересохшее русло. Пригнувшись за большим камнем, подождал несколько мгновений, прислушиваясь, не остановится ли там вдруг машина. Полная тишина. Ни мотора, ни шагов. Он был один, без преследователей. Но чувствовал себя неуютно, так как не знал, где находится.
Между камнями извивалась тропинка. Асаф спустился на неё. Динка опять насторожилась, готовая к действию. Асафу снова и снова приходилось её звать. Возле согнутого дуба он её остановил, опустился на колени и прошептал:
- Мы должны подойти тихо. Не лай сейчас, хорошо? Никаких звуков, пока не увидим, что там происходит. Обещаешь?
Они спустились ещё, долина была намного глубже, чем казалось сверху. Прошли по узкой расселине. Шагали медленно и очень тихо. Очутившись между двумя холмами, услышали голоса.
Он не понимал, откуда они исходят. Звуки борьбы, крики и стоны. Очень молодой мужчина, возможно, подросток истерически кричал, это тебе не поможет, ты не удержишь меня здесь, я не твой пленник, а девушка плакала или умоляла о чём-то.
Динка вырвалась из его руки, и только у самой вершины земляного холма ему удалось растянуться и лечь на неё. Оба тяжело дышали. Асаф умоляюще шептал ей, тише. Тише, Динка, ещё нет. Он не знал, что ему теперь делать. Он был растерян и напуган и, может быть, поэтому снял с себя ремень и привязал Динку за ошейник к тонкому стволу дерева. Она так обиженно на него смотрела, что ему не сразу удалось её привязать. После этого он неслышно подполз к краю холма. Внизу за ветвистым деревом он увидел что-то тёмное, что показалось ему похожим на большой рот и превратилось в отверстие пещеры. Там стоял молодой парень, потный и задыхающийся, его опущенные вдоль тела руки дрожали. Он был высокий и очень худой и нетвёрдо стоял на ногах. Спустя мгновение Асаф заметил, что ещё кто-то неподвижно лежит на земле у ног парня. Асаф подумал, что это мальчик с очень короткими волосами. Теперь он совершенно запутался: кто они? И где Тамар? Но парень заметил его над краем холма, в его глазах вспыхнул страх, и он побежал в противоположную сторону. Асаф погнался за ним, ничего не понимая. Погоня продолжалась считанные секунды. Парень бежал медленно, слабо, но всякий раз, когда Асаф почти касался его, страх швырял его ещё на несколько шагов вверх по сухому руслу. У зарослей кустарника Асаф повалил его и улёгся сверху, завернув ему руку назад, как не раз за последние дни делали с ним. Парень плакал, лёжа под ним, и умолял, чтобы Асаф не убивал его, а Асаф смутно подумал, что что-то здесь не так: не может быть, чтобы такой, как он, испуганный и ослабленный, был одним из тех, кто угрожает Тамар. Парень пытался лёжа подпрыгнуть. Его тело корчилось и извивалось. Асаф прижал его к земле и приказал не двигаться. В ту же секунду услышал быстрые шаги в кустах позади себя. Обернулся, слишком медленно, и увидел, как что-то опускается на него сверху, и небо раскалывается на две части и падает. Через мгновенье почувствовал, что его сильно ударили сбоку по голове. Потом – ничего.
6. "Как ты, когда ты крылья расправишь"
***- Не двигаться! Не вставать! Только пошевелись...!
Асаф слышал, но был вынужден пошевелиться. Боялся, что если будет лежать, его мозги вытекут через ухо. Всё это прибавилось к боли от побоев, полученных утром, которая пульсировала у него в голове и которая сейчас проснулась с новой силой от последнего удара, прыгала по всему черепу, радостно предвещая новую боль.
- Кто ты? – закричала Тамар. – Что тебе нужно?
Асаф смотрел на неё, пытаясь соединить в единое целое представшую перед ним картину, но безволосая голова, которую он видел, отказывалась объединяться с голосом, который он слышал. В заполнявшем его голову тумане промелькнула мысль: "Это девочка, не мальчик. Кто она?"
И вдруг ещё одна боль пронзила его: это она. Но где её волосы? Где чёрная грива?
За крутым откосом раздался лай. Тамар – возможно, потому, что была так сосредоточена на Асафе – не слышала. Он хотел сказать ей, что это Динка, но прежде должен был сесть, чтобы притупить очаг боли внутри. Он приподнялся, и Тамар прыгнула и встала прямо над ним, замахиваясь большой доской. Когда он смотрел вверх, у него даже глазницы болели. Из доски торчал ряд ржавых гвоздей, и Асаф надеялся, что они его не поранили. Он потрогал голову над ухом и не почувствовал крови. Только ещё одна большая и горячая шишка для коллекции. Худой парень сидел на земле с закрытыми глазами недалеко от него, прислонясь к скале.
