Бернард Вербер - Империя ангелов

Я люблю Рэймонда, а он любит меня. Мы понимаем друг друга с полуслова. По воскресеньям мы отправляемся на пикник в одно и то же место. По пятницам родители мужа приглашают нас на шикарные семейные обеды. Все хорошо.

По прошествии времени мне кажется, что я всегда мечтала быть фермершей. Как Ава Гарднер в конце жизни: растить сад, выращивать капусту и помидоры. Пропалывать сорную траву. Жить на природе. Завести собак.

Красота помешала мне развить простые вкусы. Она долго была моим проклятием. Если мне предстоит родиться снова, я хотела бы быть некрасивой. Чтобы быть спокойной. В то же время я боюсь состариться и стать не такой красивой. Все актрисы превращаются в конце концов в мумий, и всегда найдутся папарацци, чтобы тайком сделать снимок, который разрушит всю карьеру. Я хочу, чтобы моя красота не улетучилась.

Рэймонд предлагает мне путешествие во Францию.

Мы едем на машине по побережью недалеко от Ниццы, вблизи деревушки с названием Фаянс. Мы оставили детей его матери и взяли напрокат кабриолет, чтобы наслаждаться свежим воздухом. Чайки кричат вдоль дороги, и я вдыхаю запахи лаванды.

Тепло. Лишь бы погода не испортилась!

191. Жак. 35 лет

Натали так красива!

Вот уже девять лет мы вместе, а как будто встретились только вчера. Она за рулем нашей старой колымаги. Моя рука лежит на ее руке. Погода прекрасная. Мы продолжаем разговор, начатый при первой встрече и так и не прекращавшийся.

– Ты утверждаешь, что не веришь в Бога, то есть ты думаешь, что управляешь своей жизнью только по своему желанию? – спрашивает она меня ни с того ни с сего.

– Я считаю, что свободный выбор мужчины состоит в том, чтобы выбрать женщину, которая будет управлять жизнью вместо него, – говорю я.

Она смеется, чтобы поиздеваться надо мной, и наклоняется меня поцеловать.

192. Черт!

Внимание, Жак и Натали, сейчас не время целоваться!

193. Венера

Что происходит с этой машиной впереди? Она виляет! Она не едет прямо.

194. Жак

Я закрываю глаза. Мы целуемся.

195. Чёрт! Чёрт!

Но они же… Я быстро передаю Жаку тревожную интуицию. Рауль торопится сделать то же с Натали.

Мы отправляем образы, чтобы они перестали обниматься, но они целуются все более и более страстно.

Мы с Раулем отправляемим беспокоящие вспышки, виды ужасных катастроф, но они не спят и ничего не могут воспринять.

Они даже не пристегнулись ремнями безопасности. Кошка, быстро! Я отправляю ей приказ. Мона Лиза III прыгает с заднего сиденья и со всей силы царапает Натали.

Это производит эффект. Натали видит мчащуюся на них машину. Она жмет на тормоз и выворачивает руль, чтобы избежать лобового столкновения. Автомобиль Натали, который ехал слева, царапает скалы. Венера и Рэймонд, ехавшие справа, соскальзывают в сторону моря, и их машина падает с обрыва в пустоту.

196. Энциклопедия

Мутация. Недавнее открытие нового вида тресковых, у которого происходят сверхбыстрые мутации, удивило исследователей. Этот вид, живущий в холодных водах, оказался гораздо более развитым, чем рыбы, спокойно живущие в теплой воде. Считают, что треска, живущая в холодной воде и испытывающая от этого стресс, позволила развиться неожиданным способностям к выживанию. Так же, как три миллиона лет назад, люди развили способности к сложным мутациям, но они полностью не проявились, потому что пока они просто не нужны. Они хранятся в резерве. Таким образом, современный человек обладает огромными ресурсами, спрятанными в глубине его генов, но не используемыми, поскольку нет причин их будить.

197. Венера. 35 лет

Я слышала, как доктор сказал, что мне больше ничем нельзя помочь. Куски металла вонзились в жизненно важные органы. Я скоро умру.

Осколки лобового стекла попали мне прямо в лицо. Я родилась красивой, а умираю уродливой. Однажды я пожелала, чтобы подобное испытала моя соперница. Теперь это произошло со мной. Какая ирония судьбы! Возможно, все зло, которое мы желаем другим, учитывается где-то и потом возвращается к нам, как бумеранг.

Странно, что на смертном одре я думаю о зле, которое я пожелала Синтии Корнуэлл, давно забытой сопернице.

Это конец. Я думала, что можно жить, укрывшись от опасностей, но спрятаться нельзя нигде. Даже если едешь осторожно на хорошей машине, в демократической стране, пристегнувшись ремнем безопасности, вместе с защищающим тебя мужем, вместе с прогрессом медицины, технологий, человечества, нигде нельзя быть в полной безопасности.

Может быть, нам с Рэймондом не нужно было ехать в этот отпуск? Может быть, нужно было спокойно остаться дома?

По крайней мере, мне удалось одно: наша семейная пара. Я знаю, что умру. В это последнее мгновение я чувствую в себе веру. Нужно ли быть близко к смерти, чтобы поверить в Бога? Мне кажется, что да. Я верила в ангелов, когда у меня были небольшие неприятности. Я верю в Бога, когда появилась большая проблема.

198. Жак. 88 лет

Мне восемьдесят восемь лет, и я знаю, что умру. Почему я так долго жил? Потому что мне нужно было выполнить свою «миссию».

Тридцать семь книг. Я хотел публиковать по одной в год, и мне это почти удалось.

Я пишу последнюю, ту, что объясняет и соединяет все остальные. Читатели поймут, почему в моих книгах персонажи имеют одни и те же фамилии. На самом деле все мои книги были продолжением одна другой, и поэтому между ними никогда не было разрыва. Я объясняю наконец связь, объединяющую книги про крыс с книгами про Рай, про мозг и с другими произведениями.

Я пишу в ноутбуке, который мне дали в больнице, где я лежу, последнее слово: «Конец».

В идеале нужно бы было испустить дух, напечатав это слово. Этакий Мольер, умирающий на сцене. Но я жду. Смерть медлит. Чтобы скрасить ожидание, я в сотый раз принимаюсь подводить итог. Я по-прежнему беспокойный, но благодаря Натали я изменился. Мне удалось выйти из одиночества, потому что с ней хорошие ингредиенты совместились, чтобы осуществилась магическая формула: 1 + 1 = 3.

Мы оба автономы. Мы оба дополняем друг друга. Мы оба отказались изменять друг друга и приняли наши недостатки.

Она помогла мне улучшить мою способность отказа от желаний. Теперь я могу продержаться более двадцати секунд, не думая ни о чем, и это очень хорошо помогает отдохнуть. С Натали я узнал, что значит настоящая супружеская пара. Это можно выразить одним словом «соучастие». Слово «любовь» слишком опошлено, чтобы сохранять свой смысл.

Соучастие. Содействие. Доверие.

Натали всегда была моим первым читателем и моим лучшим критиком. Натали, увлекающаяся гипнозом, практикует регрессии и утверждает, что мы уже были знакомы в предыдущих жизнях и как животные и как люди. Даже как растения. Я был тычинкой, а она пестиком. Она говорит, что мы любили друг друга в России и в Древнем Египте. Я ничего об этом не знаю, но мне приятно об этом думать.

Помимо своих «путешествий», Натали меня ничем не раздражает, не считая одной вещи. Она всегда права, и это очень действует на нервы!

У нас трое детей, две девочки и мальчик. Я разрешал им делать все, что они хотели. Впрочем, я никогда не отказывался от своего поста наблюдателя за будущим. Вначале моим орудием была наука. Сейчас я считаю, что ученые не спасут мир. Они не найдут правильных решений, они лишь смогут указать на негативные последствия неправильных решений.

Слишком поздно играть в революционеров. Мне надо было научиться нервничать и громогласно возвещать, когда я был молод. Гнев – это дар, получаемый с рождения. Я предоставляю другим, в частности моей старшей дочери, очень требовательной и нетерпимой, идти этим путем.

Я считаю, что профессионально добился всего, чего хотел. Я был крысой-автономом, которой и мечтал стать. За то, чтобы не иметь ни подчиненных, ни начальников, пришлось платить. Но это нормально. Я сказал своим детям: «Лучший подарок, который я могу вам сделать, – это дать вам пример счастливого отца».

Я счастлив, потому что встретил Натали.

Я счастлив, потому что моя жизнь постоянно обновлялась, она была полна неожиданностей и ставила вопросы, вынуждавшие меня меняться.

В этой больнице я ветшаю. Я знаю, что благодаря новым завоеваниям медицины я мог бы прожить еще, но я не хочу больше бороться, даже с микробами. Они в конце концов выиграли войну с моими лимфоцитами. Они не будут нежиться в моем кишечнике.

Старое сердце потихоньку отпускает меня. Пришло время увольнения. Я понемногу раздал то, что мне было дано. Я завещал имущество семье и благотворительным организациям. Я завещал, чтобы меня похоронили в моем саду. Но не просто так, а вертикально. Ногами к центру Земли, головой к звездам. Без гроба или пластикового мешка, чтобы черви могли поесть меня без церемоний. Я также попросил, чтобы надо мной посадили фруктовое дерево.