Андрей Рубанов - Жизнь удалась
– Машина у тебя серьезная, – с чувством произнес Васюта. – Гадом буду.
– Есть такое, – равнодушно ответил капитан. – Дорогая тачка. Мощная. Конфискована у лица, совершившего особо опасное преступление. Лицо уже созналось, чистосердечно. А я – взял покататься. Грузи давай.
– А это что? – изумленно протянул Васюта, указывая в глубину багажного отсека. Там покоилась пара обуви.
– Кеды, – нехотя объяснил Свинец.
– Гадом буду, тыщу лет не видел настоящих кед. Резиновые?
– На сто процентов.
– Откуда они у тебя?
– Понадобились, – холодно ответствовал капитан. – Нравятся?
– Да.
– И мне. Я на дело только в кедах хожу. Удобно, тихо. И нога не скользит.
– Так ты, значит, на дело собрался?
– Может, и на дело. Грузи. И не болтай. Если что – ты меня не видел.
– И ты меня.
– Само собой.
Васюта швырнул мешки, принял деньги, сунул, не считая, в задний карман штанов. Сто рублей, двести, пятьсот, тысяча, сто тысяч – цифры явно давно уже не интересовали этого человека, отыскавшего свою воняющую кошками и собаками планиду после десятка отсидок.
– Гадом буду – в деле все важно, всякая мелочь, – произнес он деловито. – Езжай себе…
На обочине, в желтом свете фонаря, увиделась капитану тонкая женская фигурка; дама в короткой юбке и чрезвычайно приятном на вид меховом палантине ловила такси; ее ноги, казалось, росли прямо от коренных зубов. Изогнулась гибко, словно кошка. Только ей еще не забросили веревочку. А может, уже забросили, но пока не затянули.
Никогда не упускавший выгодного момента, капитан притормозил, и включил даже указатель поворота, и почти остановился подле прекрасной незнакомки. Теперь она смотрела на него с большой симпатией. Вернее, не на капитана – водителя она никак не могла рассмотреть в неверном уличном свете, – а на шикарный автомобиль. Но здесь на приборном щитке моргнуло желтое – проклятый бензин опять норовил закончиться. Капитан ощутил жгучее отвращение – к себе и к ситуации. Зачем тебе эта девчонка? Что ты с ней будешь делать? Она изучит твою шикарную машину, оценит кожаные креслы, просканирует опытным глазиком стервы – и решит, что ты сам столь же шикарен. А у тебя в кармане триста рублей, и пора опять двигать на заправку; трехтонная черная дура производства заводов Форда пожирает высококачественное топливо ведрами…
Ладно, ты посадишь ее в салон, отпустишь пару дежурных шуток – и что дальше? Кем ты назовешься? А кем назовется она? Вот, в зеркале уже видно, как подле стройной леди поспешно, мешая друг другу, чуть ли не юзом по мокрому асфальту, оттормаживаются как бомбилы на драных таратайках, так и гарные хлопцы на престижных седанах. Первые, понятно, желают заработать, вторые, наоборот, – познакомиться. А ты ей зачем, капитан? А зачем тебе она? Сегодня ты весь день имел дело с гибкими длинноногими. Их жизнь – не сахар. И эта, вяло отмахивающая рукой в перчатке, – наверняка такая же. На добропорядочную смирную жену не похожа. Никакой супруг не отпустит свою юную женщину, одну, в мини-юбке, бродить по городу поздним ноябрьским вечером. В крайнем случае сам отвезет куда надо…
Нет, чувиха явно едет «на вызов». К «другу». К «спонсору». К «клиенту». Высосет из тела изможденного коммерцией бедолаги несколько зеленых бумажек и завтра же спустит все. В парикмахерском салоне, в «Дикой Орхидее». И зайдет на новый круг… А ты, капитан, значит, тоже хочешь бежать по кругу?
Не хочу, сказал себе Свинец. Не хочу иметь дел с блядями и двигаться по кругу, как цирковая лошадь. Не хочу. И не буду. И сделаю все, чтобы другие люди никогда не встали на такой крут.
Хватит уже с нас блядей, хватит денег, хватит всего этого, приторного, глянцевого, насквозь гнилого. Довольно этой хитрожопой коммерции, этих витрин, сводящих с ума наших матерей и матерей наших детей. Довольно сверкающих цацок. Довольно тел и душ на продажу.
Довольно с нас миллиардерских понтов, довольно гадов, демагогов, теоретиков светлого будущего, народных депутатов в блестящих тысячных пиджаках. Довольно с нас «гелендвагенов» с правительственными номерами и розовых лоснящихся рыл, осеняющих сверканием своего сала гламурные кабаки. Довольно испражняться черной икрой в фешенебельные альпийские сортиры.
Довольно с нас бесконечно протухающего, заасфальтированного натуральным жиром мирка внутри Кольцевой автомобильной дороги, выдаваемого группой аферистов в галстуках за нечто настоящее.
– Остановлю, – тихо сказал капитан самому себе, засопел с искренней злобой, грубо сплюнул в окно и с наслаждением затушил сигарету о дорогостоящую приборную панель, необратимо испортив товарный вид престижной колымаги, впрочем, он того и добивался. – Остановлю! Я вас по-любому остановлю.
На автозаправке он сунул в окошко вместо денег удостоверение. Значительно прогудел:
– В кредит нальете?
Усталая злая женщина за толстым стеклом возмущенно пожала плечами и вернула ксиву назад – не особо и вчитывалась.
– С какой стати?
Капитан швырнул последние три свои сотенные бумажки.
Вы сидите в своих элитных квартирах, в особняках и коттеджах, купленных и построенных на деньги, добытые грабежом, воровством, убийством, и блядством, и продажей того, что вам никогда не принадлежало и не может принадлежать, вы отдыхаете, вы устали – после очередного грабежа или убийства, восстановив силы, вы строите планы новых грабежей и убийств, и грандиознейших распродаж, ведь вам всегда мало, хочется больше, еще больше денег, еще больше убить, украсть, обмануть и ограбить. Наблядовать и распродать.
Но того вы не знаете, что уже едет к вам, за вами, сквозь холод и темноту, преодолевая преграды, перебарывая сопротивление, побеждая ложь и грязь, страшный милицейский капитан.
Он приедет к вам, несмотря ни на что. И он вас за все, за все накажет.
Часть третья
1. Полтора миллиона евро
Тот день не задался с самого начала. Иван едва заставил себя выбраться из постели. При каждой перемене погоды кости в местах переломов болели. Особенно по утрам. Несильно – ровно настолько, чтоб испортить настроение.
Дальше – хуже. Брился – порезался. Сунулся в холодильник за кефиром – оттуда в нос шибануло гнильем. Тут же он высказал жене все, что думает насчет ее умения вести хозяйство. За пятнадцать лет беспечной и сытой столичной жизни дура так и не научилась правильно выбирать продукты, покупала слишком много всякой нарядно упакованной, но малосъедобной ерунды; Ивану приходилось едва не еженедельно самому – чтоб не краснеть перед домработницей – выбрасывать просроченные йогурты, сыры с запахом портянок и прочую спаржу; дражайшая супруга отреагировала на критику в обычной манере: а ты пей меньше, тогда не будешь спросонья на людей кидаться…
Вошел в лифт – наступил в лужу собачьей мочи. Свежей, еще дымящейся. Мрачно удивился. Дом-то вроде бы дорогой. Считай – элитный. Получается, что у людей хватило ума раздобыть полмиллиона долларов для покупки квартиры в этом доме – а вовремя вывести псину на прогулку ума не хватает? Странно, дико, ненормально.
Поехал в фонд. Велел водителю побыстрее – тот огрызнулся. По таким пробкам побыстрее не получится. Иван не нашел, что ответить. Действительно, московские дороги перестали выполнять свою функцию. Когда уральский мужик Никитин прибыл покорять этот город, перед его черным лимузином трасса освобождалась сама собой. Теперь все не так. Людей научили покупать в кредит недорогие нарядные малолитражки и убедили их, что жизнь удалась. Теперь у всех «форды» и «ситроены». Все крутые. Пытаться объехать толпы болванов по встречной – бесполезно. Автоинспекция тоже не боится черных седанов представительского класса. Не будешь же каждому сержанту рассказывать, что ты большой человек, член Законодательного собрания Верхнеуральской области. Нынче московские менты не спешат уважать провинциальных депутатов. Даром что область, где депутатствует Иван Никитин, по площади равна половине Европы…
Иван Никитин работал большим человеком с тысяча девятьсот девяносто второго года. Его обязанности никогда не казались ему слишком сложными. Катайся в большой черной машине, носи дорогой костюм, умей приосаниваться и мощным генеральским басом произносить: «Я член Законодательного собрания Верхнеуральской области, президент Межрегионального фонда ветеранов спорта». Умей складывать сложные фразы о перспективах экономического развития региона. Умей невзначай заметить, что вчера был в Белом доме, а позавчера на Охотном Ряду. Умей небрежно и ловко руководить свитой из нескольких дураков, обученных ловить каждое твое слово. Ну и главное: в точности делай то, что велит хозяин.
Товарищ Золотых сначала многого не требовал. Больше давал. На деньги хозяина Иван приобрел трехкомнатную квартиру в Строгино и четырехсотметровый офис в Замоскворечье. Зарегистрировал фонд, открыл банковские счета. Правда, распоряжаться деньгами на счетах ему не позволяли. Как президент фонда он подписывал все финансовые документы, но на самом деле потоки контролировал казначей Хренов, маленький человек, обладатель редкого таланта быть совершенно незаметным.
