Мишель Шнайдер - Последний сеанс Мэрилин. Записки личного психоаналитика
«Last take», последний дубль последней сцены: в открытом гробу бронзового цвета, украшенном атласом цвета шампанского, Мэрилин в зеленом платье и шифоновом шарфе, также зеленом, приготовлена к своей последней роли — труп Мэрилин Монро. В руках ее букет розовых роз. Потрудились всегдашние реквизиторы: костюмер Марджори Пелчер подогнала платье по фигуре, парикмахер Агнесс Флэнаган восстановила прическу, гример Уитни Снайдер поколдовал кисточками. Даже старая мастерица по парикам, Перл Портерфилд, пришла и придирчиво осмотрела результат. При бальзамировании пришлось положить под платье целлофановые пакеты с набивкой из подушки, чтобы заменить груди, пострадавшие при вскрытии. Волосы были слишком испорчены, и Агнесс Флэнаган натянула на голову умершей парик, похожий на ее прическу в фильме. В титрах следует особо упомянуть макияж, сотворенный верным Уайти. Свое прозвище он получил благодаря особому умению смешивать белила, не допуская гипсового оттенка и белоснежного блеска. Много лет назад он в шутку обещал Мэрилин накрасить ее в последний раз, не позволив никому другому сотворить ее последнее лицо. Недавно она напомнила ему об этом обязательстве, подарив драгоценность, купленную у Тиффани: золотой клипс с надписью на обратной стороне, которую он так никому и не разгласил. Протягивая ему драгоценность, она сказала: «Тебе, дорогой Уитни. Пока я еще не остыла». Снайдер занимался ее гримом с первого дебюта, 19 июля 1946 года, когда она пробовалась на роль в фильме под названием «Мама носит брюки». Он был главным гримером «Фокс» и автором грима многих звезд того времени, среди которых Бетти Грейбл, Джин Тьерни, Линда Дарнелл. Кольцо судьбы замкнулось — вновь работая для «Фокс», он занимался гримом Мэрилин в фильме «Что-то должно рухнуть», а теперь, в часы перед похоронами, ему пришлось выпить целую флягу джина, чтобы сделать актрисе последний макияж.
Короткая вереница мужчин и женщин в черном, почти белое небо. Гроб медленно проплывает перед склепами Анны Лоуэр, Грейс МакКи Годдард, двух из ее временных матерей, и останавливается в нескольких метрах от склепа, предназначенного для Мэрилин. Его замуровывают в склепе. Если бы Мэрилин могла посмотреть видеозапись своих похорон, она бы в последний раз удивилась: из всех ее любовников и трех мужей только один-единственный принес цветы: Джо ДиМаджио. Двадцать лет, трижды в неделю, он будет возлагать цветы на ее могилу. Он это ей обещал. Она хотела, чтобы он повторил обещание и поступок Уильяма Пауэлла после смерти Джин Харлоу.
Церемония фальшивая и грустная, как игрушка, выпавшая из детской коляски. Прохожий подбирает ее и осторожно ставит на выступ стены, откуда никто ее не заберет. Что-то такое, чему все присутствующие впустую пытались придать смысл. Образ, который слова не могут ни описать, ни стереть.
«Вы знаете, где похоронена наша бедная звезда? — скажет Джордж Кьюкор. — Чтобы дойти до этого кладбища, надо пройти мимо магазина подержанных автомобилей и здания банка; здесь она покоится, между Уилшир-бульваром и Вествуд-бульваром, а вокруг мчатся автомобили».
Двадцать два года спустя на том же кладбище, в нескольких шагах от Монро, похоронят Капоте. Один из знакомых Мэрилин прошепчет слушающему вполуха соседу: «Он пережил ее на двадцать лет. Он любил ее, как только может гомосексуалист любить женщину. Они часто встречались в 1954 году в Нью-Йорке. Они танцевали в ночном клубе, который теперь закрыт, — «Эль Марокко» на 54-й Восточной улице». Двое идут между столиками к узкому танцполу. Подиум погружен в темноту, его окружает ослепительная гирлянда прожекторов рампы. Они выходят на танцевальную площадку, накачанные алкоголем и наркотиками. Она отбрасывает прочь туфли, чтобы не быть выше его на голову, и они танцуют друг с другом до упаду. Мужчина маленького роста, в полосатом костюме, с темным галстуком, в очках в черепаховой оправе, отчаянно цепляется за сияющую блондинку, как будто перетаскивает напольные часы, которые выше него самого. Она не смотрит на своего кавалера, отворачиваясь к залу, наполненному сигаретным дымом. Он никуда не смотрит, умирая от стыда и грусти. Или, возможно, радости.
Музыкант Арти Шоу берет слово, чтобы воздать прощальные почести Капоте. Он говорит почти шепотом: «Трумен умер. Он смертельно устал от всего. От того, что жил. Слишком сильно переживал жизнь. Но все же в последние годы он словно был готов бросить все. И в итоге то, что останется, будет не его слава, не его знакомство со знаменитостями; останутся его творения. Он хотел, чтобы мы запомнили именно это. Трумен, твои напевы будут звучать в наших ушах, даже когда мы забудем вдохновившие их имена. Поприветствуй все же твою подружку Мэрилин, которую ты никогда не обнимал и которая любила тебя больше, чем многих мужчин, побывавших в ее постели. Теперь ваши памятники разделяют всего три стены с написанными на них словами: НЕЖНОСТЬ, ПРЕДАННОСТЬ, СПОКОЙСТВИЕ. Ведь это вы и давали, понемногу, друг другу, этим и обменялись ваши жизни. Скажи ей, что твои друзья пришли по-соседски остановиться на минуту среди погасших звезд. Скажи, что мы будем помнить о ней, Мэрилин, белой королеве без королевства, и ничто так не оживит ее в нашей памяти, как слова ее друга, твои слова. В вашей двойной тени мы перечитываем в памяти твою великолепную страницу о Мэрилин Монро. Трумен, ты самый правдивый писатель, ты, как никто, сумел очистить сцены своих романов от излишней реальности, чтобы впустить в них больше правды. Приветствуем тебя, Трумен, долгой тебе смерти. И главное, нежной».
Последние гости расходятся. Повернувшись спиной к стелам Натали Вуд и Дэррила Ф. Занука, большинство из них рассаживаются по автомобилям, сделав крюк через северо-восточное крыло Вествудского мемориального парка, чтобы поклоном или мыслью приветствовать плиту МЭРИЛИН МОНРО. Могилы, имена. Много лет спустя Дин Мартин, Джек Леммон, затем Билли Уайлдер присоединились к Мэрилин на Вествудском мемориальном кладбище, где она была похоронена — если можно так называть погружение бронзового гроба в нишу стены из камня.
Вдалеке возвышаются холмы, на них расплываются в пелене смога белые буквы названия ГОЛЛИВУД.
Беверли Хиллз,
кабинет адвоката Мильтона Рудина
6 августа 1962 года
Адвокат Микки Рудин вел переговоры по последнему контракту Мэрилин на фильм «Что-то должно рухнуть». Прибывший на место смерти, он сопроводил труп в соседний морг и связался с Джо ДиМаджио, чтобы организовать похороны.
Среди расходов, которые надо было возместить при передаче наследства, — последний счет Ральфа Гринсона на 1450 долларов, соответствующий сеансам за июль и четыре первые дня августа, и счет «XX Сенчури Фокс», требующий оплаты большого кувшина кофе, которые студия предоставила в последний день рождения Монро.
Имущество Мэрилин Монро было оценено в 92 781 доллар. В своем последнем завещании, кроме денег, распределенных между ее матерью, сводной сестрой и друзьями, Мэрилин оставила Ли Страсбергу несколько вещей общей стоимостью 3200 долларов. Основным наследником прав и роялти стал Лондонский центр Анны Фрейд, Институт исследования долговременных воздействий психоанализа и психотерапии на детей с нарушениями эмоциональной сферы. Мэрилин завещала значительную сумму своему бывшему нью-йоркскому психоаналитику, Марианне Крис, «чтобы она могла продолжить работу в психиатрических учреждениях или группах по своему выбору». Крис выбрала лондонскую Хэмпстед Клиник; это решение Элизабет Янг-Брюль, биограф Анны Фрейд, объяснила таким образом: «Пожертвование Мэрилин Монро поступило именно тогда, когда Анна начала работу, которой предстояло оказать большое влияние на психоанализ, — работу, сосредоточенную на страданиях детей, которые, как сама Мэрилин Монро, жили в нескольких приемных семьях». Джеки Кеннеди также передала учреждению, созданному Анной Фрейд, 10 000 долларов, вероятно под влиянием Марианны Крис, пациенткой которой она также являлась.
Слухи о завещании, история с психоаналитиком и многочисленные сексуальные связи — все это запутывается вокруг смерти Мэрилин в странный клубок. Но отношения между ней и сменявшими друг друга психоаналитиками настолько испортились, что можно задаться вопросом: досталось ли ее наследство тем, кому она его предназначила, если бы у нее хватило времени изменить завещание? В последнее время Мэрилин говорила о своем намерении внести в завещание изменения. Для этого она назначила встречу с Микки Рудиным во вторник, 7 августа. В ночь с 4 на 5 августа она умерла. С тех пор каждый раз, когда на экране показывают эту женщину, которую не захотели видеть в роли пациентки Зигмунда Фрейда, выплаты за право показа обогащают учреждение, названное сегодня в честь его дочери Анны.
После смерти актрисы контракты на распространение ее фильмов и песен приносили примерно 1,5 миллиона долларов в год — больше, чем Мэрилин заработала за всю свою жизнь. Сотни торговых марок приобрели право пользоваться ее изображением для рекламы или продажи продукции. Кроме плакатов и футболок мы видим лицо и тело Мэрилин на школьных тетрадях, жалюзи, чулках, бильярдных киях, формах для торта.
