АНДРЕЙ ЛОМАЧИНСКИЙ - КОМАНДИРОВКА
Глава 21
Тюрьма оказалась близко. Да не тюрьма, а тюрьмищщща! Целый концлагерь на тысячи заключенных, занимающий более сотни гектаров. Один охраняемый периметр чего стоит – около 5-ти километров! По углам периметра возвышаются караульные башни, формой похожие на грибы с плоской шляпкой. Несмотря на высокий забор, было видно, что этот комплекс разделен на много неравных частей. Первая – вполне симпатичная административная половина, откуда торчали ажурные радиомачты с тарелками и хиртыми антенами. Здания там с большими окнами и полукруглыми арками – неизменными аттрибутами иракских казеных учреждений. Затем хоззона, водокачка со здоровым баком-резервуаром на высоких ржавых трубах-сваях, котельная, генераторная, пищеблок, склады, гаражи… А вот остальное – настоящая зона. Куча зданий, объединённых в большие блоки на подобие огороженных кварталов, толстые стены, маленькие окна с наружными железными ставнями, решетки, колючая проволока, сетки, высоченные заборы, прожектора и сторожевые вышки с квадратными крышами-козырьками и наклонными окнами, как в диспетчерских вокзалов или аэропортов. Сейчас большинсктво башен дополнительно укреплено мешками с песком, подходы к КПП (контрольно-пропускным пунктам) усилены мощными железобетонными блоками. Но это для войны. А если сравнивать с американскими тюрьмами или русской зоной, то бросается в глаза малое количество колючки и крайняя слабость заградительных полос, отсутствие систем сигнализации и общая «инженерная импотенция» такого дела.
К КПП подъехали в весьма торжественный момент – кокой-то солдатик залез на забор и снимал оттуда флаг старого Ирака (отличается надписью между звёздочек на белой полосе). Для только что приехавших момент показался значимым, хотя и не помпезным. А для солдата похоже никаким. Он аккуратно снял флаг и крикнул кому-то за забором, осталась ли на КПП тюремная печать? Его уверили, что печать есть, и что ее можно тиснуть на флаг, для пущей убедительности дополнив росписями всей роты. Идея сделать такой сувенир солдату очень понравилась. Он аккуратно сложил снятый флаг и засунул его запазуху. Потом повесил звездно-полосатый Американский Флаг, а рядом флаг нового Ирака. На этом спонтанный торжественный митинг по поводу взятия самой главной иракской тюрьмы посчитали законченным.
В самом КПП тоже чувствовался порядок – старые журналы въездов-выездов уже собраны и упакованы в опечатанных кульках из жесткого и плотного полиэтилена. На столе лежит новый журнал. Пустой совсем. Подходит капитан Люис, показывает свое удостоверение военной полиции. Солдат не совсем понимает, что тут надо делать. Тогда капитан берет линейку и начиает разлиновывать журнал, дата, время, номер транспорта, ФИО старшего, количество людей, из них заключенных, инициалы пропустившего. Затем переворчивает журнал и начинает тоже самое делать на его последней странице, только вверх ногами. Потом берет фломастер и подписывает «Въезд», ну а с другой стороны «Выезд». Всё, тюрма начинает работать де юре и де факто. А Ванька с Муфлихом, значит первые посетители (хорошо хоть не заключенные). Не выпуская фломастера из рук, Арнольд тут же написал свой автрограф на снятом флаге «Капитан Люис, 800-я Бригада Военной Полиции, Массачусетс», затем фломастер перешел к его водителю, затем к Ваньке. Ваня написал: «Доктор Айван Доу, Федерал Депьюти Медикал Экзаменер, Калифорния» и передал фломастер Муфлиху. Тот сконфужено запестрил по-арабски справа на лево, а потом дополнил переводом по-английски: «Муфлих Хузэйма, переводчик группы по расследованию преступлений режима. Кувейт». И лишь потом подошла очередь солдат, тех кто непосредственно брал тюрьму. Кстати, весьма занятна дальнейшая история этого флага. Капитан Люис оставался пару дней временным комендантом тюрьмы. Тогда же там квартировалась батальоны, что взяли ее. Потом капитана сменили на настоящего начальника-подполковника, войска вывели в кэмп, тюрьму переименовали в Объект Уан Эй (1A), а за флаг, на котором к тому времени от автографов живого места не осталось, как на Рейхстаге в сорок пятом, развернулась нешуточная борьба. Пехотинцы желали утащить этот флаг в музей своей дивизии, но военная полиция за него зубами схватилась. Сейчас этот флаг, как музейный экспонат, висит под стеклом в одном из корридоров Criminal Technology Training Office, что в Военно-Полицейской Академии (USAMPS), в местечке Форт Леонард Вуд, штат Миссури.
Никаго победного освобождения по типу немецких лагерей 2-й Мировой в Ираке не получилось. Саддам словно предчувствовал такой поворот событий и сделал весьма оригинальный ход – по его приказу все уголовные заключенные были отпущены еще в октябре 2002-го, а все более-менее серьёзные политические загодя расстреляны. Поэтому тюрьмы, включая Абу Гхурайб, пустовали уже несколько месяцев. С Абу Гхурайб вообще хохма случилась – тогда же, в октябре, в день объявления Саддамовской тотальной амнистии на ее территорию ворвались сотни родственников, смешавшись с толпой стихийно выбегающих заключенных. Несмотря, что тогда в Ираке уже был давольно сильный бардак, подразделениям спецслужб удалось навести относительный порядок и сохранить архивы, а прибышие на подмогу войска быстро очистили территорию. Анархия кончилась, и с того мамента до самого взятия тюрьма была военным лагерем и укрепленным оборонительным объектом без свободного доступа. Поэтому буквально через час после ее взятия туда стали приходить люди. То жена, ищущая мужа, то мать сына, то брат сестру… Они не верили в пустые камеры, они наперебой расказывали абсолютно фантастические легенды, что люди там есть, и то, что мы видим, это вовсе не тюрьма, а так, предбанник. Мол основная тюрьма под землёй – некое гигантское многоэтажное подземное сооружение, нечто среднее между секретным заводом, бункером и концлагерем. И что там тысячи, десятки тысяч людей…
Однако Ванька, сквозь архетипический опыт своей советской жизни и жизни своих советских предков, в этой фанатичной уверенности несчастных родственников видел совсем другое – за подобными уличными мифами, что столь популярны в тоталитарных режимах, лежит абсолютно банальный страх признать правду. Ну да, увезли на чёрном воронке дядю Хассана, мужа Касима, брата Миляда, сестру Фатиму, маму Акилах в эту тюрьму десять лет назад. И с тех пор про них ни слуху не духу. Страшно признаться, что их уже давно нет. Что режим их уничтожил, оставив их близких в полном неведнии. Помните 260 безымянных братских могил? Их ведь заполнять чем-то надо было. И заполняли, особо не офишируя, в основном по ночам. Антиправительственная реклама режиму не нужна. А в умах родственников отстутствие информации сплеталось с надеждой и рождало миф о некоем подземном городе – куда забрали знаем, а вот чтобы оттуда увезли – нет. Жив, мол, отец, чтож вы, гады, его не освобождаете! Вот так же 66 лет назад в подобное чудо верила Ванина бабушка, сосланая с пятью детьми, включая маленького Ванькиного отца, в Северный Казахстан, когда Ванькиному деду дали десять лет без права переписки. В 1937 году это было. Кстати, тогда Россией-СССР, правил человек, внешне очень похожий на Саддама Хуссейна. Точно правы те психологи, что связывают тип личности с определенным фенотипом. А ведь секрет деда был совсем прост – в том же 1937-ом в протоколе сделали краткую запись «погиб на допросе». Правда выяснилось это лишь в конце 80-х. Ну от чего на допросах погибают, понятнто, непонятно, зачем трупу еще срок давать, да без права переписки. Как танатолог заявляю официально – трупы писать не умеют! Вот и в Ираке новейшая история заскользила по старой советской кальке. Однако Ване стоило определенного труда оъяснить подобную психическую рационализацию и истоки мифотворчества тоталитарного человека, человеку демократическому. Ведь даже капитан Люис, коп со стажем, и как всякий полицай, особенно людям верить не привыкший, поначалу купился на миф о подземном городе и даже заставлял совать суперчувствительные микрофоны-фонографы в любой канализационный колодец, надеясь услышать крики страждущих.
Вообще-то подвалы и бункера в Абу Гхурайб есть. Правда использовались они не как подземные заводы, а как обычные бомбоубежища. В административной части одно из таких бомбоубежищ весьма точно взорвали «Банкер-Бастером» – дырка в асфальте метра два на полтора, вокруг ничего особенно не пострадало, а вот все три подземных этажа перебиты в котлетный фарш. Хорошо, что этот бункер находился между зданиями – коллатеральных повреждений почти нет. Из бункера извлекли потом около сорока тел, все в гвардейской военной форме. Еще весьма интересным объектом, спрятявшимся сразу за тюрьмой на пустыре, была советская ЗСУ – такая похожая на танк гусеничная штуковина, но вместо пушки у неё торчат четыре зенитных крупнокалиберных пулемёта. Как и тот Т-62 на повороте, техника оказалось совершенно целёхонькая, правда плохо ухоженная. Пулеметы впорядке, смазаны все, а вот на самой броне краска местами облупилась, обнажая пятна ржавчины. Из-за этого ЗСУ выглядела леопардом – нелепый желтый комуфляж с рыжими пятнами. Тогда с нее сразу сняли какие-то важные железяки, так чтобы нельзя было завести и стрелять. Так вот потом эти запчасти потеряли, а когда за околицей Абу Гхурайба сделали контейнерный склад, то эта ЗСУха всё ещё оставалась там. Хотя может сейчас её наконец починили и передали в новую иракскую армию.
