Дэвид Митчелл - Облачный атлас
В следу’щем сновидении я держал своего уродца-бебеня в комнате Джейджо. Он извивался-сучил ножками, как эт’ было в тот день. Быстро, Закри, сказал тот человек, вырежи бебеню рот, шоб он мог дышать! Я взял в руку лезвие и вырезал своему мальчику улыбающуюся щель, эт’ было шо резать сыр. Оттуда запенилис’ слова, Зачем ты убил меня, Па?
В последнем сне я шел вдоль берега Вайпио. На другой стороне увидел Адама, счастливо удившего рыбу! Я помахал, но он меня не видел, так шо я побежал к мосту, к’торого в жизни наяву там никогда не было, такому з’лотому-бронзовому мосту. Однако когда нак’нец я п’ребрался на сторону Адама, то горестно зарыдал, пот’му шо ничего там не оставалос’, кроме заплесневелых костей и маленького с’ребряного угря, к’торый трепыхался в пыли.
Угорь этот был светом зари, пробивавшимся под дверь Иконной. Я припомнил три эти сновидения и пошел сквозь брызги бурунов к Аббатиссе, никого по пути не ’стретив. Аббатисса кормила своих цыпляток позади школьной. Она внима’льно выслушала мои сны, потом сказала, шо в них были замысловатые предсказания, и строго-строго велела мне подождать в школьной, пока она будет молиться Сонми, шоб получить их настоящие значения.
Комната школьной была тронута этой святой тайной Цив’лизованных Дней. Все книги, найденные в Долинах, стояли там на полках, делалис’ они истрепанными-изъеденными, ей, но эт’ были книги и слова знанья! Еще там был шар мира. Если Весь Мир был огромным-большим шаром, я не п’нимал, поч’му люди с него не падают, и до сих пор не понимаю. Вишь, я не был особо ушлым, когда учился в школьной, не то шо Кэткин, к’торая могла бы стать следу’щей Аббатиссой, если бы все пошло по-другому. Окна школьной были из стекла, до сих пор не разбитого со времен Падения. Но самыми удиви’льными были часы, ей, единственные работающие часы в Долинах и на всем Большом острове, на всем Га-Уае, наско’ко я знаю. Когда я был школяром, то боялся этого тик-токающего паука, к’торый за нами следил и нас судил. Аббатисса учила нас Языку Часов, но я его забыл, кроме Двенадцать Часов и П’ловина Пятого. Помню, Аббатисса г’ворила, Цив’лизации необходимо время, а если мы позволим этим часам умереть, то время умрет тож’, тогда как же мы сможем вернуть Цив’лизованные Дни, какими они были до Падения?
В то утро я тож’ смотрел на тикалки часов, пока Аббатисса не вернулас’ из своей комнаты предсказаний и не уселас’ ’против меня. Она сказала, шо Старый Джорджи жаждет залучить мою душу, поэтому он наложил проклятие на мои сновидения, шоб затуманить их значение. Но Сонми сообщила ей, какими были настоящие предсказания. И вам тож’ надо хорошо запомнить эти предсказания, пот’му шо они не раз изменят тропу этого ’сказа.
Первое: Если руки горят, оставь эту веревку, не разрезай.
Второе: Если враг спит, оставь его горло, не п’ререзай.
Третье: Если бронза горит, оставь этот мост, не п’ресекай.
Я ’знался, шо не понимаю. Аббатисса сказала, шо тож’ не понимает, но я пойму, когда придет истинный такт, и она заставила меня вколотить ее предсказания в память. Потом она дала мне на утрик куриное яйцо, еще влажное-теплое, прям из-под птицы, и показала, как сосать его желток через с’ломинку.
Значит, хотите услышать о Великом К’рабле Предвидящих?
Не, этот К’рабль не выдумка, он был такой же настоящий, шо я и шо вы. Вот этими самыми глазами я видел его ну раз двадцать аль больше. К’рабль заходил в Залив Флотил’и дважды в год, около середины весны и осени, когда день и ночь од’наково долгие. Заметьте, он никогда не заходил ни в какой дикарский город, ни в Хонокаа, ни в Хило, ни вообще в Подветренную сторону. А поч’му? Пот’му шо то’ко у людей Долин было достаточно Цив’лизации для Предвидящих, ей. Они не хотели обмена с варварами, к’торые думали, шо К’рабль был могучим белым птичьим богом! К’рабль был цвета неба, так шо его низзя было видеть, пока он не был уже у самого берега. У него не было весел, не, ни парусов, пот’му шо им двигала Смекалка Древних. Длиной шо большой островок был К’рабль, высотой шо пологий холм, и нес он две-три-четыре сотни людей, а может, мильон.
Как он двигался? Куда уводили его пут’шествия? Как он уцелел при всех вспышках-взрывах и при Падении? Шо ж, я никогда не знал многих ответов, и, в отличие от большинства сказителей, Закри свои ’сказы не придумывает. Племя, к’торое жило на К’рабле, называлос’ Предвидящими, и явилис’ они с острова Предвидения. Этот остров больше, чем Мауи, меньше, чем Большой, и лежит далеко-далеко в северной г’лубизне, больше того я не знаю аль не г’ворю.
Значит, К’рабль бросал якорь примерно в десяти бросках от Школьного мыса, из носа его выходили две проворные лодки поменьше и летели над бурунами к берегу. На каждой было шесть-восемь мужчин-женщин. О, все в них было чудесным. К’рабельные женщины очень походили на мужчин, вишь, волосы у них были острижены, а не заплетены, шо у женщин Долин, и были они жилистыми-сильными. У каждого из них была здоровая-гладкая кожа, без единого пятнышка парши, но все они были коричневыми-черными и больше походили друг на друга, чем другие люди, к’торых видишь на Большом острове. И Предвидящие много не г’ворили, не. Два стражника оставалис’ возле лодок на берегу, и если мы спрашивали, Как вас зовут, сэр? — аль: Куда вы направляетес’, мисс? — они то’ко трясли головами, к’буто г’воря, Ничего не скажу, не, так шо больше и не спрашивайте. Таинс’венная Смекалка не давала нам подойти ближе. Воздух становился все плотнее, пока ты больше не мог сделать ни шага. К тому же она причиняла ’глуши’льную боль, так шо с ней ты не дурачился, не.
Обмен пров’дился в Общинных складах. Предвидящие г’ворили странно, не лениво-порывисто, как в Хило, не, но опытно-холодно. К тому времени, как они высаживалис’, молва успевала потрудиться, и из большинства жилищ уже тащили в Общинные склады корзины фруктов-овощей-мяса и всего такого. Еще Предвидящие наполняли особые свои бочки свежей водой из ручья. В ответ они предлагали железные изделия, к’торые были лучше всех, шо делалис’ на Большом острове. Менялис’ они честно и никогда не г’ворили угрожающе, шо дикари в Хонокаа, но когда г’ворят вежливо, эт’ проводит между вами линию, к’торая означает: Я доста’чно тебя уважаю, но мы с тобой не родичи, так шо не п’реступай через эту линию, ладно?
Ей, Предвидящие соблюдали строгие правила насчет обмена с нами. Они никогда не предлагали на обмен никаких штук, к’торые были бы сильнее тех, шо уже были на Большом острове. Например, после того как был убит Па, собрание согласилос’ построить гарнизон у жилища Авеля для защиты тропы Муливаи, к’торая была главной дорогой от п’реправы у Слуши в наши Девять Долин. Аббатисса попросила у Предвидящих особое оружие, шоб нам защищаться от Конов. Предвидящие отказали. Она их умоляла, ’коло того. Они все равно отказали, и тем все и кончилос’.
Другое правило заключалос’ в том, шоб не г’ворить о том, шо лежит за океаном, ни даж’ об острове Предвидения, кроме его названия. Нейпс из жилища Айноуи просил в обмен показать ему К’рабль, и тогда на моей памяти Предвидящие были ближе всего к тому, шоб всем рассмеяться. Их вождь сказал нет, и никто не удивился. Мы никогда не пыталис’ сломить эти правила, пот’му как считали, шо они, обмениваяс’ с нами, оказывают нашей Цив’лизации большую честь. Аббатисса всегда приглашала их остаться на пированье, но их вождь всегда вежливо отказывал, и они волочили выменянное добро к своим лодкам. Через час К’рабль уходил, весной на восток, а осенью на север.
Так проходили эти визиты, каждый год, с тех пор как мог кто-ни’удь помнить. Пока мне не исполнилос’ шестнадцать, когда женщина Предвидящих по имени Мероним поселилас’ на время в мое жилище, после чего нишо не будет таким же, ни в моей жизни, ни в Долинах, не, никогда.
Позади и выше прохода Верт’бри находился гребень под названием Лунное гнездовье, откуда ’ткрывался лучший вид на Наветренную сторону с пастбищ Кохал. ’днажды п’гожим весенним днем я пас козье стадо в Лунном гнездовье, как вдруг уследил К’рабль, приближавшийся к заливу Флотил’и, и как же красиво он выглядел, сам г’лубой, как океан, так шо если бы ты не смотрел прям’ на него, то и не увидел бы, не. Теперь шо? Я знал, мне надо бежать-спешить на обмен, но, вишь, мне надо было присматривать за козами и все такое, а к тому времени, как я добрался бы до Общинных складов, Предвидящие, вер’ятно, могли бы уже вообще уходить, так шо я остался ленивым-неподвижным, глядя на чудесный К’рабль Смекалки, к’торый приходил-уходил вместе с дикими гусями и китами.
Ладно, то была моя причина, шоб оставаться, та, к’торую я сам себе называл, хоть настоящей причиной была де’ушка по имени Розес, к’торая собирала листья палилы для лекарств, шо делала ее Ма. Вишь, у нас была лих’радочная тяга друг к другу, и в этот пьянящий, оглашенный жав’ронками день я никак не мог насытиться ее соблазни’льными манго и влажной смоквой, и правда в том, шо я не хотел идти никуда больше, да и Розес тож’ не собрала в тот день много листьев палилы, не. О, вы смеетес’, вы, жаром пышущие юнцы, но было время, ей, когда я был таким же, как теперь вы, точь-в-точь.
