Олег Рой - Повторный брак
— Бабушка, такой уж у нас Сашка, его не изменишь. Но ты же сама гордишься его суперответственностью! С младых ногтей он у нас такой. — Семен заговорил высоким стилем, но, поймав во взгляде Маши веселую насмешливую искорку, шутливо закончил фразу: — Это и является главным отличием братьев Лодкиных.
За столом мама с бабушкой устроили Маше настоящий допрос, но обе интересовались ее семьей и работой с такой открытой доброжелательностью, что она охотно отвечала на все их вопросы.
— Как замечательно, Машенька, что вы работаете переводчиком. Эта работа всегда востребована и теперь хорошо оплачивается.
— Честно говоря, ради денег я ее и держусь. Гораздо интереснее для меня русский фольклор. Но фольклористов на самом деле очень мало, так что эта моя профессия довольно редкая. К сожалению, и оплачивается она тоже редко, — рассмеялась Маша своей шутке.
— Как? Вам еще и задерживают зарплату? — удивилась мама.
— Нет, шучу, выдают вовремя, но очень мало. А грант мы никак не выиграем. Но мы все равно надеемся. А пока у нас появилась задумка — записать на профессиональной студии наши наработки и запустить в производство. Есть много любителей народных песен. Я сама видела в магазинах в отделах, где продают музыкальные диски, целые прилавки с этнической музыкой. Русская в этом смысле ничем не хуже. Например, нашу «Калинку» знает весь мир. Без преувеличения. Это уже стало визитной карточкой нашей страны, — с гордостью сообщила Маша.
— У сына моего приятеля, доктора наук, жена занималась фольклором, только рабочим, — вставила свое слово бабушка. — Я тогда так удивлялась ее выбору! Она ездила собирать его в шахтерские районы, куда-то, помнится, на Донбасс. Но там же сплошной мат! Я ей так и сказала: твой рабочий фольклор — сплошной мат.
— Бабуля, откуда ты знаешь такие слова? — притворно ужаснулся Сема. — Где ты этого набралась? А еще из культурной семьи! Какой пример ты подаешь младшему поколению?
— От нее и набралась, — ничуть не смутилась бабушка. — И тогда твой дедушка запретил нам общаться. А она, кстати, со временем кандидатскую диссертацию защитила, несколько книг написала, потом возглавляла журнал то ли по этнографии, то ли по народному творчеству — забыла.
— Бабуля, — радостно воскликнул Сема, — я знаю, о ком ты говоришь! Так ведь это мама Наточки и Лорочки! То-то они обе такие хулиганки. Рабочий фольклор впитали с молоком матери.
— Молчи, балаболка, — легонько хлопнула внука по затылку бабушка. — Никакие они не хулиганки. Просто у девушек развито творческое воображение. Кстати, их язык очень образный. Иногда такие точные определения дают, что лучше и не придумать. А в формальном языке такие слова не существуют. Я считаю, благодаря им русский язык развивается и обогащается.
— Да, в том узком кругу, в котором они общаются, несомненно. Машенька, я думаю, в нашей семье ты многому научишься, — повернулся с улыбкой Семен к Маше. — Тебя еще не утомили наши околофилологические споры?
— Напротив, мне очень интересно. Именно с профессиональной точки зрения. Ведь фольклор тоже сохраняет образность и богатство русского языка. И как жаль, что мы в своей живой речи не употребляем многие из тех слов, которые были в речи наших прародителей.
— А кто нам мешает? Вот отведаем всего понемножку из нашей снеди, я помогу тебе надеть салоп, возьмешь свою суму, откланяемся и, получив благословение от моей матушки и бабушки, отправимся на променад.
— Ой, баламут, — вздохнула бабушка. — Машенька, вы не обращайте внимания на его дурашливость, так-то он у нас мальчик хороший.
— Обещаю, что и в шестьдесят пять лет буду тоже хорошим мальчиком, — по-пионерски четко отрапортовал Семен. — Ну-с, дорогие мои, поздравив бабушку с очередным днем рождения и пожелав ей долгих и счастливых лет жизни, оставляем вас вдвоем доедать все эти вкусности. А то вы при нас как-то стесняетесь, клюете, как курочки. А вот мы уйдем, вы как наброситесь на еду, как обрадуетесь, что никто не увидит и не осудит вашу страсть к чревоугодию!
— Сенечка, детка, иди уже, в самом деле, ты нас компрометируешь. А Машу мы оставим с удовольствием. Ей как раз подкормиться не помешает. Уверена, это ты ее моришь голодом! — вмешалась строгая мама.
Семен обнял своих дам, но Машу им не оставил.
— Еще чего! Самому нужна! А ее питание я возьму под особый контроль. Так что не волнуйтесь.
Выйдя из подъезда, Семен по привычке поднял голову и в окне увидел мамин силуэт. Она помахала им, они остановились и тоже в ответ принялись размахивать руками.
— Интересно, они не подумали, что я слишком несерьезная? — озабоченно спросила Маша. Ей очень хотелось понравиться Семиной семье, потому что за этот вечер она уже успела всех полюбить.
— Ты? Несерьезная? Да на моем фоне ты прямо министр просвещения! Могла бы и повеселиться, а то сидела такая скованная, прямо как не своя.
— Я немножко робела, — призналась Маша.
— Ты им понравилась, я это сразу понял, как только они тебя увидели. Так что знакомство с моей семьей состоялось. Считай — благословение от них мы получили.
Маша обалдело уставилась на Семена.
— Действительно, балаболка, — растерянно произнесла она. — Бабушка права. Я ничего не знала, а оказывается, ты меня приводил на благословение!
— А чего тут рассусоливать? Ты разве не знала, что будешь моей женой? Я, например, с первой встречи это знал. Или ты против? Тогда прямо так и скажи, — обиженно протянул он.
— Сема, ты когда-нибудь делал предложение? — насмешливо спросила Маша.
— Не доводилось, — признался Семен. — А что, это надо делать как-то по-особенному? Под фанфары?
— Ну, хотя бы не между делом…
— Тогда научи, если тебе уже делали. А я уверен, что тебя заваливали предложениями. В каком виде тебе больше всего понравилось?
— Один чудак, увидев меня на улице, шел за мной полтора часа, созревал, а у подъезда стал на колено и поцеловал край моего платья. И сказал, что был бы счастлив иметь такую жену. Но поскольку предложение было сделано в сослагательном наклонении, я ему не поверила. Сказал бы прямо: «Выходите за меня замуж…» Я, может, еще и подумала бы.
Семен озадаченно притих. Довольно надолго. Наконец, словно очнувшись, сказал:
— Жаль, я этого не видел. Я бы его так отметелил, он бы на всю жизнь запомнил… Ладно, потерпи немного. Я постараюсь придумать что-нибудь красивое. Чтобы тебе понравилось. А то за того же чудного «уличного жениха» ты все равно не пошла, хотя его ухаживания и запомнила! Одна радость: он тебе, наверное, не понравился.
— Он мне совсем не понравился. Потому что я ждала тебя!
Семен неожиданно крепко обнял ее и приподнял над землей.
— Машенька, какая же ты замечательная! Как же я тебя люблю!
— Первый раз ты признался мне в любви… И мне это так понравилось, — прошептала ему на ухо Маша. — Можешь не искать красивых слов и удобного случая. Считай, что сделал мне предложение в самом лучшем виде! Но я еще не скажу «да». Приличная барышня не должна торопиться с ответом. Нужно немножко подумать. И только потом согласиться. А то ты решишь, что я тебе очень легко досталась.
— Понял — за тебя нужно бороться! Согласен, такой приз не каждому достается!
— Такой приз не каждому по зубам! — расхохоталась Маша. — Поставь же меня наконец на землю, а то у меня сапожки свалятся!
— Есть надо больше, тогда не свалятся. — Семен осторожно поставил Машу на тротуар, нежно взял ее за руку и повел к машине.
— А сейчас, когда ты уже моя невеста, может, поедем ко мне? — с мольбой в голосе попросил он.
— Сенечка, мои родители об этом, ну, о том, что ты сделал мне предложение, еще не знают. И даже не догадываются, что я уже пять минут как невеста. Они у меня люди старомодные, им нужно тебя представить. Вроде бы как тоже получить их благословение, так что и сегодня я буду ночевать в родительском доме.
Семен огорченно вздохнул.
— Неправильно ты их воспитала. Могла бы постараться сделать их более прогрессивными.
Глава 17
Время собирать камни
Семен сидел на диване, положив ноги на стул перед собой. В тарелке, которую он поставил на живот, возвышалась горка сладких орешков, и он машинально отправлял их в рот, едва ощущая вкус. На экране телевизора мелькали фигуры футболистов, но он, бессмысленно глядя на экран уже добрых полчаса, так и не разобрался, в какой форме какая команда играет. Собственно, на этот футбольный матч ему было абсолютно наплевать. Глаза машинально следили за очередным игроком, которому пасовали мяч, а мысли витали совсем в иной сфере, не имеющей ничего общего со спортивной. Сфера эта ему совсем не нравилась, в ней он, мягко говоря, разбирался очень слабо. А если честно, то вообще никак. И лучше бы он никогда ее не касался — этой проклятущей экстрасенсорики… Да теперь уже поздно. Снявши голову, по волосам не плачут — вспомнил он народную мудрость. Осталось несколько дней до четверга, когда он должен был встретиться с Гаврилычевыми. Это его мучило все сильнее, теперь ни одной ночи он не спал нормально. Если все-таки удавалось провалиться в забытье, то почти тут же просыпался в холодном поту, поскольку его буйное воображение работало и днем, и ночью.
