Ефим Дикий - Комерс: Тем, кто не дожил
Конопихин, проживший почти до сорока лет бобылем (дамы не очень клевали на миниатюрного интеллигента, сохранившего внешность девятиклассника), имел одну, но пламенную страсть: ездить по заграницам. Ведя в Москве крайне скромный, аскетический образ жизни, он при этом за какие-то пять лет объездил полмира. И в ценах на путевки ориентировался очень хорошо.
– Да, в Шейхе очень неплохо, – согласился он. – Сравнительно новый курорт, раньше туда только дайверы с палатками ездили. Чисто, культурно, туристы из России фактически отсутствуют – не то что в загаженной Хургаде! Единственное – он посеверней Хургады, и климат там прохладнее. Так что зимой лучше не ехать, правильно вам коллеги говорят. Оптимальный вариант – март: еще не сезон, не жарко, но уже тепло, купаться можно. И, раз не сезон, цены пониже.
– Кстати, о ценах, – добавил Конопихин. – Не знаю уж, что там говорит ваша знакомая, но Шейх – место не особо дорогое. Ну, подороже Хургады процентов на двадцать, не больше. Но Хургада ведь совсем копейки стоит, потому-то туда и такое паломничество.
– Но мне-то цены назывались другие совсем, – удивился я. – Вроде нормальная турфирма, небольшая такая – по идее не должны очень уж сильно накручивать. А тут – от полторашки грина и выше!
– В маленьких фирмах, – заметил Саша, – цены как раз иногда задирают совершенно безбожно. Они же даже с операторами зачастую работают не напрямую, а иногда еще и просто жадные. И спецпредложения регулярно просасывают, кстати. Я как раз предпочитаю брать в крупных, благо у них еще и отделения по всей Москве. Да вот вам пара телефонов, позвоните – сами убедитесь.
Я позвонил в три серьезные турфирмы и убедился, что Ирины цены явно находятся за гранью добра и зла. Да и насчет «совладелицы» девушка сильно погорячилась: при обилии общих знакомых лучше не завышать свой социальный статус, все легко проверяется. До кучи еще одно ее деловое предложение тоже оказалось, мягко говоря, крайне невыгодным.
– Ира, ты меня за лоха держишь? – мягко поинтересовался я при следующей встрече в каком-то кафе. – Цены у тебя какие-то запредельные. За что мне такие напасти?
– Нормальные цены! – вспыхнула Парийская. – У нас нормальные люди туры покупают, крутые! Не хватает денег – так и говори!
– Минуточку! – Я старался держать себя в руках. – Какой смысл покупать у вас, если соседи продают минимум в полтора раза дешевле?
Но девицу несло; к концу обеда я услышал о себе массу интересного. Когда разговор дошел до того, что и в кабаки я ее вожу какие-то не такие, и вообще весь нынешний скандал устроен мной (мной!) потому, что она мне отказывает в интимной близости…
– Все, хватит! – прервал я наглую девку, вставая из-за стола. – Я все понял. Спасибо, этого достаточно.
– Даже одеваться толком не умеет! – неслось мне вслед. – Тоже мне, комерс: шмотки как у лоха последнего, обноски какие-то.
Больше Ирине я не звонил. Стерв я всегда любил, грешен, а вот к крысам отношение куда хуже. Хорошего понемножку, да и деньги целее будут. Тем более что появились куда более серьезные проблемы: насчет стабильности я крепко сглазил.
Партнер за решеткой
Иванов был не просто серьезен – но, судя по голосу, еще и изрядно напуган. Но говорил при этом на удивление решительно:
– Сергей Юрьевич, немедленно приезжайте на Старую! Мы с Графом вас очень ждем.
– Да погодите вы, я только что проснулся. Может, перенесем разговоры на вечер?
– Нет, никакого вечера. У нас серьезные проблемы.
– Да объясните по телефону, что там еще такое?..
– Нет, по телефону не получится. Приезжайте. – И он повесил трубку.
И интонации, и непривычная манера строить фразы – все говорило о том, что случилось что-то действительно серьезное. Так оно и вышло.
– Борю посадили, – без привычных длинных предисловий сообщил Евгений. – С утра Андрей звонил.
– То есть как это?
– Хищения, Сергей Юрьевич, хищения. Станция, если вы не в курсе, государственное предприятия. И то, чем там Борис занимался, называется «хищения».
– А можно поподробнее?..
– Подробнее не получится. Андрей сам в бега собирается и был краток. Короче, Боря под следствием, мера пресечения – арест.
– И что от нас требуется? – М-да, неожиданная новость. – Денег просит?
– Ну, это все-таки не ваши бандюки – сами как-то разбираются. Но пока ситуация такая. Я позвонил в Иваново Ванюшкину – его сегодня уже вызывали к следователю.
– Что, и его еще?
– Нет, как свидетеля. ПОКА как свидетеля.
– И что?
– А это мы вас хотели спросить – и что? Для этого с Владимиром Васильевичем вас и пригласили. Это ведь вы у нас пока президент.
Последнее «пока» мне не понравилось категорически: умеет Иванов метнуть говна в кашу. Ну, это ладно – тем более что все договора с АЭС (и остальные тоже) шли не через фонд. Фонд, как мы и договаривались изначально, был абсолютно чистеньким – уже хорошо. Но все равно неприятно, и главное – что теперь делать?
– Так, давайте думать. По прошедшей большой сделке, полагаю, у станции претензий нет?
– Опять-таки ПОКА нет.
– Ну и не будет скорее всего. Начальство нас вообще не видело, Бориных подписей рядом с нашими нигде нет. К тому же по сравнению с другими взаимозачетными конторами мы выступили сверхкорректно.
– Согласен. А налоги?
– Ну, это нужна кросс-проверка, – успокоил я компаньонов. – Что вряд ли. На станцию работали десятки взаимозачетчиков, если не сотни, да и сумма у нас мелкая. Согласны?
Иванов с Графом синхронно кивнули.
– Более интересный вопрос: чего нам со станцией теперь делать? Ход к начальству закрыт окончательно.
– Именно, – подтвердил Евгений. – Кстати, еще одна «приятная» новость – я забыл ее на прошлой неделе озвучить. Похоже, что Москва собирается менять все руководство. Хотят туда посадить каких-то комерсов то ли из «Росэнергоатома», то ли из «Энергоатомфинанса». Но это не сейчас, само собой.
– Погодите, а что у нас с тамошним отделом маркетинга?
– Ну, Евсеев переехал в Москву, в министерство.
– А кто на его месте?
– Ну этот, молодой… ммм… Максим.
– Это через которого мы на станцию векселя приходовали?
– Он самый, черненький такой, благобразный.
– Так с ним и будем работать, а что делать?
– Ммм… но он же у нас денег никогда не получал.
– Значит, надо базарить, Евгений – ну что вы как маленький! «С потерей Москвы не потеряна Россия!», – блеснул я напоследок знанием классики.
Все-таки бэкграунд интеллигента не пропьешь, как ни старайся. При том что из книг я последнее время читал все больше детективы и боевики: как сейчас помню автора с говорящей фамилией Деревянко. Куда деваться, частые командировки располагают к поглощению макулатуры; я даже изобрел для подобного чтива специальный термин «хуевые книжки». Чем невыгодно отличался от того же Иванова, сумка которого обычно была набита всякого рода «Мирами братьев Стругацких». С Графом было проще: читать он вообще не шибко любил.
Удомельские горести
К Максиму, придумав формальный повод, мы заехали через неделю. Он, как выяснилось, остался доволен нашим сотрудничеством, но о перспективах говорить затруднился. Подтвердились наши опасения: руководство на станции и впрямь должно было вскоре поменяться.
– Приезжали к нам эти ребята из Москвы, – без особого энтузиазма сообщил Максим. – Крутые, на джипах. Хотя не бандиты точно: культурные такие. В общем, надо ждать. Я еще не уверен, что сам в своем кресле останусь. Так что давайте подождем; если все эти перемены завершатся нормально – будем работать!
Готовность к сотрудничеству – это, конечно, хорошо. Особенно с учетом того, что мы прозрачно намекнули о готовности «поделиться» и особых возражений это вроде не вызвало. Правда, было решительно непонятно, чего там придумают эти московские комерсы, новое начальство. Ладно, подождем, но расклад не особо радостный.
Дальнейшее развитие событий наши опасения подтвердило. Москвичи начали глобальную перестройку всей работы станции – в том числе и в части взаимозачетов. Так что пауза по-любому затягивалась минимум на пару месяцев. Впрочем, Максим на своем месте все же уцелел – уже неплохо.
Раз уж все равно оказались в Удомле, зашли к Андрею. От Бориса особых новостей не было; единственная радость – сидел он во вполне комфортных условиях. Все-таки для маленького городка – далеко не самый последний человек, при этом с обширными связями во всех сферах.
– Помню-помню, – попытался смягчить обстановку Иванов. – Борис мне рассказывал: он как-то ближе к ночи очень пьяный приперся в здешний центровой кабак, а его не пускают. Как, почему, что такое? Оказывается, главные чечены города что-то обмывают. Боря вызывает хозяина кабака и говорит ему: «Слышь, иди к гостям и скажи, что есть в Удомле и ДРУГИЕ уважаемые люди!»
