Майгулль Аксельссон - Я, которой не было
— Альбатрос, — сказала она.
Мод метнула на нее недобрый взгляд.
— Может, хватит, а? Если ничего другого сказать не можешь, лучше помолчи.
— Тсс, — шикнул Пер. — Осторожно. Давайте все осторожнее.
— Я вообще-то брата потеряла, — веско произнесла Мод.
— Нет, — сказала Сиссела. — Ты его не потеряла. Он жив.
Мод всхлипнула.
— Он станет калекой. Теперь уже никогда не будет, как раньше.
На это не возразил никто.
После еды МэриМари надо отдохнуть. Тут согласились все.
Ее уложили на кровать Сисселы. Это тоже оказалось новое и очень специфическое ощущение. Она не могла спать много суток, но тут достаточно было коснуться головой красного покрывала, как глаза сами закрылись. Сиссела укрыла ее пледом. В гостиной сидели остатки Бильярдного клуба «Будущее» и разговаривали вполголоса. МэриМари слышала лишь обрывки фраз:
— …исследования — просто фантастические результаты…
— … и неплохо пожил, прямо скажем…
— … и поддержать…
— … все-таки кризис — это серьезная…
А потом она уснула.
Мэри едет слишком быстро. Не стоит так гнать.
Она уже проехала Линчёпинг. Скоро будет в Мьёльбю. Она сама не понимает, зачем такая спешка. Дело не только в коротком сообщении в конце прошлого выпуска новостей, что ходят упорные слухи, будто министр международного сотрудничества подала в отставку. Премьер-министр воздерживается от комментариев, но из достоверных источников…
Каролине — достоверный источник. И единственно возможный.
Мэри еще сильнее жмет на газ — пытается ускользнуть и от прошлого, и от настоящего, убежать от воспоминания о женщине, что спала когда-то под пледом на кровати Сисселы, пока Бильярдный клуб «Будущее» сидел в гостиной и разговаривал вполголоса.
Я тоже не хочу о ней вспоминать. Она была странная, не могла думать как следует, она вывернула наизнанку все, что было истинным и правильным, привычным и сущим. Мечтательница. Какой я не желала быть и никогда не захотела бы стать.
Однако от нее нам не уйти. Она настаивает на собственном существовании.
Проснувшись, МэриМари мгновение лежала неподвижно, по-прежнему подложив ладони под щеку, и пыталась вспомнить. Что-то случилось? Но что?
А потом вспомнила.
Отпихнув плед, она села на кровати и стала тереть лицо ладонями. Слабый свет блеснул в темноте, она сморгнула несколько раз, прежде чем поняла, откуда он. Замочная скважина. В передней горит свет. Значит, Сиссела не спит.
МэриМари встала и мгновение стояла, пошатываясь, хотелось повалиться и снова уснуть, но никак нельзя. Ей надо обратно к Сверкеру.
Бильярдный клуб «Будущее» по-прежнему сидел у Сисселы в гостиной. Анна — полулежа на диване, положив голову Перу на плечо, Мод — подперев голову руками, Торстен откинулся в кресле, уставясь в пространство, Магнус повернулся ко всем спиной и смотрел в окно. На столе стояли кофейные чашки и недопитые бокалы с вином. Сиссела только что пришла из кухни, она улыбнулась и положила руку на плечо МэриМари.
— Ну, теперь получше?
МэриМари кивнула.
— Кофе выпьешь?
МэриМари кивнула снова. Да, спасибо. Она с удовольствием выпьет кофе.
— Я выстирала твою одежду. Она сейчас в сушилке.
МэриМари улыбнулась. Как хорошо. Спасибо большое.
Некоторые сны и мечты имеют свойство сбываться.
Каяк соскальзывает в воду. Стоит, как положено, у мостков.
Теперь остается влезть в кокпит и не перевернуться. Если промокну, придется возвращаться в дом, а я этого не хочу. Никогда.
Упираюсь языком в нижнюю губу, это мой руль, он помогает удерживать равновесие, пока я медленно сползаю с мостков и усаживаюсь в кокпит.
Ага! Есть! Сухая, сижу на своем месте, в собственном каяке. Привычной рукой берусь за весло.
Улыбаюсь, от благодарности чуть не слезы на глаза наворачиваются. Ночь, и я сейчас пойду на веслах через Хестерумшё.
Снег? Уже?
Мэри включает дворники и торопливо взглядывает в окно, оказывается, она уже проехала Грэнну. Воды Веттерна серые, как утесы, как докембрийская порода, как железо и свинец. Уже начало смеркаться. Снегопад над водой кажется туманом.
Скоро Иончёпинг. Там она остановится и купит все, что нужно, прежде чем свернуть с шоссе в сторону Несшё и Хестерума.
Бильярдный клуб «Будущее» в молчании разглядывал МэриМари, как она пьет кофе и ест бутерброд. Она пыталась улыбаться им, но получалось не очень, скорее вышло подергивание уголка рта. Поев, она тщательно смахнула крошки с подола халата и, обернувшись к Сисселе, нахмурилась и показала на часы.
— Который час? — переспросила Сиссела.
МэриМари мотнула головой и прошагала по ладони указательным и средним пальцем.
— Хочешь уйти?
МэриМари кивнула. Торстен наклонился и посмотрел на нее:
— Домой или обратно в госпиталь?
МэриМари показала рукой за плечо. Торстен поднял брови.
— В госпиталь?
МэриМари кивнула.
Голос Мод был хриплым, интонация обвинительная:
— Ей нельзя ехать обратно в госпиталь. Теперь, в это время.
Она сидела выпрямившись в кресле.
Магнус уселся туда же — на подлокотник.
— А вам не кажется, что она сама нуждается в помощи врача?
Сиссела вытаращила на него глаза.
— Ей… Она… Между прочим, слух у нее в полном порядке. Правда, МэриМари?
МэриМари кивнула. Мод проиграла бой, даже не начав, и вновь откинулась на спинку кресла.
— Мы могли бы сменять друг друга. Если она посидит ночью со Сверкером, тогда я приеду туда завтра с утра. Я дико устала.
Магнус кивнул, положив руку ей на плечо.
— Мы поедем в Бромму и там поспим, а завтра с утра — в госпиталь, — он уперся взглядом в МэриМари. — А ты сможешь тогда заехать домой на пару часиков. Договорились?
МэриМари кивнула. Она толком не поняла, что он сказал, но все равно кивнула.
Мэри ставит машину перед торговым центром и быстрым шагом идет к дверям. Сумка висит на плече и хлопает по бедру.
Так-так. Что ей нужно? Продукты на пару дней. Кофе и чай. Мыло. И фонарик, в точности как Мари. И батарейки к нему.
Она не останавливается поглядеть на цены, а идет быстрым привычным шагом между стойками, наполняя тележку, и не замечает, что некий молодой человек следует за ней, сперва в нескольких метрах, потом все ближе. Когда она тянет руку за пачкой кофе, он произносит ее имя:
— Мэри Сундин?
Она поворачивает голову и в тот же миг понимает: зря. Она не знает этого молодого человека. Но узнает типаж.
— Здравствуйте, — он улыбается. — Я так и понял, что это вы. Мы не знакомы, меня зовут Матиас Свенссон. Радио Йончёпинга. Вы не хотели бы прокомментировать слухи о вашей отставке?
Мгновение она пристально смотрит на него, видит надежду в его глазах, мечты о сенсации и ожидает приступа паники в собственной груди и порыва к бегству. Но нет ни того, ни другого. Вместо этого она видит, как ее рука тянется за пакетом обжаренного кофе в зернах и кладет его в тележку.
— Нет, — произносит она. — Вы знаете, не хотела бы.
После чего спокойно шествует к кассе и становится в очередь.
Торстен и Сиссела стояли в лифте слева и справа, но смотрели не на нее, а на ее отражение в зеркале. Торстен коснулся ее руки.
— Тебе сил-то хватит, уверена?
МэриМари кивнула.
— Тебе что, правда этого хочется?
Это сказала Сиссела. МэриМари кивнула еще раз. Лифт остановился.
В коридоре горел приглушенный свет. Дежурная сестра на посту грызла ручку, склонившись над какой-то бумагой, и не подняла головы, пока Сиссела не кашлянула.
— Здесь лежит Сверкер Сундин?
— Да?
— Это его жена. Она хочет посидеть эту ночь у него.
Сестра отвела с лица упавшую прядь.
— Третья палата.
Торстен взглянул на МэриМари.
— Он один там?
Сестра кивнула.
— Пока да.
И посмотрела на МэриМари. Нахмурилась.
— Вам нехорошо?
— С ней все в порядке, — объяснила Сиссела. — Просто потрясение от всего того, что случилось с мужем.
— Ладно, — сказала сестра. — А то я сегодня одна на два отделения, так что даже и неплохо, если у него кто-то подежурит.
Сиссела улыбнулась:
— Третья палата, вы сказали?
— Да-да, — ответила сестра.
Снег? Уже?
Сушу весло, поворачиваю кверху ладонь. И правда. Снег. Снежинки крупные и мягкие, они стремительно кружатся над водой, прежде чем растаять и перейти из одного бытия в другое.
Глаза привыкли к темноте, а при снеге все видно еще лучше. На земле он тает не сразу, обводя белым контуры скал и островков, покрывая блестками заросли тростника и оттеняя на фоне мрака.
Кругом так тихо. Я одна. Мир наконец-то стал надежным местом.
МэриМари огляделась. Две койки. Одна занята, другая свежезастланная, наготове. На тумбочке ваза из нержавейки, в ней двадцать красных роз, некоторые уже поникли. Полурасстегнутая сумка на полу, она узнала свой коричневый кожаный баул из Монтевидео, когда-то купленный в магазинчике при отеле. Внутри виднеется халат Сверкера. У окна — кресло и столик, а у кровати — капельница и аппарат искусственного дыхания. Совершенно беззвучный, и только зеленая лампочка показывает, что аппарат работает. Дыхательная маска, а за ней — Сверкер.
