Легс Макнил - Прошу, убей меня.
Я сказал: «Ну, тогда скажи ему, чтобы он притащил сюда свою задницу, а? Мы могли начать уже полчаса назад. Я, конечно, извиняюсь за настойчивость, но, может, мы все-таки начнем?»
Дэнни отправился наверх. Через пять минут дверь открылась и в зал вошел Игги Поп, на этот раз без платья, но полностью, то есть совершенно весь голый.
Ребята охренели. Даже я взбеленился, а остальные сказали: «Боже мой, это — наша первая репетиция, это — наш вокалист, знаменитый Игги Поп, и он абсолютно голый».
Я сказал: «Игги, здесь нет девушек. Тут мужская компания. Мы собрались отрепетировать несколько песен, так почему ты голый? Почему бы тебе не пойти наверх и не надеть хотя бы трусы или еще что-нибудь? У тебя там есть маленькая набедренная повязка, может, наденешь?»
Игги сказал: «О да, да. Хорошая идея, Рэй».
Игги мог охуительно петь. Понимаешь, он был мастером своего дела, но я думаю, ему была нужна эта типичная для Stooges гигантская волна звука для того, чтобы появилась необходимость перекричать ее.
Кажется, я тогда сказал: «Я пас. Я не могу этим заниматься, здесь нет места для клавиш, идея обречена от рождения».
Так нельзя петь. Можно орать и прыгать и делать классные движения руками, если это то, чем ты хочешь заниматься до конца дней своих.
Все это замечательно, если не принимать во внимание, что когда ты становишься взрослым, тебе приходится потихоньку успокаиваться и начинать познавать глубины своей души. Чтобы влиться в человеческое сообщество, ты должен держать в узде свои фрейдистские побуждения — мой папа поступал со мной так, а моя мама поступала со мной этак — и ты должен контролировать свои юнгианские побуждения. Тогда ты сможешь контролировать вселенную.
Взросление не значит, что ты оставляешь все опасности позади, наоборот, ты прыгаешь навстречу опасности, ты борешься с опасностью.
Рон Эштон: Дэнни Шугамен позвонил мне и сказал: «Рон! Ты не поверишь!»
Я спросил его: «Ну, Дэнни, в чем дело?»
Он продолжал: «Игги будет, Игги будет ненавидеть меня…»
Я спросил: «Что случилось?»
Он ответил: «Понимаещь, должен был выступать Дэвид Боуи, и Игги купил для него шесть цветов, на нем было платье, и я вел его на концерт, а потом его увидели три серфера и начали избивать его…»
Потом Дэнни сказал: «А я просто смылся».
Позже я видел Игги. Ему выбили передние зубы, над глазом и под глазом были швы. Он был совершенно уебанный.
Игги Поп: Я шел по Сансет-бульвару, когда рядом остановился лимузин. Окно опустилось, и кто-то сказал: «Привет, Игги!»
Это был Дэвид Боуи и он сказал мне: «Игги, зайди как-нибудь послушать мою новую запись». Кажется, в то время он как раз делал «Station to Station» и мы поговорили о том, чтобы вместе сделать пару четырехдорожечных песен. Мы с Дэвидом были похожи, подружились еще в Лос-Анджелесе в середине семидесятых. Были случаи, когда я ходил на его концерты в Лос-Анджелесе или ломился к нему: «Эй, пусти меня ночевать к себе в отель!» Такие дела. Наверное, я испытывал естественное чувство обиды из-за того, что к нему пришел успех, а ко мне нет.
Путь к рождению моего нового альбома «The Idiot» начался с того, что мне позвонил парень по имени Фредди Сеслер. Фредди стал ключом к моему возрождению, потому что именно он позвонил мне и сказал: «Привет, Игги…»
Я жил в Сан-Диего, был в завязке и пытался вести себя, как хороший мальчик. Фредди позвонил мне и сказал: «Слушай, ты должен сам себе помочь. Приехал Дэвид, и я собираюсь с ним встретится». Конечно, Фредди встречался со всеми — уверен, вы знаете почему — он может войти в любую дверь. Потом Фредди перезвонил мне и сказал: «Я видел Дэвида. Он хочет поработать вместе с тобой. Позвони ему». Потом он дал мне номер домашнего телефона и все что нужно, у Фредди всегда было все что нужно, ха-ха-ха! Но я никогда не гнал лошадей — я амбициозный и люблю быть первым, но мне нравится сначала поломаться, ха-ха-ха! Это моя особенность, которая часто раздражает людей. У меня всегда получается: «Нет, нет, нет… Ну, ладно, согласен!»
Поэтому я какое-то время медлил, знаете, как это обычно делал цезарь. Когда тебя впервые выбирают цезарем, ты должен говорить: «Нет, нет, нет, я, наверно, не справлюсь». Тогда все скажут: «Нет, нам нужно, чтобы ты стал цезарем. Ты нам нужен, чтобы спасти республику!» Тогда ты ответишь: «Нет, нет, правда, нет. Я тронут, но извините, ребята. Я просто недостоин».
Вы должны вести себя именно так. Поэтому вначале я подумал: «Не буду звонить этому парню». Но потом я все же ему позвонил, у него была одна песня, сингл, который он написал, и он сказал: «Смотри, сейчас ты ничего не делаешь. Ну говори, ты хочешь спеть этот сингл?» Я ответил: «Конечно, хочу». Это была хорошая песня. Затем Дэвид сказал: «Хорошо, слушай, мне кажется, здесь, на Западном побережье, у тебя не очень-то ладится, поехали с нами в турне, оторвемся вместе».
Ну, я ответил: «Классно!» Так я проехал вместе с ним через всю Америку на машине, и каждый вечер видел его в действии, и так я начал обучаться навыкам самосохранения, что потом помогло мне приспособиться к жизни. Всю херню, как позаботиться о себе, я узнал от Дэвида Боуи во время турне «The Station to Station».
Джеймс Грауэрхольц: Однажды мне позвонил Игги, которого я еще не знал. Забыл уже, откуда там он звонил, вроде бы они гуляли по Парижу, с Брайоном Гайсином, другом и любовником Уильяма Берроуза, который вместе с Уильямом придумал этот прикол. Игги с Брайоном тусовались около «Паласа», загружались кокаином и танцевали до утра. Брайон сказал Игги: «Тебе надо познакомиться с Берроузом. Когда будешь в Нью-Йорке, позвони Джеймсу Грауэрхольцу».
Так что когда Игги приехал в Нью-Йорк, он позвонил мне и сказал: «Я тут в Нью-Йорке никого не знаю…» Меня это прикололо, потому что пару лет назад он у нас наделал кучу шума. По моим сведениям, Игги — легендарный разводила, ну, не обломный, он великий, но у него ни черта не вышло. Похоже, он сам не знал, на что способен. Он был легендой — ползал там по битому стеклу, и прочее саморазрушение.
Так что я сказал: «Хорошо, все будет». Позвонил Терри Орку и сказал: «Нам надо устроить тусовку для Игги». Терри сказал: «Хорошо, я в деле».
Легс Макнил: Неожиданно пошел слух, что Игги в городе. Все шептались по большому секрету, потому что каждый хотел приберечь Игги для себя. Все так воткнулись в Игги, потому что о нем было известно только, что у него был нервный срыв и что его укатали в дурку в Лос-Анджелесе. Все было так интересно — Игги, вещь в себе, спускается с горы. Игги был мифом. Может, Игги был единственным, кого в массовом порядке уважала вся сцена — люди, которые вообще никого не уважали. Ну, был еще Лу Рид. Лу был потрясающим, но он был мудаком.
Игги был богом.
Джеймс Грауэрхольц: Перед вечеринкой Игги неожиданно появился в моем пентхаусе. Мы не встречались раньше, и вот мы сидим, беседуем и курим, и тогда он прямым текстом сказал мне: «Знаешь, я действительно привел в порядок свои дела, потому что я в конце концов дошел до понимания того, что являюсь продуктом. Рок-н-ролл — это бизнес, а я — продукт, так что я работаю и собираюсь поддерживать форму и у меня все получится».
Терри Орк: Как мне вспоминается, я предложил отсосать у Игги, а он ответил: «Э, просто полижи мой животик, ладно?» Так я продолжал лизать его живот и мне это нравилось. В таких делах он был на высоте. Мне кажется, каждый хотел отсосать у Игги. Понимаете, ТАМ было ТАК.
Игги Поп: Я плохо помню вечеринку. Помню, что видел Джонни Фандерса. Это была забавная встреча, потому что он хотел делать то, что мы обычно делали, а я не хотел.
Джеймс Грауэрхольц: Все были фанаты, но не в том стиле, которого придерживался Игги. Он носил очки, он был одет почти нормально, своим видом он говорил: «Я не хочу быть каким-то фриком, я хочу, чтобы меня принимали всерьез».
Среди гостей были и такие, кто спрашивал: «Какой такой Игги?» или «Ну, Игги здесь?». Вроде с претензией, что они очень крутые, они все хотели быть очень крутыми. Это был перебор. Потом Игги джемовал с Erasers, а потом спел. Дело было в маленькой спальне. Я не помню, какую песню он пел, кажется, что-то собачье: «I Wanna Be Your Dog» или «Dogfood». Точно на собачью тему, ха-ха-ха! Но я не сильно парился, что там происходит на вечеринке. То есть это было классно, но, кажется, я бегал за какими-то мальчиками.
Игги Поп: В то время я еще не знал, что в Нью-Йорке — большая панковская тусовка. Казалось, что там все крутилось вокруг Патти Смит, которая относилась скорее к звездам поэзии. Я плохо представлял, что там происходило в «CBGB» и в других местах. Но я был в курсе, что в Нью-Йорке есть какая-то особая группа бунтарей. Тогда мне казалось, что во всей вселенной есть две-три группы, которые не полный отстой, но у меня не было мыслей типа: «О, панк свершается, он завоевывает мир, он становится великим и громадным».
