Эдуард Лимонов - Книга мертвых
Картина в сарае была живописная. Ворота открыты настежь. Стоит стул. На стуле — комбат, на коленях автомат, который он поглаживает. Одет экономно. Поверх камуфляжной рубахи куртка без рукавов, со специальными длинными карманами на груди — для рожков, тельник в прорези рубахи. Люди комбата расположились сзади и по бокам. Перед очи батьки приводят обвиняемых и просителей. И уводят. Кореец с рысьими глазами судит спокойно и споро.
Короче, он нас пустил ПОЧТИ повсюду. Мы ему послужили, как француз Реджис Дебре послужил Че Геваре. Думаю, эта адская пара — архетипична. Вождю, революционеру, батьке — необходим свой журналист, свидетель, интеллектуал в САМЫЙ важный момент жизни. Одно время Дебре считали невольным предателем, якобы он навел боливийцев на Че. Было не так, но то, что Дебре был важен в этой истории, сомнению не подлежит. Вооружённые конфликты на территории бывшего СССР породили десятки выдающихся лидеров, вождей. Но вот Реджисов Дебре рядом с вождями и батьками не оказалось. Роль Дебре мне мала, но мне привелось быть рядом, воевать, наблюдать какое-то время практически всех или многих «bad boys» моего времени. Я знал и много встречался и беседовал с Радованом Караджичем, главой Боснийской Сербской Республики, с Арканом, с генералом Младичем, с легендой Книнской Краины — капитаном Драганом. Позднее знал я полковника Худойбердыева — в Таджике. Я умудрился даже познакомиться со знаменитым Бобом Денером, королём «наёмников», и заслужил его особое расположение. К числу этих «bad boys» по праву принадлежит и батька Костенко. Все эти люди названы военными преступниками, и те, кто жив, разыскиваются международным трибуналом в Гааге. Кстати, в брошюре, изданной во Франции издательством «Golias» под названием «Негативисты: мусорщики истории», я обнаружил на странице 163 такие строки:
«Эдвард Лимонов… продолжающий быть наёмником между двумя отдыхами в Париже. Один английский телевизионный канал смог снять его, стреляющим по Сараево. Эти кадры были показаны по каналу «Арте» и были включены в обвинительное дело интернационального трибунала в Гааге».
Съесть-то он съесть, ваш трибунал, да кто ж ему дасть, могу только и сказать по этому поводу. Получилось так, что в 1992 году в Абхазии я не встретил Шамиля Басаева только случайно, хотя несколько раз проезжал через позиции отряда Шамиля (тогда он просто назывался Шамиль) у Нижних Эшер. Низкорослые, одетые в чёрное чечены с повязками на лбах, картинно украшенные разнообразной «зброей», выглядели экзотично. Как мексиканские бандиты в сериале. Пришлось мне познакомиться и с сотнями второстепенных персонажей, которые потом стали первостепенными. Так, я жил некоторое время в деревянном, без света и канализации, шале в Пале, столице Сербской Боснийской Республики, рядом с Биланой Плавшич и ходил к ней греться по утрам и пить кофе — у неё был керосиновый обогреватель. После Караджича Плавшич была одно время президентом Сербской Боснийской Республики. Все эти «bad boys», слава Богу, живы ещё, и потому для них не место в Книге Мёртвых.
Я пишу всё это и нахожусь в интересной ситуации, потому что, например, о батьке Костенко я уже хорошо писал в «Убийстве часового», в репортаже с Приднестровской войны. Переписывать здесь свою же книгу я не стану, отсылаю читателя к «Убийству часового» и «Анатомии героя» — там есть много о «bad boys».
Перенесёмся обратно в Приднестровье, в 1992 год. Жарко, душно, зреют фрукты в садах, вишни уже отошли давно, но зреет персик, абрикос. Километры садов, а вдоль кромки садов — окопы. Свежая земля. Плотина через Днестр — миллионы водяных брызг. Солдаты-добровольцы в кроссовках едят тушенку в тени плотины. Революция себя отстояла, вмешалась Россия. Во главе 14-й армии генерала Неткачёва заменяет новый командующий — Александр Лебедь. Впоследствии Лебедь будет врать, что это он остановил войну в Приднестровье. Он врёт, война была остановлена до него мужеством ментов, бандитов и мужеством Костенко. Он лежал на мосту с гранатомётом, когда шли «румынские» БТРы. И мужеством некоторых офицеров 14-й армии, выступивших на стороне Приднестровской Республики самостоятельно, без приказа, вопреки приказу. Самые жаркие дни были с 19 по 22 июня включительно. Командир сапёрного батальона подполковник Дудкевич показывал мне приказ генерала Неткачёва, датированный 25 июня, об увольнении из армии офицеров, принявших 22 июня участие в боях на стороне ПМР. Достаточно трагично то, что 23 офицера из числа уволенных погибли к 25 июня. Подтасовка истории г-ном Лебедем очевидна. Первая штабная бумага, подписанная им как командующим 14-й армии, датирована 4 июля.
Итак, жара, война остановлена. Пусть и не Лебедем. По Тирасполю и даже по разделённым надвое Бендерам, где к вечеру регулярно начинаются перестрелки, ходят девушки. Очень красивые, потому что слияние русской, молдаванской, украинской и старой казачьей крови даёт тонкую кость, стать, личико и волнующие сиськи. Вина полно в стране, нового ещё нет, но есть старое в бутылках и бочках. Мрачные мужики, однако, игнорируют и самок, и природу, продолжают охотиться друг на друга.
Сделав бросок в Бендеры из Тирасполя, мы застаём комбата садящимся в машину. С нами фотограф Крутиков. Он сделал для Костенко большое фото — там, где есть мы все, стоим и присели на фоне санитарной машины. Влад говорит Костенко: «Отдан приказ тебя арестовать, батько». — «Спасибо», — говорит тот, садится с фотографией в «УАЗик» и уезжает. От нас навсегда. Известно, что: 14 июля начальник управления обороны и безопасности Штефан Кицак подписал приказ об отстранении Костенко от должности и обратился к командующему 14-й армией генералу Лебедю посодействовать его задержанию. Подразделения 14-й армии в тот же день окружают 8-ю среднюю школу, штаб батальона Костенко, где мы ночевали в его кабинете. (Стоит обратить внимание на то, что именно подразделения 14-й армии, а не воинские части Приднестровской Республики направлены для задержания. Генерал Лебедь не забыл обиды и через десять лет!) После этих более или менее достоверных сведений (хотя неизвестно, кто к кому обращался, скорее всего, было общее совещание и «решение ликвидировать Костенко») начинается область версий, легенд, мифов и лжи.
Якобы Костенко ушёл тогда из кольца облавы. Однако 16 июля его опознаёт и задерживает случайно парень из службы безопасности, простой парень лет 20-ти. (Скорее всего — Сергей Кириченко, о нём дальше). А потом начинаются вообще мрачные чудеса. Батьку якобы вывели ночью, «в нарушение положения о содержании подследственных в изоляторе временного содержания» два агента службы безопасности республики (люди Шевцова). Вывели и повезли к станции Новосавицкая, где якобы должен был состояться следственный эксперимент. Якобы в окрестностях там у Костенко находился тайник с ценностями. Машина якобы нарвалась на засаду. Костенко убили сразу, сопровождавшие его агенты якобы ранены и отправлены лечиться в Москву. Машина сгорела. Труп отправляют для опознания в Одессу. Для удобства перевозки, чтоб вместился в багажник, его отпиливают снизу, оставив только «бюст». В России бы не сообразили так вот, а в Приднестровье, недалеко от Румынии и Трансильвании, это не считается дурным тоном. Ну, не влезал — отпилили. Позднее появились другие варианты смерти комбата.
В 1995 году генерал Вадим Шевцов, уже рассорившийся напрочь с генералом Лебедем, возненавидевший его, сидел у меня в Москве в квартире, мы пили коньяк «Тир», привезенный им, и я всё же задал вопрос руководителю КГБ Приднестровской Республики: «Как же всё-таки погиб Костенко, товарищ генерал?»
— Его застрелил во время следствия наш следователь, один из моих ребят. Костенко давал показания, и из его показаний обнаружилось, что он лично убил брата этого парня-следователя. Про костенковский знаменитый контрольный выстрел в щёку слышал? Так вот, следователь не вынес тогда циничного изуверства, с которым Костенко спокойно рассказал, как он убивал его брата, вынул пистолет и застрелил его.
— А почему же тогда распространили первую лживую версию о следственном эксперименте?
— Мы хотели спасти нашего парня.
Я слышал. О Костенко писали, что он пытал своих жертв, что он алкоголик и наркоман одновременно, что с ним не расстаётся обвешанная оружием его подруга Таня в тёмных очках… Генералу Шевцову я и поверил, и не поверил. Работа у него такая: хранить тайны. И жизнь сложная, он сам был не раз на волосок от ареста: республика, расправившись с пассионарным Костенко, попробовала было избавиться и от пассионарных ментов из Прибалтики, создавших им государство. Несколько из них, кто рангом поменьше, были арестованы, но целиком номер не удался. Лебедя потянуло в политику, в Москву, и прибалтийцы удержались в Приднестровье.
Что до обстоятельств гибели Костенко, то я не уверен, что это последняя версия. Хочется знать правду. Хочется, чтобы батьке Костенко поставили памятник в Бендерах. Ну, ясно, он был не ангел, но республику он защищал храбро и рисковал своей головой. За свои поиски исторической правды и справедливости в «деле Костенко» я уже «пострадал». Ордена и медали за оборону Приднестровья получили все. И мой спутник по войне в Приднестровье капитан Шурыгин, и генерал Макашов, но мне не дали ни медали, ни ордена. Потому что в 1993-м вышла книга «Убийство часового», где я хорошо написал о батьке. И сомневался в легенде об обстоятельствах гибели Костенко. Медаль, чёрт с ней, но я любил эту Республику, жаль, что она в конце концов досталась не тем людям. Она могла стать очагом Революции, а стала обычной буржуазной.
