Ирина Лобановская - Что мне делать без тебя?
Мать осторожно спросила у Полины, можно ли отдать Боба Маргарите. Полина рассеянно кивнула. Да, конечно, ей трудно справляться с ребенком, он до сих пор плохо спит по ночам, а у Ашота Джангирова есть возможность держать няню. И вообще, Джангировы ее больше не интересуют. Она собирается жить без них и пойти работать. Олеся ахнула про себя. Ну, какая может быть работа? Карен легко переубедил ее.
- Полина молодец! - воскликнул он вечером, выслушав горькое повествование Олеси и вскрывая очередной пакет с чипсами. - Ты плохо осмысливаешь ситуацию. Работа сейчас для нее - как раз то, что нужно. Действия и движения выводят из депрессии. Так что все идет замечательно, - он мельком взглянул на Олесю. - Почему ты такая кислая и безрадостная? Очевидно, у тебя опять болит голова?
- Ничего у меня не болит, - отказалась Олеся. - Я прекрасно себя чувствую!
Сегодня лучше обмануть, чем признаться в плохом самочувствии. Ей безумно надоела тягостная страшная правда. От неожиданного, искреннего на сей раз изумления Карен поперхнулся.
- Быстренько, Леся, постучи меня по спине! Иначе этот чипсик станет последним в моей жизни! Что случилось сегодня с тобой? Мне просто подменили жену!
Олеся улыбнулась.
- А ты недоволен? Вернуть тебе прежнюю?
- Ни в коем случае! - закричал Карен и бросил пакет на стол, - Никогда в жизни! Может быть, ты научишься снова улыбаться! Во всяком случае, появились основания надеяться! Какое сегодня у нас число? Оно должно быть занесено в Красную книгу! По крайней мере, мы сейчас нарисуем его на стене! Дай мне красный фломастер! - Муж легко опустился перед ней на корточки, по привычке плотно прижав колено к ее коленке. - Я просто не понимаю, что происходит. У тебя ничего не болит, и ты даже пробуешь засмеяться! Разве такое возможно? И я ведь должен знать причину, чтобы в следующий раз не мучиться и сразу пустить в ход испробованный метод для твоего перевоплощения. Быстро рассказывай, как тебе удалось то, что мне так долго не удавалось!
- Карен, успокойся! - попыталась остановить поток его красноречия Олеся. - Давай лучше я тебя накормлю.
Джангиров надолго затих.
- Накормишь? - наконец переспросил он в полном замешательстве. - Ты сказала: накормишь? Но это попросту невозможно, Леся! Ты же сроду не делала этого! Даже подозрительно! Нет, я серьезно ничего не понимаю... Все-таки что случилось с тобой? А может быть...
И он сделал выразительную паузу, уставившись на Олесю неподвижными глазами.
- У тебя всегда только одно на уме! - вздохнула Олеся. - Ты будешь есть или как?
- Или как! - ответил Карен, выпрямляясь. - Или как - и ничего больше! Идея выглядит безупречной. Ты сама отрезала все пути к отступлению, и я думаю, сделала это вполне сознательно! Но почему, Леся, я в самом деле хочу знать, что произошло!
Олеся была не в состоянии ничего объяснить: все сложилось само собой, а она всегда полностью зависела от своего настроения. Муж внимательно взглянул на нее и догадался: она просто бесконечно измаялась от собственного состояния, от долгой, непрекращающейся усталости. Измученная нервная система сама попыталась освободиться от тяжкого, невыносимого груза вины и стремительно сбросила его. Олеся больше не могла жить так, как жила раньше. Ну что ж, это очень много. Карен засмеялся.
- У нас с тобой все хорошо! У нас все всегда в полном порядке! К черту твоих врачей и таблетки! Я давно говорил, что они бесполезны! Ужинать я буду потом!
И он легко поднял ее на руки.
Полина тоже почувствовала себя лучше и даже начала работать в косметическом салоне, хотя Левон окончательно сдался и сбежал из Филадельфии под родительское крылышко. После его отъезда Олеся почувствовала огромное облегчение: она освободилась от бесконечного сознания своего прегрешения. Появился, по крайней мере, какой-то проблеск надежды, что жизнь Левона еще наладится. За один собственный грех она все-таки расплатилась. Но остальные будут при ней, видимо, неизменно. Искупать их придется всю оставшуюся жизнь, но об этом бремени должна знать одна только Олеся. Но она, конечно, как обычно заблуждалась. От Карена нельзя было ничего скрыть.
- Не придумывай больше того, чем есть на самом деле, - вскользь посоветовал он ей. - Лучше от твоих фантазий никому не станет.
Боба увезли в Москву Джангировы, и Олеся согласилась, в глубине души признавая, что мальчику у них будет гораздо лучше. Еще одно расставание в ее жизни, с которым нужно смириться. Весной дочь, по обыкновению внезапно, собралась в Москву, объявив, что лето хочет провести именно там. Карен позвонил отцу.
- Полина уезжает на лето в Россию. Мы не поймем, где она планирует жить: у вас или у Глеба. Пожалуйста, проследи за ней.
- Обязательно, - отозвался Ашот. - А куда собираетесь вы с Олесей?
- Не знаю, - помолчав, ответил Карен. - Пока не придумал. Ты хочешь что-нибудь посоветовать?
Ашот помедлил мгновение.
- Я вспомнил вашу поездку в Италию. Вы сейчас вдвоем. Почему бы тебе опять...
Карен хмыкнул.
- Спасибо, отец. Это неплохое предложение. Я подумаю.
Олеся внезапно проснулась ночью от того, что ее строго и требовательно окликнули по имени. Темные, непонятно откуда взявшиеся тени скользили по стене, то исчезая, то появляясь вновь. Олеся ужаснулась и стремительно села.
- Что с тобой? - без всякого удивления спросил Карен и положил руки ей на плечи. - Приснился Мефистофель и сделал непристойное предложение?
- Я испугалась...
- Это не новость. И самое плохое, что твои страхи надуманы.
Олеся молчала. Разве расскажешь, как она мучительно боится его потерять и сходит с ума, много лет назад нарисовав в уме четкую картину своего обязательного одиночества! Разве расскажешь, что она уже сознательно отказалась от мужа, предав и его, и себя, и всю их совместную предыдущую и последующую жизнь! И сама обрекла себя на тяжелое состояние непрерывной, непрекращающейся усталости. Карен закинул руки за голову и вздохнул.
- Ты думаешь, я ни о чем не догадываюсь? Эта удивительная мысль засела в твоей голове очень давно, и ты ее чересчур полюбила и начала лелеять. Идея выглядела безупречной. Но воображаемые сценарии в жизни, как правило, не сбываются. Ты никогда не верила мне до конца, я давно это знаю. Но почему? - Ответа от нее Карен и не ждал. Вопрос был задан, скорее, самому себе. - Не доверяла, - флегматично продолжал он. - Всегда хранила про запас нехорошее подозрение на мой счет. Я не мог его преодолеть, как ни пытался. Я воспринимал твое отношение к себе как оскорбление. Ты никогда не задумывалась об этом? Прошло не так уж мало лет, и, по-моему, ты должна была бы пересмотреть свои прежние фантазии и относиться ко мне иначе. Но не пересмотрела. Почему, Леся?
- Мне кажется... - начала она, но Карен ее тотчас прервал.
- Тебе постоянно что-нибудь кажется. И как раз то, чего в действительности никогда не было. Зато ты не видела очевидных вещей. Я тебя избаловал и постепенно превратил в малого ребенка. Наверное, мне просто был нужен настоящий, но ты не захотела мне его рожать. Как я просил тебя об этом!
- Ты вновь взялся меня поучать? - начала заводиться Олеся. - Я всю жизнь только и слышу от тебя: "Ты не умеешь того!", "Ты не можешь этого!" В конце концов, что-нибудь я все-таки умею!
- Да, - муж засмеялся. - Когда захочешь. Ты всегда делаешь только то, что хочешь, и ничего больше!
- Но ведь и ты делаешь то же самое! Посмотри на себя! Твои желания для тебя - единственный закон! Попробуй не согласиться!
- Да я не буду и пробовать. Но, видишь ли, я их воспринимаю как должное, а ты - с опаской, с подозрением. Я никогда не жалел о том, что сделал. Конечно, я не подарок, и тебе очень часто бывает трудно со мной. Но если уж ты когда-то отдала все в мои руки, то, пожалуйста, предоставь мне решать нашу судьбу до конца. Без оглядки и сомнений. Я терпеть не могу, когда во мне постоянно сомневаются. Особенно, когда это делаешь ты.
Тени по стене скользили бесконечной серой вереницей.
- Ты сама себя измучила постоянными домыслами и легендами на тему: "Ах, что будет со мной завтра?" А ничего не будет. Завтра будет завтра! И сегодня ты ничего о нем все равно не узнаешь. К чему твои непрерывные ужасные картинки? Зачем непрерывно фиксировать чувство или положение? И вообще, мы скоро с тобой уедем.
Олеся вздрогнула.
- Опять?! Куда?! Твоя непредсказуемость убивает!
- Куда, куда... - проворчал Карен. - Это мое дело - куда! То непредсказуемость тебя убивает, то твой или мой возраст, то переезд... В общем, в своей жизни, Леся, ты сама себе постоянно не нравишься, так было и так будет. Тут ни при чем ни я, ни Полина, ни жизненные обстоятельства. Я всегда был намного старше тебя, и я прошу тебя лишь об одном: слушайся меня! Если бы ты последовала моему совету, глядишь, ничего страшного бы не произошло! Но ты не желала. В твоей голове - извини, конечно, - полный сумбур, который даже я не в состоянии привести в порядок. - Он взял ее за плечи и насильно уложил рядом. - Сейчас ты будешь спать. Разобраться с тобой до конца все равно невозможно. А почему ты снова не смыла на ночь косметику? Краска и вино всегда оставляют о себе память. Сто раз тебе повторять... Сильно тоскуешь по морщинам? И меня всего перепачкаешь. Фу, какая гадость!
