Джоди Пиколт - Время прощаться
C14H19NO4C18H16N6S2C16H21NO2C3H6N2O2C189H285N55O57S.
C14H19NO4C18H16N6S2C16H21NO2C3H6N2O2C189H285N55O57S.
C14H19NO4C18H16N6S2C16H21NO2C3H6N2O2C189H285N55O57S.
Я положила голову на стол и заплакала.
Повязав вокруг шеи голубой газовый шарф, я решила посидеть с Морой у могилы ее детеныша. Через час туда подошел Томас. Он стоял по другую сторону забора, руки в карманах.
— Я хотел сказать, что на какое-то время уеду, — произнес он. — Я там уже бывал раньше. Там мне помогут.
Я ответила, не поворачивая головы:
— Хорошая мысль.
— На кухонном столе я оставил телефон и адрес. Но тебе не разрешат со мной поговорить. Так у них… заведено.
Я не думала, что, когда Томас уедет, мне понадобится ему звонить. Мы и так сами управляли заповедником, даже когда он находился на территории.
— Передай Дженне… — Он покачал головой. — Нет, ничего не передавай. Скажи только, что я ее люблю. — Томас сделал шаг вперед. — Знаю, мои слова ничего не стоят, но я сожалею. Я не… это был не я… там. Это не умоляет моей вины. Но это единственное мое оправдание.
Я не провожала его взглядом. Сидела, крепко обхватив ноги руками. Метрах в десяти от меня Мора подняла упавшую ветку с кисточкой из сосновых иголок и принялась подметать перед собой землю.
Она проделывала это пару минут, а потом пошла прочь от могилы. Через несколько метров она обернулась и посмотрела на меня. Отошла еще немного, остановилась, подождала…
Я встала и последовала за ней.
Было влажно, одежда липла к телу. Говорить я не могла, ужасно болело горло. От горячего дыхания ветра на моих плечах, подобно бабочкам, порхали концы шарфа. Мора шла медленно, не торопясь, пока не подошла к проволочному запору. И там с надеждой уставилась на пруд в дальнем конце вольера.
У меня не было ни инструментов, ни перчаток — ничего, чтобы обесточить заграждение. Я молила Бога помочь мне открыть коробку ногтями и отключить батарею. Я напрягла все силы, чтобы развязать импровизированные ворота, которые сама связала несколько недель назад, хотя проволока впивалась мне в пальцы, а руки стали липкими от крови. Потом я оттянула забор, чтобы Мора могла пройти.
Она вошла, но остановилась у кромки воды.
Неужели мы зря проделали весь этот путь?
— Идем купаться, — прошептала я, сбросила туфли и вошла в воду.
Она была холодной, чистой и невероятно свежей. Рубашка с шарфом прилипли к моему телу, шорты вздулись на бедрах. Я нырнула, распустила волосы, вынырнула на поверхность и заработала ногами, чтобы оставаться на плаву. Потом набрала горсть воды и плеснула в Мору.
Она сделала два шага назад, опустила хобот в пруд и обдала меня водой, как из душа.
Ее поведение было привычным и в то же время — столь неожиданным и… игривым после стольких недель отчаяния, что я громко засмеялась. Смех совершенно не походил на мой. Срывающийся, резкий, но при этом радостный.
Мора осторожно вошла в воду, повернулась сначала левым боком, потом правым, выпустила струю воды себя на спину, потом снова на меня. Это напомнило мне стадо, которое я показывала Томасу в Ботсване, — тогда я думала, что моя жизнь сложится совсем не так. Я наблюдала, как Мора плещется и перекатывается на воде, и тоже стала медленно покачиваться на волнах.
— Она играет! — с дальнего берега прокричал Гидеон. — Значит, она отпустила.
Я не заметила, как он пришел, не знала, как давно он за нами наблюдает. Я должна извиниться перед Гидеоном. Я не просила меня спасать, но это не значит, что мне не нужна была помощь.
Я чувствовала себя такой глупой. Такой невоспитанной. Переплыв на другой берег пруда, я оставила Мору и вышла из воды, мокрая до последней нитки. Я не знала, что сказать.
— Прости, — извинилась я. — Я не должна была так с тобой говорить.
— Ты как? — участливо поинтересовался Гидеон.
— Я… — Я задумалась, потому что не знала, что ответить. Успокоилась? Нервничаю? Напугана? Но потом я улыбнулась: — …мокрая.
Гидеон улыбнулся, принимая игру. Вытянул руки.
— Полотенца у меня нет.
— Я не предполагала, что буду купаться. Просто Море необходимо было показать пример.
Он не отрывал от меня глаз.
— Может быть, ей просто нужно было знать, что она кому-то не безразлична.
Я ответила ему таким же пристальным взглядом. Неожиданно Мора обдала нас фонтаном воды. Гидеон отпрыгнул от холодной струи, но для меня это было словно духовное очищение. Словно новая жизнь.
Вечером я собрала всех сотрудников. Сообщила Невви, Грейс и Гидеону, что Томас отправился за границу искать инвесторов и нам придется самим управлять заповедником. Я видела, что ни один из них мне не поверил, но все из жалости сделали вид, что поверили. На ужин я дала Дженне мороженое и разрешила ей спать в моей постели.
Потом пошла в ванную, размотала шарф — он так и высох на мне после нашего купания с Морой. На шее проступила цепочка следов, темных, как жемчужины Южного моря.
Синяк — это реакция тела на нанесенные увечья.
Я осторожно прошлась в темноте по коридору, нашла записку, которую оставил на столе Томас. «Морган-хаус, — вывел он четким, витиеватым подчерком. — Стоу, штат Вермонт, тел. 802-555-68-68».
Я сняла трубку и набрала номер. Я не собиралась говорить с мужем, мне только нужно было знать, что он благополучно добрался до места. Что теперь с ним все будет в порядке.
«Набранный вами номер больше не существует. Пожалуйста, проверьте номер и перезвоните».
Я так и сделала. Потом села за компьютер в кабинете Томаса и поискала лечебницу «Морган-хаус» в Интернете, но с таким именем нашелся только профессиональный игрок в покер из Вегаса и реабилитационный центр для беременных подростков в Юте. Ни одного стационара с таким названием не было.
Верджил
Мы сейчас еще на чертов самолет опоздаем.
Серенити заказала билеты по телефону. Обошлись в месячную квартплату. (Когда я заикнулся о том, что сейчас у меня нет возможности с ней расплатиться, Серенити только отмахнулась. «Дорогой, — ответила она, — именно для этого уже давно придумали кредитные карточки».) А потом мы на бешеной скорости мчались по шоссе в аэропорт, потому что рейс в Теннесси отправлялся через час. Поскольку поклажи у нас не было, мы бросились к автоматам, проверяющим билеты, надеясь избежать очередей, в которых стояли пассажиры с багажом. Билет Серенити прошел без проблем и выдал купон на бесплатный напиток. Когда же я ввел код-подтверждение, на экране вспыхнуло: «Обратитесь к служащему аэропорта».
— Что за хрень! — бормочу я, глядя на очередь. По громкоговорителю я слышу, как объявили посадку на рейс 5660 до Нашвилля, выход 12.
Серенити смотрит на эскалатор, ведущий к стойке безопасности аэропорта.
— Есть и другой рейс, — говорит она.
Но к тому времени одному Богу будет известно, где Дженна, добралась ли она до Гидеона. А если Дженна придет к тем же выводам, что и я: что Гидеон каким-то образом причастен к исчезновению, а возможно, даже к смерти ее матери? И кто знает, на что он способен, чтобы заставить девочку держать язык за зубами?
— Лети одна, — велю я, — если мне не удастся попасть на борт. Найти Дженну не менее важно, чем разыскать Гидеона, потому что если она выйдет на него первая, то может случиться беда.
Должно быть, Серенити услышала тревогу в моем голосе, потому что едва ли не взлетела по эскалатору, и ее поглотила очередь угрюмых пассажиров, которые снимали обувь, пояса, ноутбуки.
Очередь у касс меньше не становится. Я нетерпеливо переминаюсь с ноги на ногу. Смотрю на часы. Потом подобно спущенному с привязи тигру бросаюсь к началу очереди.
— Прошу прощения, но я опаздываю на самолет, — извиняюсь я.
Ожидаю злобных окриков, изумления, проклятий. Я даже приготовил отговорку о рожающей жене. Но никто не успевает возмутиться, так как меня перехватывает служащая аэропорта.
— Так нельзя, сэр.
— Прошу прощения, — говорю я. — Но мой самолет вот-вот взлетит…
На вид ей намного больше лет, чем тем, кого обязательно оправляют на пенсию. И тут она произносит:
— Вы еще не родились, а я уже здесь работала. И заявляю вам определенно: правила есть правила.
— Пожалуйста! Дело не терпит отлагательств.
Она смотрит мне прямо в глаза.
— Вам здесь не место.
К кассе подходит следующий пассажир. Мне хочется схватить его за шиворот и оттащить, но я смотрю на старушку, и ложь о беременной жене застревает в горле. Я слышу, как отвечаю:
— Вы совершенно правы. Но мне позарез нужно попасть на этот рейс, потому что у человека, который мне небезразличен, могут быть неприятности.
И вдруг понимаю, что за все годы работы в полиции и частным сыщиком я впервые признаюсь в чем-то подобном.
Служащая вздыхает, подходит к свободному компьютеру, жестом приглашая меня следовать за ней. Берет код-подтверждение, который я ей протягиваю, и так медленно вводит буквы, что между каждым касанием клавиш я успел бы набрать весь алфавит.
