Диана Чемберлен - Огонь и дождь
И Миа знала: Крис абсолютно прав.
Неделя, которая прошла после той знаменательной ночи в его коттедже, стала одним из самых счастливых периодов в ее жизни – по крайней мере в те часы, когда она могла заставить себя позабыть о разлуке, грозившей им в будущем. Джефф постарался сделать все, чтобы она поменьше тревожилась. Прежде всего, он больше не заговаривал о предстоящем отъезде, так что она даже начала мечтать о том, что им и не надо будет расставаться.
Стояла на месте не только работа в офисе, но и ее скульптура. Вечера были отныне заполнены Джеффом, ночи они тоже проводили вместе – либо у него, либо у нее в постели. Получалось, что год, который был ознаменован для нее отказом от человеческого общения и уж тем более от секса, превратился в нечто совершенно противоположное.
– Ты просто сублимировала свою сексуальную активность в кусок глины, – сказал ей Джефф на следующий вечер. – Сублимируй-ка ее лучше в меня. По крайней мере это будет более естественно. Так уж и быть, я согласен принять на себя столь тяжкое бремя.
Он готовил для нее овощные блюда и покупал серые хлебцы из грубой муки.
– Ты вся – просто кожа да кости, девочка, – говорил он, наблюдая, как она ест.
И он постоянно повторял ей, всякий раз с искренним трепетом в голосе, что любит ее. Он повторял ей это так часто, что она готова была поверить ему. Но все же, несмотря на их бесконечную близость, в душе у него оставался уголок, к которому ей не дано было приблизиться ни на дюйм.
Миа покинула офис около двух часов дня. Вернувшись в Шугабуш, она собрала в одну кучу грязные вещи свои и Джеффа и занялась стиркой в прачечной у Кармен. Извлекая из теплой воды его широкие шорты, чтобы поместить их в сушилку, она нечаянно наткнулась на что-то твердое. Расстегнув потайной кармашек, она нашла там коробочку для ювелирных изделий – круглую, гладкую и черную. Она медленно приоткрыла крышку и увидела набор золотых украшений. Вынув из коробочки кольцо, она положила его к себе на ладонь и взвесила на глаз. Кольцо было тяжелым и совершенно гладким, если не считать нескольких царапин по краю. Миа надела его себе на палец, и оказалось, что оно свободно болтается на нем, готовое тут же соскользнуть, так же как и золоти браслет для запястья. Судя по размеру, эти вещи принадлежали Джеффу. Получалось, что он женатый человек, либо женат, либо... либо что? Посмеет ли она спросить его? Кто была эта женщина? Ждет ли она его сейчас? Или она была причиной его бегства в Долину Розы?
В сердце у Миа неожиданно запылала ревность, и она не смогла притушить в себе это пламя к тому времени, когда Джефф приехал из Сан-Диего несколькими часами позже. Когда он пришел к ней, она сидела у себя в гостиной, бездумно держась за глину, из которой хотела вылепить макет фонтана. На нем была надета та самая яркая гавайская рубашка, в которой он появился в первый раз в офисе у Криса. И ей сразу захотелось, чтобы он позволил ей лепить себя, чтобы она смогла удовлетворить свое искушение художника. А он дал ей немного большее.
Джефф держал в руках большую зеленую коробку Миа была так погружена в свои мысли, что даже не поняла, поздоровался он входя или нет. Когда он уселся на диван в гостиной, она обратила внимание на пустое пространство, оставленное между ними. За всю последнюю неделю такого еще не было.
Он глубоко вздохнул, откинув голову на диванный валик и устало прикрыл глаза.
– Джефф? – спросила она. – Ты в порядке?
– Хм-м-м. – Он открыл глаза и взглянул на нее. – Да. Я в порядке. – Однако его грустная рассеянная улыбка говорила о другом, и Миа не поверила его словам. – О... – Он вдруг наклонился и водрузил свою коробку на кофейный столик. – Это для тебя.
Миа прикрыла глину пластиком и отправилась на кухню, чтобы вымыть руки. Вернувшись в гостиную, она села на диван рядом с ним, однако стараясь не нарушать возникшую вдруг дистанцию. Ей казалось, что Джефф сам хочет сохранить эту дистанцию. Ей уже казалось, что он вообще еле выносит ее присутствие в одной с ним комнате.
Она распаковала коробку. В ней лежала зеленая шелковая нижняя сорочка. Осторожно прикасаясь к украшавшим плечи кружевам, Миа вытащила ее из коробки и расправила.
– Она прекрасна, – сказала она, чувствуя, как ее щеки покрываются краской. Вид этой роскошной сорочки совершенно откровенно напоминал о сексе. Пожалуй, она будет выглядеть в ней попросту смешно.
– Я подумал, что зеленый цвет будет тебе к лицу.
– Мне очень нравится. Спасибо тебе. – И она осторожно опустила в коробку водопад зеленого шелка.
Джефф снова замолчал, откинув голову назад, бездумно уставившись в пространство.
– Ты нашел в Сан-Диего о все, что тебе было нужно? – спросила Миа.
– Благодарю, я нашел в Сан-Диего даже больше того, чем хотел, – отвечал он с грустной улыбкой.
– Что ты имеешь в виду?
– Да нет, ничего определенного. – Он встряхнул головой, стараясь взбодриться, а потом поднялся и направился к двери – Миа, мне, наверное, придется нынче как следует поработать. Я и так весь день проколесил по штату, так что надо хотя бы сейчас заняться делом.
– А как насчет обеда? – нахмурилась Миа. – Я тогу кое-что приготовить.
– Что? – Он словно и не слышал ее вопроса – Ах, обед. Нет, спасибо, я не голоден.
Она не нашла в себе отваги спросить, увидит ли она его вообще сегодня вечером. Она боялась, что он ответит ей так, что им впервые за эту неделю придется спать врозь. Она не желала слышать ею ответов.
Уже далеко за полночь, когда она лежала в кровати не смыкая глаз и тихо плакала, раздались его шаги в гостиной. Она торопливо осушила слезы и лежала, не двигаясь, пока он разделся и скользнул к ней под одеяло. Он нежно обнял ее, уютно устроив голову на сгибе ее локтя, и она всем телом ощутила его усталость Сейчас он будет спать, он не в силах разговаривать, не в силах заниматься любовью. В этом нет ничего страшного. Ведь он здесь, возле нее.
– Я боялась, что ты не захочешь сегодня спать со мной, – прошептала Миа, и Джефф шепнул ей что-то в ответ – совершенно неразборчивое, ведь он уткнул лицо в ее плечо, – однако она смогла уловить в его шепоте «я люблю тебя».
Посреди ночи Миа проснулась. В комнате было темно и тихо, однако вой койотов звучал так пронзительно, что казалось, их целая стая устроилась распевать свои песни прямо у нее под окном. Она перекатилась на другой бок, чтобы потеснее прижаться к Джеффу, однако ее руки наткнулись на пустые простыни.
Она встала с кровати, накинула халат и вышла из спальни. Она не нашла Джеффа в ванной, да и гостиная оказалась пустой и темной, за исключением нескольких квадратов лунного света, проникавшего через окна на пол. Однако входная дверь оказалась открытой. Миа вышла на крыльцо.
Он сидел на освещенных луной ступеньках и даже не повернул в ее сторону головы, когда она устроилась рядом. Из каньона раздалось очередное завывание, и Миа вздрогнула. Джефф не смотрел в ее сторону, однако она могла различить угрюмую складку его губ и влажный блеск пота на щеках. А может, это были слезы?
Она, повинуясь внезапному порыву, обняла его спину и прижалась щекой к плечу.
– Ты не хочешь поговорить?
Она почувствовала, как Джефф покачал головой.
– Нет, – промолвил он, однако протянул руку и зажал в горсти рукав ее халата. Миа успокоилась. Ему приятно ее присутствие.
– Это был сон, – сказал он. – Кошмар. Я увидел лица детей, погибших в огне. Я видел, как они горели. Я мог расслышать их крики. Их мольбы о помощи.
– Койоты, – сказала Миа.
– Возможно. Да, скорее всего, их вой спровоцировал этот кошмар.
Он прижался губами к ее виску, и она закрыла глаза от счастья. Она не будет спрашивать его о жене. Ни сейчас. Ни потом. Никогда. Он здесь, рядом с ней. А все остальное не имеет никакого значения.
ГЛАВА 36
Кармен аккуратно подрезала стройные стебли розовых кустов у себя в саду и взглянула на часы-браслет. Менее чем через час ей надо будет ехать на работу, и она старалась не думать о том, что ей предстоит. Сегодня утром, когда она еще не успела подняться с постели, ей позвонил Крейг Морроу и сообщил о катастрофе. Маленький школьный автобус – один из тех, что развозят детей по всяким летним мероприятиям, – не удержался на повороте дороги над водоотстойником и опрокинулся в каньон. Погиб водитель и трое детей. Крейг хотел встретиться с ней на месте происшествия в десять часов, когда туда прибудет подъемный кран, чтобы извлечь остатки автобуса со дна ущелья. Ей предстояло взять интервью у членов семей, которым принадлежали погибшие дети, и привнести в репортаж элемент человеческой трагедии, дабы сделать его более интересным.
Это выглядело словно экзамен, причем такой, про который Кармен не смогла бы уверенно сказать, что справится с ним. Впервые со дня своего возвращения на работу она почувствовала, что ее силы на исходе. Она не сможет этого сделать, она не сможет смотреть на обугленную землю, на которой в муках погибали дети, не сможет беседовать с семьями, чья боль утраты так свежа, чьи душевные раны так мучительно кровоточат. Однако она согласилась встретиться с Крейгом, с усилием произнося каждое слово и надеясь лишь на то, что, когда острота первого испуга пройдет, она сможет взять себя в руки и спокойно выполнить свое обещание. Она подумала было, что возня с розами успокоит ее, но каждое движение вызывало у нее очередной приступ тошноты.
