Елена Хаецкая - Синие стрекозы Вавилона
И плыла, плыла, истаивая в знойных небесах эламских, над пустыней золотая башня...
На подходах к городу Дер пехоте было велено разбить большой укрепленный лагерь, ибо предвиделась нешуточная осада. Конница же (бывшие танкисты Второй Урукской) рассыпалась по окрестностям, производя грабеж и рекогносцировку.
Между тем нуриты видели, как пьянь, срань и рвань вавилонская, ныне называемая пехотой (нуриты о том еще не знали и потому кликали воинов Аплы по старинке сволочью), шатры разбивает и копает окопы полного и неполного профиля. Видели они это в приборы дальнего видения. Воины священного похода во славу Бэл-Мардука знали, что безумный пророк и террорист Нура запретил пользование вычислительной техникой, ибо марает мозги и оскверняет сознание, не допуская туда божественные речения. Но не ведали они, что собрал Нура совет и под взорами семидесяти двух мудрецов из банок постановил выделить касту смертников и отверженцев, коим дозволяется пользование любой техникой, в том числе и вычислительной. К этим отверженцам запрещено прикасаться, с ними запрещалось также садиться за один стол, преломлять хлеб, вкушать пищу, мыть руки в одном с ними сосуде, вытирать их об одно и то же с ними полотенце, а также испражняться ближе, чем в одной седьмой ашшурского парасанга от их испражнений.
В знак того, что эти отверженцы отрешаются во имя Нуры от всего земного и небесного и сознательно предают тела и души свои в руки нечистого, будут носить они черные одежды, исписанные изречениями Нуры.
И будут они благословенны в памяти потомства во веки веков. Имя же им будет ассасины, что означает — «смертники».
Когда было объявлено о том во всеуслышанье, то много нашлось отважных молодых воинов, пожелавших стать ассасинами и отверженцами во имя Нуры — столь велик был фанатизм эламитов в то время.
И стало по стране множество таких, облаченных в черные одежды, исписанные изречениями, и ни одного не удалось захватить в плен, ибо погибали прежде, чем касалась их рука вавилонская, унося с собою в могилу множество жизней. И пользовались они вычислительной техникой преискусно, на беду воинам священного похода во славу Бэл-Мардука, которые об этом не знали.
Вот эти-то ассасины, числом сорок тысяч, видели в приборы дальнего видения, как окапывает свой лагерь пехота вавилонская.
Между тем конница, ничего не подозревая, разгромила небольшой городок Пахирту и взяла оттуда много продовольствия, лошадей и женщин, ибо соскучились все по теплому женскому телу и душистым волосам. Итак, во исполнение обета похотливости были захвачены женщины числом три тысячи девственниц и зрелых матрон и, подобно скоту, погнаны по дороге вдоль реки Дуалу.
В этот момент конница Гимиллу была атакована неожиданно ассасинами, которых было числом не менее двадцати тысяч. Точно черная смертоносная саранча, что спустится с небес в конце всех времен, налетели они со всех сторон и везде были, обступая воинство священного похода, как вода. И никуда нельзя было повернуться, чтобы не увидеть черные одежды, покрытые письменами, грязные бороды, заплетенные в косы, и горящие фанатические взоры. И изрыгали пламя автоматы в руках их. Первой очередью скосили они пленниц и лошадей, и пали грудой на дорогу три тысячи девственниц и зрелых матрон, взятых в Пахирту. Тем самым загромоздили они своими трупами дорогу, так что конница Гимиллу оказалась в ловушке. Так оказали женщины последнюю услугу своему народу, и Нура плакал об их участи по региональному телевидению.
Один оставался путь у кавалерии Гимиллу — пробиваться к лагерю, что возводили пехотинцы Аплы. И потому с громким пением священных гимнов устремились они вперед, на ассасинов Нуры, и гибли во множестве под автоматным огнем. Но наконец священное одушевление и героизм сделали свое дело и, оставив на дороге четыре тысячи павших, пробились конники Гимиллу к своему укрепленному лагерю.
Пехотинцы, желая оказать поддержку своему генералу, выскочили из лагеря и вступили в бой с ассасинами. Конница, наскочив на свою пехоту, завязла, ибо длинные копья и секиры на длинных рукоятях, которыми вооружена была пехота (наилучшее оружие против конников), создавали как бы лес, не позволяя проскочить всадникам и развернуться для последующего маневра. Таким образом, сбивая с ног и топча собственных пехотинцев, всадники Гимиллу создали всеобщую свалку. И так под копытами погибли две тысячи воинов Аплы, остальные же сумели, наконец, расступиться.
Ассасины между тем продолжали поливать воинов священного похода ружейным и пулеметным огнем. Убив семь тысяч человек, они отступили, ибо у них кончились патроны.
Гимиллу же, одушевленный этой победой, двинулся дальше по долине Дуалу и вскоре вместе со своим воинством подступился к городу Дер.
С востока защищает город этот мощная река Дуалу, которая в этой своей части весьма широка, глубока и быстра. С трех же остальных сторон возведены высокие стены с зубцами и башнями. И было этих башен сто тридцать две, каждая высотою до неба, так что в пасмурные дни рвутся об эти башни облака.
Четверо ворот открываются в город. Были они массивными, с острыми шипами, а позади ворот еще устроены были решетки и еще одни ворота. Город защищало пятьдесят тысяч человек и еще тридцать пять тысяч спешило на выручку с северо-востока. Ибо Нура распорядился разрушить стены тех укрепленных районов, городов и крепостей, которые на чаял удержать в своих руках, и тем самым вынудил гарнизоны всех этих мест устремиться на помощь городу Дер. Ибо, рассудил Нура, если падет Дер, то не удержать и иных крепостей на территории Элама; если же Дер устоит, то прочим крепостям и городам не понадобится выдерживать осаду.
Итак, большое воинство двигалось на подмогу городу Дер.
И повсюду видны были черные плащи ассасинов, наводя страх даже на своих.
От Нуры пришло слово ободрения городу Дер. Говорил Нура, что настало время отрешиться от всего земного и всем стать как бы ассасинами и отверженцами, ибо так легче будет встретить неизбежное и не дрогнуть перед ним. И многие приготовились встретить неизбежное и погибли, но те, кто не захотел погибнуть, храбро устремились в бой и погубили десять тысяч воинов священного похода, из которых почти все были пехотинцами (ибо не следовало ожидать многого от необученной сволочи на поле боя) и только шесть — конники Гимиллу.
И прислал Нура в город Дер пачку газет и прокламаций со своими речениями. И сожгли осажденные эти газеты и прокламации, пепел их развели в чистой воде, взятой из реки Дуалу, и добавили в эту воду кровь ассасина, добровольно перерезавшего себе горло на центральной площади ради воодушевления остальных защитников правого — как они считали — дела. И получив таким образом чан священной воды с растворенными в ней речениями Нуры, дали каждому из защитников осажденного города Дер выпить из ложечки. И вошел дух Нуры в каждого из них, а было их тридцать тысяч (остальные погибли).
На сороковой день осады к городу Дер подошла та армия, что спешила на подмогу нуритам с северо-востока. Когда увидел Гимиллу облако пыли, поднятое конями нуритского воинства, то обратился он с речью к своим конникам. И сказал, что во имя Бэл-Мардука, истукана золотого весом не менее тонны, стоит полить своей кровью эту неблагословенную землю, да взойдут на ней одни плевелы. И Апла обратился, по примеру опытного полководца, с речью к своей пьяни, рвани и срани, обещав много баб и жратвы за стенами города Дер. Сволочь, которая давно уже не видела баб и жратвы, заревела радостно и изъявила желание погибнуть, но добыть завещанное и обещанное.
Итак, изготовилось священное воинство к битве, хотя силы были не равны, ибо воинство, шедшее на подмогу городу Дер, было сыто и не истомлено долгой ратной работой.
И когда налетели эти нуриты на священное воинство, подобно грому и молнии и граду небесному, храбрые пехотинцы Аплы стали подлезать под брюха мчащихся лошадей и на всем их скаку вспарывали им животы своими длинными кинжалами. И оттого вываливались кишки из животов конских, а всадники падали на землю под копыта других коней, что мчались прямо на них. И множество их было растоптано. Из пехотинцев Аплы погибли лишь немногие — те, кто запутался в выпавших кишках и был протащен умирающей лошадью, либо захлебнулся в хлынувшей крови.
Эта военная хитрость с разрезанием животов бегущим в атаку лошадям была впоследствии не раз еще применена пехотинцами и всякий раз с большим успехом.
Так была остановлена большая армия под стенами города Дер.
Однако же победоносно завершить осаду до наступления зимы не удалось. Земля же эламская неплодородна и по большей части представляет собой пустыню. Оазисы же и ближайшие городки и деревни были ограблены и сожжены в первые дни осады. Так что по наступлении неблагодатного времени года осаждающим стало нечего есть и вся армия нарушила один из важнейших своих обетов — обет богатства.
