Элисон Лури - Иностранные связи
Да уж, думает Фред, глядя, как приближается нелепая фигура, вот во что превратилась Англия с ее славной историей и традициями, политическими, общественными, культурными. Британия — древняя, бесстрашная, благородная богиня — съежилась, стала похожа на маленькую робкую старушонку в костюме друида…
Минуточку… Вовсе это не друид и даже никакая не англичанка. Это же Винни Майнер!
Восемь часов спустя Фред сидит на крыльце у Розмари в Челси, а рядом с ним — весь его багаж. Или не весь. Рано утром, когда он запихивал вещи в парусиновый рюкзак, голова у него все еще шла кругом после двух бессонных ночей. Впрочем, даже если он что-то и забыл, сокрушаться поздно: в полдень из Хитроу вылетает самолет.
Несмотря на усталость, на душе у Фреда легче, чем накануне. Во-первых, теперь он знает, что в Нью-Йорке его ждет Ру, а во-вторых, поделился плохими новостями о Розмари с Винни Майнер и благодаря ей же — с Эдвином Фрэнсисом, который уже вернулся из Японии и сейчас гостит у матери в Сассексе.
— Боже мой! — воскликнул Эдвин, когда ему ни свет ни заря позвонил Фред и все рассказал. — А я-то думал, что она уехала. На звонки-то не отвечала… И ведь ждал же чего-то подобного! Послушайте, я почти позавтракал, сейчас первым же поездом выезжаю в Лондон и прямо с вокзала Виктория отправлюсь к Розмари.
— Хорошо. Встретимся там.
— Думаю, нет смысла. К тому же вы сами сказали, что сегодня утром улетаете в Штаты.
— Я успею. Самолет только в двенадцать.
— Ну…
— Я так хочу.
— Ну, раз уж вы настаиваете, — со вздохом сдается Эдвин. — Только обещайте без меня не заходить в дом.
Сам не свой от нетерпения, Фред переходит улицу и смотрит на парадную дверь дома с надеждой и страхом: вдруг Розмари покажется до прихода Эдвина? Дом кажется нежилым, все ставни закрыты, крыльцо усыпано бумажками и рекламными листовками. Не верится, что внутри кто-то есть — тем более женщина, которую Фред видел позавчера. Или ему почудилось. Была ли это на самом деле Розмари или просто миссис Харрис? Что, если Розмари ему всего лишь померещилась? Что, если неутоленное желание сыграло с ним такую шутку?
— A-а, вот и вы! — говорит Эдвин Фрэнсис, выходя из такси; он бледен и взволнован. — В дверь еще не звонили? Нет? Вот и правильно. Ну что ж, сейчас посмотрим. Вам, наверное, лучше отойти чуть-чуть подальше, в глубь улицы. Не дай бог она увидит вас и расстроится от неожиданности.
— Я… Ладно, — соглашается Фред.
Он чуть отступает и смотрит издали, как Эдвин звонит, ждет, подает ему знак.
— Довольно странно, — говорит Эдвин.
— Да. — Фред понимает, что Эдвин, как и многие англичане, говорит «довольно», а подразумевает «очень».
— Поищу-ка я запасной ключ.
Эдвин подходит к одной из каменных урн у крыльца, сломанной веточкой ковыряет землю под плющом и белой геранью.
— Вот и он. — Эдвин достает большой льняной платок — такие носил с собой дедушка Фреда — и вытирает сначала ключ, а потом изящные, холеные руки. — Вы лучше подождите, — говорит он, чуть приоткрывая дверь. — Посмотрю сначала, что там такое.
— Нет, я хочу…
— Я мигом.
Не успевает Фред открыть рот, а Эдвин уже проскользнул в прихожую и закрыл за собой дверь.
Фред опять садится на ступеньки рядом с чемоданами. В доме тихо, вокруг слышны только обычные звуки лондонского летнего утра — шелест листьев на ветру, детский визг, ленивое чириканье птиц, гул проносящихся по Кингз-роуд машин. Ухоженные викторианские домики с террасами, выкрашенные в пастельные тона, купаются в теплых солнечных лучах; трудно поверить, что за их стенами может прятаться что-то дурное.
Дверь отворяется, и Фред вскакивает на ноги.
— Что там?.. Как…
— Коротко говоря, она там, — отвечает Эдвин. За те несколько минут, что он был в доме, тревога на его лице сменилась гневом. — Ничего страшного — жива-здорова. Но соображает плохо. Возможно, просто еще не проснулась. Зато что в доме творится! Ужас. Просто ужас. — Его заметно передергивает.
— Можно мне… — Фред хочет протиснуться внутрь, но Эдвин решительно придерживает дверь:
— Честное слово, лучше не надо. Вы только расстроите Розмари.
— Я хочу ее видеть.
— Зачем?
— Что за вопрос, в самом деле! Чтобы убедиться, что с ней все хорошо… Попросить прощения… — Фред моложе, сильнее Эдвина Фрэнсиса и намного выше ростом. «Захочу, — думает Фред, — без труда прорвусь».
— Это ни к чему. Поверьте, она сейчас не в состоянии принимать гостей.
— Но я должен кое-что сделать. У меня в запасе… — Фред смотрит на часы, — целых двадцать минут.
— Вы и без того наделали дел, — язвит Эдвин, но тут же, увидев, какое у Фреда лицо, добавляет: — Все будет хорошо. Сейчас позвоню и вызову доктора. На всякий случай.
— Мне во что бы то ни стало нужно ее увидеть. — Положив Эдвину руку на плечо, Фред пытается освободить себе дорогу.
— Не надо меня злить, очень прошу, — говорит Эдвин, не двигаясь с места. — Вот что я вам скажу. Если вы готовы остаться в Лондоне и посвятить Розмари жизнь — вперед, не буду вам мешать. Если же нет, то что бы вы ни сделали, ей будет только тяжелее.
— Всего на пару минут… — Похоже, чтобы пробраться мимо Эдвина, понадобится сила, даже насилие.
— Хотите лишний раз ей напомнить, что уезжаете, и еще больше расстроить ее, да?
— Нет, я… — Под тяжестью вины руки Фреда опускаются, и он отступает. — Я просто хочу ее увидеть, и все. Вы же знаете, я люблю ее.
— Не будьте эгоистом. — Эдвин прикрывает дверь. — Ни вам, ни ей от этого лучше не станет. Тем более что любите вы не настоящую Розмари.
Фред колеблется. Он нестерпимо хочет увидеть Розмари, но боится, что Эдвин прав, что от этого станет только хуже. Он оглядывается по сторонам, словно в поисках совета и помощи, но улица пуста.
— Отправляйтесь домой, Фредди, — напутствует Эдвин. — Честное слово, лучше вам поскорее забыть о Розмари. Доброго вам пути. И ради всего святого, не надо никаких писем, — добавляет он и захлопывает дверь у Фреда перед носом.
Фред, казалось бы, оставил себе достаточно времени на дорогу в аэропорт, но не подумал, что в Челси нелегко поймать такси, а на дорогах могут быть пробки. Целый час он беспокоится лишь о том, как бы успеть на самолет. Если бы он настоял на встрече с Розмари, то опоздал бы наверняка. Зато в зале ожидания Хитроу на Фреда вновь находят сомнения и тревоги двух прошедших дней.
Вместе с пропуском на посадку Фреду выдают брошюру со списком товаров, которые разрешается ввозить в США. Смяв брошюру, Фред выбрасывает ее. Нет у него денег ни на какие беспошлинные товары, а тяжестей за полгода и так накопилось достаточно. Вещей, собственно говоря, немного: стопка книг, кашемировый шарф — подарок Розмари, да заметки о Джоне Гее и его эпохе. Гораздо тяжелее тот груз, что у него на душе, — нестерпимая усталость, разочарование в Лондоне, в Гее, в жизни и в себе самом.
Фред всегда считал себя неглупым и порядочным человеком, а теперь ему кажется, что он недалеко ушел от капитана Макхита. Труд его, как и всякая научная работа без желания и вдохновения, за последние месяцы выродился в мелкий разбой на большой дороге. Фред только и делал, что похищал мысли и сведения из чужих книг и кое-как собирал их в одно целое.
Его любовная жизнь нисколько не лучше. Как и у Макхита, она строится по законам литературы восемнадцатого века. Мужчина встречает невинную женщину, соблазняет, а потом бросает. Иногда он всего лишь «обольщает» ее, иногда берет силой. Заканчиваться история может по-разному. Женщина чахнет и умирает, или производит на свет ребенка — живого или мертвого, — или отправляется на улицу, или идет в монахини и так далее. Мужчина может пуститься на поиски новых жертв, или будет в конце концов разоблачен, или заслуженно погибнет, или вернется к прежней возлюбленной — и если вернется вовремя, то получит прощение и женится.
Можно сказать, что Фред совратил и Ру, и Розмари, а потом оставил и ту и другую, когда они больше всего нуждались в нем, — точно так же Макхит оставил Полли и Люси. Разумеется, без злого умысла. Ведь Ру — «свободная женщина», как она себя называла, а Розмари богата и знаменита. Потому-то Фреду и казалось, что им невозможно причинить вред, но за этот год он понял, что люди все хрупки, даже самые сильные и независимые.
Ру мечтала поехать в Англию, но не смогла из-за Фреда, из-за ссоры с ним. В мае она написала ему — должно быть, надеялась, что Фред тотчас вызовет ее к себе; вместо этого письмо пролежало у него на столе несколько недель. Он внушил Розмари безоглядную любовь, а сам любил ее лишь до тех пор, пока ему было удобно… Вот тут-то он и попался. В душе он, возможно, будет любить ее всю жизнь, даже если Эдвин был прав и та Розмари, которую он любит, ненастоящая.
На табло появляется сообщение о начале посадки. Подхватив чемоданы, Фред следом за другими пассажирами идет в коридор, к движущейся дорожке, которая довезет его до выхода. Фред смотрит, как мимо проплывают те же самые плакаты с живописными уголками Британии, что и полгода назад, — или уже другие, но очень похожие. Никогда в жизни он не чувствовал себя таким негодяем.
