Эдуард Лимонов - Палач
Габриэл хотелось сделать Оскару больно.
— Я не баптист из южного штата, который не станет жениться на девушке, если она не девственница. Ты забываешь, что я Палач, Габриэл.
— Да, но, женившись на Даян, ты перестанешь им быть. И куда бы ты с ней ни пришел, за вашей спиной будут говорить: «Это та, которая спала со своим отцом, а это ее муж, поляк». Только дурень иностранец может жениться на женщине, которая шесть лет, Оскар, с двенадцати до восемнадцати, спала со своим отцом. Посмотри «Нью-Йорк пост» трехлетней давности, Оскар… И если ты думаешь, что ты сможешь спокойно носить это клеймо на себе всю жизнь, ты ошибаешься…
— Тебе приятно было сделать мне больно, Габриэл?
— Да. Мне хочется испортить тебе удовольствие. И мне кажется, я это сделала. Я преуспела в этом.
— Дай мне сигарету, Габриэл. Пожалуйста…
Оскар закурил «Кент» и задумался. Кажется, мирно Габриэл из его жизни не уйдет.
— Ты держала меня, как иные женщины держат огромных датских догов. Для ебли. Для наибольшего, какое возможно, раздражения твоей пизды.
— Я платила тебе, Оскар. И я неплохо к тебе относилась.
— Взамен ты получала удовлетворение.
— Неужели ты думаешь, я не могла находить себе молодых самцов снова и снова? У меня для этого достаточно денег…
— Вот ты и будешь их находить… Пошлешь Билла или Карлоса на улицы… Искать…
Внезапно лицо Габриэл сморщилось, и она заплакала.
— Ты ебаный неблагодарный бастард!.. Когда я встретила тебя, ты едва мог платить рент за убогую квартирку в Гринвич-Вилледж… Я сделала тебя человеком…
Восклицания Габриэл, перемежаемые слезами, перешли в стадию злых обид и несправедливых обвинений. В сущности же, им не в чем было друг друга обвинить. Оскар был для Габриэл хорошим Палачом, она была хорошо оплачивающей его услуги жертвой. Все были хорошими. Если бы не Оскар первый решил отделить свою жизнь от Габриэл, очень возможно, что вскоре это сделала бы Габриэл. Но люди неразумны, даже женщины, продающие оружие. Оскар протянул руку и погладил Габриэл по голове:
— Не плачь, Габи…
Замерев на мгновение под его рукой, Габриэл сквозь слезы поглядела на Оскара:
— Ты все еще думаешь жениться на Даян Триндер?
— Да.
Габриэл вздохнула:
— ОК. Последняя просьба. Выеби меня на прощание. Нормально, как мужчина женщину, не как Палач.
— Хорошо…
Но член Оскара отказался повиноваться ему. Ничего, кроме неприятной мокрой щели, не обнаружил Оскар между ног Габриэл Крониадис. Через четверть часа неловкой для обоих возни им пришлось встать и, не глядя друг на друга, одеться. Провожая маленького ястреба, снова затянутого в белый костюм и яростно сжимающего в руке сумочку, Оскар старался не смотреть ей в лицо.
— Оскар Худзински, если раньше я тебя любила, то теперь я тебя ненавижу, — произнесла Габриэл Крониадис улыбаясь, и ее скрыли сошедшиеся наконец вместе металлические двери элевейтора.
9В нью-йоркской Публичной Библиотеке Оскар без труда получил кассеты с «Нью-Йорк пост» трехгодичной давности. Просидев у проектора несколько часов, он наконец обнаружил в сентябрьских и октябрьских кассетах около десятка репортажей из зала суда о разводе Отто Гриндера, 52, со второй женой красавицей Жаклин, 31.
Слушание мультимиллионного разводного дела сталелитейного наследника Отто Гриндера и его жены Жаклин собрало три года назад в Палм-Бич, Флорида, полный зал любопытных, охотно внимавших взаимным обвинениям сторон в употреблении наркотиков, менаж-а-труа, лесбианстве, инцесте и других экстравагантных выходках.
Оскар быстро проглядел рипорты о предварительных слушаниях и только в самых последних кассетах нашел то, что искал. Репортаж назывался: «Жена утверждает: Гриндер был в постели с дочерью». Поверх жирного заголовка была помещена очень хорошего качества фотография Жаклин Гриндер в профиль и седовласого, в темном костюме при галстуке, красивые руки касаются кончиками пальцев, Отто Гриндера в фас. Подпись под фотографией гласила: «Жаклин Гриндер, с белой, в кожаной обложке Библией в руках, свидетельствует, что ее муж, Отто, слева, сказал ей, что дочь любила его как жена».
Оскар на мгновение оторвался от окошка проектора. В библиотеке было тихо. Рядом с Оскаром за такими же проекторами сидели занятые своими газетными поисками посетители. За машиной слева от Оскара восседал юноша с бородой, без сомнения студент, и делал пометки в блокноте, время от времени поглядывая на экран. Справа от Оскара помещалась костлявая старушка в тесной джинсовой юбке. Может быть, писательница…
Нашли ли они то, что искали? И если да, то, может быть, хотя бы они нашли приятное или красивое. Оскар нашел кипу грязного белья. Оскар опять заглянул в экран и стал читать:
Палм-Бич, Флорида (АП). Жена сталелитейного наследника Отто Гриндера свидетельствовала вчера, в среду, что она видела мужа с его дочерью, которая была голой, лежащими на постели, пьющими шампанское, обнимающимися и целующимися.
Сжимая белую, переплетенную в кожу Библию, Жаклин Гриндер сказала, что пятидесятидвухлетний магнат был увлечен Даян Бентсен, его девятнадцатилетней дочерью от предыдущего брака с лос-анджелесской певицей Джеммой Гриндер.
Жаклин Гриндер, 31, также свидетельствовала, что муж однажды сказал ей, что он спал с Даян, а Даян призналась ей, что она «периодически» жила со своим отцом «как муж и жена» с возраста 12 до 18 лет.
«Они часто лежали на одной постели вместе и пили шампанское, — сказала жена Гриидера, — на протяжении шести с половиной лет. Она могла сидеть у него на руках и целовать его часами. Она загорала без купальника, и потом они часто лежали вместе, в то время как она была все еще голая».
Когда она пожаловалась мужу на такое его и дочери поведение, сказала Жаклин Гриндер, то муж ответил: «Я только обнимаю мою дочку».
Когда же она пожаловалась Даян, сказала Жаклин Гриндер, дочь объявила ей, что «она хотела бы быть замужем за ним. Она сказала, она желает, чтобы они не были отец и дочь».
«Чуть ранее их, января 1974 года, свадьбы, — сказала Жаклин Гриндер, — он сообщил мне, что они были в одной постели и спали вместе».
Даян замужем за палм-бич-брокером Питером Бентсеном.
В предыдущем слушании дела Даян отрицала, что занималась любовью со своим отцом, но свидетельствовала, что ее приемная мать однажды предлагала ей лесбийские отношения.
Жаклин Гриндер свидетельствовала в деле об опеке, которой она добивается для двоих пятилетних дочерей, близнецов. Она также требует половину принадлежащих мужу богатств в сталелитейных стакс и бондс, нефти, отелях, апельсиновых плантациях и т. п.
Ее муж и другие свидетели ранее описали многочисленные сексуальные эскапады Жаклин Гриндер, включающие многих мужчин и по крайней мере одну женщину.
Жаклин Гриндер отрицала эти обвинения в прошлом месяце.
Вслед за послеобеденным свидетельствованием слушание было отложено до пятницы утром, когда издательский наследник Джеймс Баркер должен будет занять свидетельское место. Адвокаты Отто Гриндера утверждают, что его жена была вовлечена в лесбийский акт с Жаклин Гриндер. Гриндер утверждает, что он стоит 10,6 миллиона, но бухгалтер Лео Нордэстэ свидетельствовал во вторник, что внук сталелитейного магната Отто Гриндер употребил «непозволительные» методы фальсификации бухгалтерских книг и уменьшил свое состояние на 26,2 миллиона.
Оскар задумался. АП поставило свой рипорт еще сотне или более газет по всей территории Соединенных Штатов. Грязное белье семьи Гриндер было с удовольствием обнюхано и осмотрено миллионами читателей.
Однако… подумал Оскар, прошло три года, и за это время население Соединенных Штатов прочло в газетах еще о множестве таких же грязных историй. Даян, очевидно, да, спала со своим отцом… Но все спят со всеми. Богатые люди на виду, они интересуют всех, потому их грешки видны миру… В отеле «Эпикур» рядом с комнатой Оскара целая семья жила в такой же комнате. Черный отец-алкоголик, напиваясь, выгонял жену и оказавшихся под рукой детей в коридор и ебал младшую дочку… Никого в отеле поведение странного папы не удивляло. И «Нью-Йорк пост» не присылала туда репортера… Грязное белье бедных не менее грязно, чем грязное белье богатых. Разве что миддл-классовое грязное белье чуть белее?.. От робости?
Оскар сдал кассеты библиотекарю и, спустившись по широкой лестнице Публичной Библиотеки, вышел в липкий, жаркий, как душевая в польской публичной бане, Нью-Йорк. На ступеньках библиотеки раскинулся целый базар. Разложив товары на тряпках и ковриках, предприимчивые граждане супергорода торговали дешевыми ювелирными изделиями, сумками, поясами, ручками, головными уборами, пластинками. Посадив клиента на раскладной стул и прилепившись к нему вплотную, девушка со сломанным носом выкалывала на каменном бицепсе татуировку. Нью-Йорк зарабатывал деньги.
