Эдуард Тополь - Роман о любви и терроре, или Двое в «Норд-Осте»

Я все еще получаю письма от женщин, которые находят мое объявление в Интернете. Я не отвечаю им и пытаюсь убрать свое имя из брачных российских сайтов. Я ОЧЕНЬ СЧАСТЛИВ С ТОБОЙ! Я лишь чуть-чуть обсудил с моей дочкой наши с тобой брачные планы. Она еще в том возрасте, когда такие вещи вызывают негативную реакцию.

Вчера Дебра приезжала ко мне на обед, и я сказал ей, что ты мне очень нравишься и что в ноябре я планирую съездить к тебе в Казахстан. Она знает, что я хочу семью, и принимает это как факт, который должен случиться. Мне нравятся твои слова о детях – если они растут без любви, то заполняют вакуум чем попало. Ты совершенно права!!!

И то же самое справедливо для взрослых. Вакуум. Некоторые христиане называют это нишей для Бога. Множество раз у меня был такой же вакуум, и я заполнял его горькими мыслями о будущем, но теперь я буду заполнять его твоей мудростью и твоей улыбкой. Я прошу задавать мне любые вопросы и обещаю самые честные ответы.

Я люблю тебя,

Сэнди.

27 июля 2002 г., 8.25

Привет, Персики!

Хотите поболтать по ICQ, как это было в прошлое воскресенье?

Я сейчас на работе, но хочу написать что-нибудь романтическое.

Here the night is just begging

And the pure smell of the night air is soft and sweet,

This night reminds me of your sweet breath

After our love and your pure smile in the morning.

Soon time will pass and time will be good to us,

We will be like the night and day.

Never far apart.

(Вот и ночь пришла, попрошайка,

И ночной чистый воздух мягко пахнет сластями.

Эта ночь напоминает мне о твоем сладком дыхании

После нашей любви

И о твоей улыбке рано утром.

Время быстро пролетит, и настанет момент,

Когда мы станем, как день и ночь,

Неразлучны всегда.)

Ты стала бриллиантом в моей жизни, и я обожаю твои слова и поступки. Твоя Саша наговорила замечательное послание на мой автоответчик. У меня всегда теплеет на сердце, когда я слышу ее голос. Вчера я смог хорошо провести время с Деброй и снова рассказал ей о тебе и Саше. Это вызвало много эмоций…

Люблю и скучаю, целую и обнимаю,

Сэнди

28 июля 2002 г., 15.18

Привет, мой Персик!

Когда я был маленьким мальчиком, мы с братом ходили в лес (в штате Джорджия) искать персиковые деревья, находили и срывали самые сладкие плоды. Часть съедали, часть несли домой, и мама готовила прекрасный персиковый пирог. А в Оклахоме очень мало персиковых деревьев, я скучаю по ним.

Спасибо за ваши комплименты моей Дебре. Я хочу, чтобы Дебра писала вам письма с моего компьютера, тогда я смогу прочесть, что она вам напишет. Я считаю, что Саша должна получать достоверную информацию, а у Дебры еще ложные представления о жизни. Это типично здесь, поскольку у нас слишком много информации и даже взрослые разбираются в ней далеко не все.

Пример: американцы считают, что в России ужасно холодно. Да, в Москве и севернее ее действительно холодно. Но юг России теплее, чем большая территория США.

Дебра верит всему, что говорят по ТВ. Конечно, у нас свобода слова, и это хорошо, но порой по ТВ говорят слишком много. Когда ты приедешь, ты изумишься, сколько новостей и прочей информации обрушивается на человека. Я каждый день читаю три газеты и хочу выучить испанский и русский так, чтобы читать больше.

Я уже вернулся с работы, и мне пора спать. Скоро утро, и я должен вовремя проснуться для нашего чата по ICQ.

Спокойной ночи, с любовью,

Сэнди.

29 июля 2002 г., 6.06

Доброе утро, Персик!

ДОБРОЕ УТРО! ДОБРОЕ УТРО! ДОБРОЕ УТРО! ДОБРОЕ УТРО! ДОБРОЕ УТРО! ДОБРОЕ УТРО! ДОБРОЕ УТРО! ДОБРОЕ УТРО!..

Я надеюсь, ты прочтешь это до ухода на работу, поскольку я желаю тебе ДОБРОГО УТРА!

Я хочу, чтобы ты знала: я люблю тебя, независимо от моих отношений с дочкой. У меня такое чувство, словно у меня никогда не было семьи и моя дочка не знает, что это такое. А я хочу СЕМЬЮ. И еще я хочу, чтобы наша любовь крепла день ото дня и стала такой, чтобы люди, встречая нас, спрашивали, как и почему мы так сильно любим друг друга. Я знаю, что ты хочешь того же, и я никому не позволю вмешиваться в нашу жизнь, потому что Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ. В своем сердце я уже считаю тебя своей женой, а Котенка своей дочкой.

Я знаю, что многие вторые браки разрушаются из-за детей, которые осложняют жизнь своих родителей. Я не позволю, чтобы это случилось с нами!!! Я всегда буду любить Дебру, и я знаю, что у нас будет очень хорошая семья. Почему? Потому что никто не может отвергнуть настоящую любовь!

Я люблю тебя,

Сэнди.

Часть седьмая

Живые и мертвые

– Вы бы хотели сейчас что-нибудь сказать террористам, которых видели в Театральном центре?

– О чем говорить с мертвыми?

– А тем, кто еще может сделать что-то подобное?

– Даже если они захватят Кремлевский Дворец, все закончится так же. Это бессмысленно, понимаете? Нельзя идти на поводу у террористов.

Удивительные вещи происходят, удивительные. Смешное и страшное – все рядом. Когда мы сидели в этом зале – день сидели, два дня, – то страх был, то слезы – вдруг вижу: начинают наши ребятки общаться с девчонками. Сначала жестами, по-глухонемому, потом записки пошли, телефонами обмениваются. Некоторые зрители еще до захвата, в антракте купили буклеты «Норд-Оста», а там фотографии наших ребят, и вот эти зрители стали передавать буклеты ребятам, а те в них расписываются, пишут пожелания выжить и прийти на продолжение спектакля, на второй акт. Я сижу, смотрю на все это и говорю: а жизнь продолжается! Что бы ни случилось, продолжается жизнь!

Галина Делятицкая:

Да… Так на чем я остановилась? Вспомнила – Виталька Заболотный. Он за мной по канату спустился с балкона в зал и сразу же побежал на выход. И потом, уже в госпитале, мне рассказывает: там, у выхода, его встретили, подхватили, вывели на улицу и отпустили – все, мол, иди! И я вижу, говорит, белый «рафик» стоит. Я, говорит, в него запрыгнул и сижу, жду, когда мной начнут заниматься. А ничего не происходит, никто ко мне не бежит.

Потом выяснилось, что он сел в машину чеченцев, на которой те приехали захватывать «Норд-Ост».

Оксана Игнатовская:

Под утро 24-го меня привезли домой, и все время до штурма я почти не спала, хотя врач назначила успокоительные – боялась, что от стресса роды начнутся раньше времени. Однажды позвонил Коля по телефону, успел сказать: «Все хорошо, пока!», и телефон отключился. Я звонил на Ren TV, потому что заложники с ними все время поддерживали связь из ДК. Но почему-то, когда рэнтивишники слышали мой голос, тут же давали отбой. В ночь штурма я заснула, телефонный звонок разбудил меня около восьми утра. Вскочила, думала, что муж звонит, а это были родственники, сказали про штурм. Мы включили телевизор, и я стала обзванивать больницы. Дозвонилась в Склиф, мне ответили, что никаких сведений не дают. Поехала в штаб – несмотря на то, что я давала им данные о муже, в списках заложников он не числился, и меня в штаб не пропускали. Потом случайно увидела милиционера, который встретил меня, когда я вышла из ДК. Только после этого меня пропустили. В штабе была суматоха и множество людей. Снова записали данные о муже, сказали, что сообщат, когда будет информация.

Позвонили родители и сказали, что по телевизору показывали Склиф и списки, в которых была фамилия мужа. Мы помчались в больницу, но туда никого не пускали, потому что в это время приезжал Путин, ходил по палатам выздоравливающих.

Муж в это время был там, но еще без сознания.

Тут мне позвонили знакомые и сказали: по телевизору показывали 13-ю больницу и списки, в которых они увидели нашу фамилию. Мы поехали в 13-ю, а там толпа и никаких списков нет. Позже оказалось, что по ТВ показали 13-ю больницу, а списки Склифа. Мы решили: раз в Склифе есть списки, значит, он там и лежит.

На следующий день приехали в Склиф, была возможность поговорить с заместителем главврача. Он сказал, что они не могут провести правильное лечение, потому что никто не говорит, какой газ был использован. Поэтому, говорит, мы лечим только симптоматику, не устраняя причины – смысла в таком лечении почти нет. Но муж все-таки лежал у них, в Склифе, у него была амнезия, и он удивился, когда узнал, что у него есть жена.

Тут звонят от ДК на Дубровке: срочно приезжайте за вашей машиной, которая стоит на парковке перед ДК с 23-го, с момента захвата. А то, говорят, отгоним на платную штрафную площадку. Приехали, а машину не отдают. Пошла в штаб, а там говорят – нужны показания. Я говорю: «Так давала уже». Мне в ответ: «То было без записи, а теперь нужно записать». Потом выяснилось, что машину отдать некому – инспектора уже ушли. И вообще, машина сильно повреждена и выдаче не подлежит. Ради чего меня гоняли?!