Эдуард Лимонов - Молодой негодяй
— Ну что, Юрочка? — ухмыляется автор. — Прав оказался Эд, особенным оказался он. «Почему ты уверен, что ты особенный? Все особенные!» — зло кричал ты Эду. Ни хуя подобного, не все особенные. Работать двадцать лет на одном заводе, как ты, — значит просрать свою жизнь. И ты просрал ее только потому, что не был рожден особенным, Юрка. Человеческие существа рождаются неравными, дорогой Юрочка-неудачник. Вовсе не злой, но преисполнившийся с годами безжалостной мудростию, автор ухмыляется. Никакого эгалите, друг мой Юрочка, не существует, слава Богу!
Мишка Кописсаров был застукан при попытке организовать в тюрьме сеть по доставке и продаже наркотиков и получил дополнительный срок. Вышел в начале 80‑х.
В 1974‑м, приехав в Харьков прощаться (молодой негодяй уезжал в несоветский мир), встретился он из сентиментальности с опухшим, розовым, пьяным директором магазина «Военная книга». «Езжай и отомсти там за нас. За всех, кто не дошел, но кому ты обязан, Эд!» — шептал ему Мелехов. Они сидели на балконе ресторана «Харьков», внизу, тихая, возлежала площадь Дзержинского. Мелехов пьяно плакал, обнимая Эда. Вскоре директора «Военной книги» судили за растрату. Очевидно, Мелехов растратил немало государственных денег, ибо получил десять лет. С рыбо-мясо-трестовской Анечкой он разошелся задолго до этого.
Великолепный Генка приезжал пару раз к Эду в Москву проездом из Сибири, куда он ездил по темным делам чрезвычайной важности. Надеемся, что дела эти были такими же опасными, как те, которыми занимались Ален Делон и Лино Вентура в фильме «Искатели приключений». Мягкая бородка делала сибирского Генку похожим на викинга. Обычно вместе с Генкой в двери молодого негодяя входил и ящик шампанского. О дальнейшей судьбе Генки ничего не известно.
Гитлерюгендовский Викт'ор и похотливый фавн инженер Фима исчезли без следа в океане жизни. «Мсье Бигуди» пытался несколько раз сбежать на Запад, последний раз пытался перейти границу СССР в районе города X. в Карпатах. Был задержан, но отделался курсом лечения в психдоме. Слишком рано созревший, «мсье Бигуди» истек своей собственной ненавистью, и, когда двери, в которые он ломился, приоткрылись, у «мсье Бигуди» уже не было сил встать и покинуть территорию. Хотя, может быть, его история еще не закончена?
«Сионисты» встретились со своей мечтой и отреагировали на встречу по-разному. Согласно уже несвежим донесениям, Изя Шлафферман был директором пограничного киббуца в агрессивном государстве Израиль. Утверждали, что Изя спал с автоматом под подушкой. Может быть, спит с автоматом до сих пор. До автора дошли однажды слухи, что Изя опубликовал в эмигрантском журнальчике нехорошие воспоминания о русском народе. Имеет право, русский народ многим не нравится. Израильский народ тоже многим не нравится.
Милославский и Верник уже с дюжину лет являются гражданами того же государства на Ближнем Востоке. Неуживчивый и честный Милославский обнаружил, что национальная греза оказалась, как все массовые грезы, с дефектами. Что птица национального государства пахнет падалью, как грязная чайка. Написав книгу «Укрепленные города», Милославский вызвал неудовольствие сограждан. Отшельником, с больной матерью, живет он на далекой окраине Иерусалима. Недавно крестился в православие!
Потомок Кучума разошелся с Наташей Басовой, ставшей ученицей Ростроповича, хорошей виолончелисткой и хорошенькой, веселой, полной женщиной с большим порочным, как у Вики Кулигиной, ртом. В один прекрасный день Наташа отказалась играть роль умирающего лебедя и чахоточной музы, предписанную ей узурпатором-братцем и семьей. Желтолицего потомка Кучума судьба занесла в Нью-Йорк, где его находят нисколько не более гениальным, чем еще сотню русских художников, выброшенных социальными бурями времени на Западный берег. Весьма вероятно, что гениальность ослабевает с возрастом.
Толик Беспредметник закономерно стал художником-оформителем и по-прежнему безболезненно и безмятежно проживает в Харькове. «Наряжается, покупает пальто и говорит: «Эд бы мне позавидовал», — а я смотрю на него иронически», — сообщает Анна.
Физик Гаррис замерз. Умер.
Парикмахер Миркин, ставший «лошадью», то есть карточным игроком-профессионалом, играющим на деньги других, был застрелен в Москве, в споре, последовавшем после крупной игры.
Ратиновое пальто — подарок молодому негодяю от Мишки Кописсарова — так никогда и не сносилось. Прослужив молодому негодяю верой и правдой все семь московских лет, живет себе сейчас где-то в СССР.
Дом 19 на площади Тевелева снесли.
послесловие
Перечитав гранки «Молодого негодяя», автор вдруг к своему ужасу обнаружил, что за пределами книги осталось множество больших и мелких деталей той жизни, необычайно важных для характеристики персонажей. Автор, к примеру, забыл сообщить, что глава «СС» Генка любил песню Высоцкого «Идут по Украине солдаты группы «Центр», и не единожды Генка и Эд пересекали город, распевая эту песню-марш. Им так хотелось быть сильными и мужественными. Парадоксальным образом они выбрали себе в герои загорелых солдат вермахта, с засученными рукавами, автоматы в руках, шагающих по их земле. Врагов их отцов.
Недостаточно сказано о том, какое огромное влияние оказывали на героя-поэта прочитываемые им новые книги. О целом перевороте в его сознании, совершенном вышедшим в Издательстве Академии Наук в 1966 г. сборником стихов Гийома Аполлинера. О чешском словаре современного искусства, на последней странице которого наш герой написал красными чернилами, что клянется стать таким же, как населяющие словарь Ван-гоги, Пикассо, Клее и Кандинские.
Автор забыл сообщить, что Циля Яковлевна получила в гимназии первую премию за декламацию стихотворения «Девушка пела в церковном хоре». Что, следуя семейной традиции, Анна Моисеевна обожала Блока, но ее любимым стихотворением была песня Бертрана из драмы «Роза и Крест» с ее удивительным рефреном:
Сердцу закон непреложныйСбудется, что сужденоМира восторг беспредельныйРадость-Страданье одно…
Несправедливо не попал в книгу актер харьковской филармонии Лешка Пугачев, сочинивший музыку для «Деревянного человечка» Мотрича и «Красных помидоров» нелюбимого нашим героем Чичибабина. Ловкий, мускулистый и моложавый в свои тогдашние сорок с лишним Лешка. Незаслуженно остался за пределами книги молчаливый алкоголик, крестьянский поэт Витченко (или Видченко), повесившийся еще до отъезда героя в Москву.
Забыт почему-то исторический визит мамы Раисы Федоровны на Тевелева, 19, имевший целью вырвать молодого негодяя из рук ужасной женщины старше его и закончившийся примирением сторон. Забыт говорящий не в пользу нашего героя эпизод с «француженками». Явившаяся наутро домой после аборта (от молодого негодяя) Анна Моисеевна застала в доме пьяных молодого негодяя и Толика Кулигина, пригласивших встреченных на улице девушек — подругу детства молодого негодяя «француженку» Асю Вишневскую и другую «француженку» — Катрин. Изгнав девушек, злая Анна вылила портвейн из многочисленных бутылок в помойное ведро. Очень пьяный Кулигин голый подполз к ногам Анны и жалобно поскуливал, как собака.
Забыта большая блондинка Люська, подружка сионистов, нравившаяся молодому негодяю. Забыты все физики: целый физико-математический факультет Харьковского Университета, бывшие ко-студенты Юрки Кописсарова: двухметровая жердь Боб Вильницкий, денди Гена Зарецкий, не подан крупным планом тоже физик и харьковский Ив Сен-Лоран — Бобов.
Автор сожалеет, что по техническим причинам не смог поместить в книгу харьковских девочек того лета 1967 года, и без них, без их выгоревших гривок и шевелюр, выпуклостей, загорелых конечностей и острых каблучков, вонзающихся в асфальт, книга получилась менее населенной… Внимательный читатель заметит, что множество раз автор употребляет по отношению к своим героям определение «красивый». Нет, не небрежность или чрезмерное восхищение героями заставили автора зайти в украшательстве столь далеко. Вспомним, что все герои книги — молодые люди, а на заре жизни, полные надежд, молодые люди часто бывают очень красивы.
Не попали в книгу и внутренности холодного трамвая, идущего, раскачиваясь и погромыхивая, на Салтовку, знаменитой «24‑й марки». Трамваи в Харькове почему-то называли «марками». Забыл автор и о том, что Вагрич Бахчанян уже в те годы восхищался примитивными стихами и с упоением цитировал четверостишие рабочего Гришки (время не сохранило фамилии, хорошо еще, если автор не напутал с именем), посвященное секретарше завкома «Поршня», в которую тот был влюблен:
Остановилась 24‑я маркаИз нее выходит ТамаркаНа работу спешит вероятноА как пукнет — понюхать приятно…
Заговорив о запахах, автор вспомнил, что отец героя, Вениамин Иванович, дарил Раисе Федоровне на каждый день рождения дорогие и солидные духи «Красная Москва». А девушки того времени чаще всего пахли духами «Ландыш» или «Белая сирень», казавшимися нашему герою провинциальными и простыми. Сейчас запах «Ландыша» исходит почему-то от флаконов фирмы «Кристиан Диор». Преобладающим же запахом книги, если постараться его определить, будет запах овощной икры, часто приготавливаемой Цилей Яковлевной, средиземноморский запах жаренной на подсолнечном масле моркови, перца, лука и баклажанов. Это он встречал молодого негодяя, являвшегося в семью после очередного загульного странствия…
