Трейси Шевалье - Прелестные создания

Я последовала за Дэви Деем по изгибу берега, скрывавшему Лайм. Солнце освещало дома, взбиравшиеся по склону холма, и море было серебристым, как зеркало. Лодки, поставленные на якорь в гавани, были разбросаны вокруг, как щепки, лишенные из-за отлива возможности выйти в море. При этих видах мое сердце переполнялось любовью.

«Мэри Эннинг, ты самая известная личность в этом городе», — сказала я себе. Я прекрасно знала, что во мне слишком много гордыни и что придется пойти в церковь и помолиться, чтобы мне отпустили этот грех. Но я ничего не могла поделать: я прошла такой длинный путь с тех пор, как мисс Элизабет впервые наняла для нас братьев Деев — много лет назад, когда я была молодой, бедной и ничего не знала. Теперь люди приезжали сюда специально, чтобы навестить меня, и писали о том, что я нашла. Трудно было удержаться от головокружения. Даже обитатели Лайма стали ко мне добрее, пусть только из-за того, что я привлекала посетителей, а это увеличивало торговый оборот в округе.

Но одно удерживало меня от того, чтобы слишком уж вознестись, и было подобно маленькой игле у меня в сердце. Что бы я ни находила, что бы обо мне ни говорилось, в Лайме больше не было Элизабет Филпот, с которой я могла бы этим поделиться.

— Это здесь, — указал Дэви Дей туда, где сидел его брат, держа в огромной своей ладони кусок свиного пирога.

Рядом с ним был груз пиленого камня, уложенный на деревянную раму, с помощью которой они его переносили. Билли Дей поднял голову и, поскольку роту него был набит, просто кивнул.

Теперь, когда Билли женился на Фанни Миллер, я всегда чувствовала себя с ним немного неловко. Он ни разу ничего не сказал, но я часто подумывала, не говорит ли Фанни ему гадостей обо мне. Я не ревновала к ней — считается, что каменщики подходят только самым отчаявшимся женщинам. Но их брак напоминал мне, что я никогда не выйду замуж. У Фанни каждую ночь было то, что я лишь однажды испытала в саду с полковником Бёрчем. У меня была моя слава, чтобы ею утешаться, и те деньги, что она приносила, но и только. Я не могла ненавидеть Фанни, потому что покалечилась она по моей вине. Но я никогда не испытывала к ней дружеских чувств, а рядом с ней мне всегда было не по себе.

Таким же образом сложились у меня отношения со многими жителями Лайма. Я стала отщепенкой. Мне никогда не стать леди, как сестры Филпот: никто никогда не назовет меня мисс Мэри. Я останусь просто Мэри Эннинг. Однако я не походила и на других женщин. Я застряла где-то посередине, и так оно будет всегда. Это приносило свободу, но также и одиночество.

К счастью, уступы предоставляли мне возможность задумываться о множестве других вещей, а не о себе. Дэви Дей указал на каменный гребень, я наклонилась над ним и различила очень четкую линию позвонков около трех футов длиной. Это казалось настолько очевидным, что я не удержалась от смеха. Я бывала над этими уступами сотни раз, а этого не видела. Меня всегда удивляло то, что здесь можно было найти. Нас окружали сотни костей, ждавшие пары зорких глаз, чтобы быть обнаруженными.

— Мы несли груз в Чармут, и Билли споткнулся об этот гребень, — объяснил Дэви.

— Это ты споткнулся, а не я, — провозгласил Билли.

— Это был ты, дурень.

— Не я, а ты.

Я предоставила братьям спорить и со все большим волнением изучала позвонки. Они были длиннее и толще, чем у ихтика. Я проследовала взглядом по этой линии туда, где должны были находиться ласты, и увидела там след длинных фаланг.

— Это плезиозавр, — объявила я. Деи перестали спорить. — Черепаха, — уступила я, потому что они никогда не выучили бы это длинное, странное слово.

Дэви и Билли посмотрели друг на друга, а потом на меня.

— Это первый монстр, которого мы нашли, — сказал Билли.

— Так и есть, — согласилась я. Деям доводилось обнаруживать гигантские аммониты, но ихтика или плезика — никогда. — Вы стали охотниками за окаменелостями.

Деи разом сделали шаг назад, словно отгораживаясь от моих слов.

— Ну уж нет, мы каменщики, — заявил Билли. — Наше дело — камень, а не монстры, — кивнул он на каменные блоки, ожидавшие доставки в Чармут.

Я поразилась собственной удаче. Здесь, наверное, находился целый образец, а Деи от него отказывались!

— Тогда давайте так: я оплачу ваше время, чтобы вы его для меня выкопали, и избавлю вас от него, — предложила я.

— Не знаю. Нам надо доставить камень.

— Тогда после этого. Я не могу достать его сама — ты сам видел, я работаю над ихти… над крокодилом. — Я не была уверена, что это не плод моего воображения, но мне казалось, что Деи в кои-то веки не были в полном согласии между собой. Билли в большей мере было не по себе оттого, что придется иметь какое-то отношение к плезику. Тогда я попробовала угадать, в чем тут дело: — Билл Дей, ты что же, позволишь Фанни говорить тебе, что делать? Не думает ли она, что черепаха или крокодил нападут на тебя и покусают?

Билли понурился, меж тем как Дэви рассмеялся.

— Ты его раскусила! — Он повернулся к брату: — Слышь, мы выкапываем эту штуку для Мэри или ты собираешься сидеть со своей женушкой, пока она будет выкручивать тебе яйца?

Рот у Билли скривился.

— Сколько ты нам заплатишь?

— Гинею, — с готовностью ответила я, чувствуя себя щедрой, а также надеясь, что такая плата предотвратит сетования Фанни.

— Сперва нам надо доставить этот груз в Чармут, — сказал Дэви. Таков был его способ выражать согласие.

На берегу теперь было так много людей, ищущих окаменелости, особенно в такие солнечные дни, какой выдался тогда, что мне пришлось позвать маму, чтобы та сидела рядом с плезиком и не позволяла никому другому заявить на него права. Летом здесь всегда бывало так, и я сама отчасти была в этом виновата, сделав пляжи Лайма такими известными. Только зимой, когда все остальные искатели окаменелостей изгонялись пронизывающим ветром и дождем, берег становился безлюдным. Тогда я могла проходить по нему целый день, не повстречав ни одной живой души.

Деи работали споро и извлекли плезика за два дня, примерно в то же время, когда я закончила чистить своего ихтиозавра. Поскольку они от меня были сразу за изгибом берега, я могла переходить от одной площадки к другой и давать им указания. Экземпляр был неплох, но у него не было головы. Казалось, плезики вообще легко теряют головы. Мы только что внесли оба экземпляра в мастерскую, когда мама, сидевшая за столом на площади, крикнула:

— Мэри, к тебе тут двое незнакомцев!

— Господи помилуй, здесь слишком много народу, — пробормотала я.

Поблагодарив Деев, я отослала их наружу, чтобы мама им заплатила, и крикнула посетителям, чтобы входили. Что за зрелище их встретило! На полу лежали два экземпляра монстров, заточенных в каменные глыбы, которые занимали так много места, что незнакомцы не могли даже ступить внутрь и топтались в дверном проеме. Я почувствовала, как сквозь меня пробегает маленькая молния, происхождения которой объяснить не могла, и поняла, что они не могли быть обычными визитерами.

— Приношу извинения за беспорядок, джентльмены, — сказала я, — но я только что внесла сюда двух животных и еще не имела возможности привести их в порядок. Могу ли я чем-нибудь вам помочь?

Я знала, что вид у меня ужасный, что все лицо усеивают пятнышки грязи от голубого лейаса, а глаза так и горят красным огнем из-за долгой усердной работы по извлечению ихтика.

Молодой — немногим старше меня, статный, с глубоко посаженными голубыми глазами, длинным носом и отличной лепки подбородком — пришел в себя первым.

— Мисс Эннинг, меня зовут Чарльз Лайель, — сказал он с улыбкой, — и я привел с собой мосье Констана Прево, из Парижа.

— Из Парижа? — вскрикнула я, не сумев скрыть паники в своем голосе.

Француз долго смотрел на каменные кости на полу, затем перевел взгляд на меня.

— Enchanté, mademoiselle,[3] — сказал он с поклоном.

Хотя он, со своими кудрявыми волосами, длинными баками и морщинками вокруг глаз, и выглядел добродушным, но голос у него был серьезным.

— Вот как!

Это был шпион. Шпион, работавший на мосье Кювье, явился посмотреть, чем я занимаюсь. Я уставилась на пол, глядя на все его глазами. Бок о бок лежали два экземпляра: ихтик без хвоста и плезик без головы. Хвост плезика был отделен от копчика, и им легко можно было дополнить ихтика. Или же я могла взять голову ихтика, удалить несколько позвонков из шеи плезика и присоединить голову. Тех, кому были известны обе эти твари, одурачить не удалось бы, но идиоты могли бы купиться. Из лежавших перед ним свидетельств мосье Прево с легкостью мог прийти к заключению, что я собираюсь соединить между собой двух неполных монстров, чтобы создать одного целого.

От неожиданности всего этого мне хотелось присесть, но я не могла сделать этого в присутствии мужчин.