Александр Зиновьев - Иди на Голгофу
Интеллектуальный поединок
Сейчас мне предстоит то, что в шпионских романах называют интеллектуальным поединком. Я скажу моим противникам, что я — асе. Буду рассказывать о других ассах, работающих здесь, о современных методах советской активности на Западе. Они не поверят ни одному моему слову. Будут ловить на противоречиях и ставить ловушки. Зачем? Затем, чтобы разоблачить меня как асса! Вы можете разрешить эту ситуацию? Я лично не способен. Слишком уж разные у нас позиции. Я — носитель трагедийной линии истории, а они — опереточной. Но воспринимают они наши роли как раз наоборот. А я не протестую. Я сам валяю дурака. И считаю их дураками, как и они меня. Я хожу на такие поединки как на работу. Допрашивающие не обращают внимания на то, что я сам считаю важным и что на самом деле важно, слушают меня со скукой и насмешкой, постоянно прерывают и начинают копаться в пустяках. Потому буду приводить наши беседы в литературно отредактированном виде и в самом существенном с моей точки зрения. Их отчеты о беседах со мною наверняка выглядят совсем иначе. В их отчетах я выгляжу как недалекий, скользкий, лживый тип, а они — как умные и прозорливые следователи, постоянно припирающие меня к стенке, срывающие с меня маску и выводящие меня на чистую воду. Ничего нового для меня в этом нет — я к таким явлениям с детства приучен в Москве.
— В прошлый раз вы упомянули о некоем Комитете интеллектуалов (КИ) при руководстве КГБ. Что это за организация?
— Это — неформальная группа. Участники ее не являются сотрудниками КГБ. Они работают в других учреждениях и имеют самые различные профессии. За участие в КИ они не имеют дополнительного вознаграждения. Это энтузиасты. Они удовлетворяются самой интеллектуальной игрой, сознанием причастности к высшим сферам, сознанием приносимой пользы. Они заинтересованы в создании у высшего руководства верного представления о положении в стране и о международной ситуации, а также в изобретении эффективных мер для улучшения этого положения. Организатором и вдохновителем КИ был мой друг…
— Вы тоже были членом КИ?
— Я дружил с Вдохновителем и другими членами КИ. Обсуждал с ними различные проблемы. Но членом не был.
— Почему?
— Просто так получилось. Я сам не стремился к этому — не было надобности. К тому же я был точкой поступления информации, что исключало возможность членства КИ.
— Что это такое?
— У членов КИ была сеть специально отобранных информаторов, через которых они собирали сведения, нужные для их интеллектуальной деятельности.
— Осведомители? Стукачи?
— Нет, совсем другое. Просто у членов КИ намечались вопросы, на которые они хотели получить ответы с учетом правил конкретной социологии. Информаторы отбирались так, чтобы их сведениям можно было доверять. Например, присвоили Брежневу звание маршала. У меня раздается телефонный звонок. Звонит Вдохновитель. Спрашивает: что я думаю по сему поводу? А я — представитель определенных кругов общества, мое мнение характерно для них. Вдохновитель знает, что я не буду изображать из себя «честного коммуниста», а скажу, что думаю на самом деле. Я знаю, что мне за мой ответ абсолютно никакого наказания не будет. И я отвечаю: эти идиоты (я имею в виду членов Политбюро) совсем рехнулись. Аналогичные вопросы были по поводу речей Брежнева, постановлений ЦК, диссидентов. Но выполнение таких заданий было для Комитета делом второстепенным.
— А что было первостепенным?
— Обдумывание политических проблем стратегического уровня. Например, план превращения последней эмиграции в операцию был сначала обдуман в КИ.
— В чем конкретно состоял план?
— Превратить спорадическую эмиграцию в массовую.
— Насильную?
— Нет, спровоцировать добровольную массовую эмиграцию. Сделать так, чтобы сотни тысяч людей захотели эмигрировать.
— С какой целью?
— Очистить страну от нездоровых элементов. Лишить их социальной базы в стране. Засылать агентов на Запад. Увеличить число носителей советизма на Западе. Это форма проникновения во вражеское тело. Показать Западу подлинное лицо оппозиции. Посеять склоки в среде диссидентов. Вызвать раздражение на Западе. Внушить Западу ложные взгляды на советское общество. Замутить воду и ловить рыбку в ней. Очень удобно со многих точек зрения.
— Насколько этот план оправдался?
— На сто процентов. Достигнуты производные результаты, на которые заранее не рассчитывали. Например, растерянность Запада перед лицом наплыва советских эмигрантов. Растерянность западных разведок в борьбе с советской активностью на Западе.
— В каких масштабах мыслилась эта операция?
— Мы советовали выбросить на Запад по крайней мере миллион человек, главным образом — евреев. Но высшее руководство испугалось этой цифры и остановилось, как обычно, на полпути.
После беседы о КИ разговор опускается на обычный банальный уровень.
— Когда началась ваша деятельность в КГБ?
— Она еще не началась. Я много лет работал на I КГБ, как и многие другие советские люди. Но я никогда не работал в КГБ. Я дал согласие стать советским агентом с целью получить разрешение на эмиграцию.
— Вы были осведомителем КГБ? Какая у вас была кличка?
— Я не был осведомителем КГБ.
— Этого не может быть!
— Не все советские люди суть осведомители КГБ. Любой советский человек в принципе может быть использован КГБ для получения информации или для какой-то операции. Но это другое дело. КГБ, например, использует западные разведки в своих интересах. Выходит, по-вашему, и они…
— Вам предлагали стать осведомителем?
— Затрудняюсь ответить. Иногда это делается в завуалированной форме, так что формально это не есть предложение. Во всяком случае, я отказался.
— Не может быть!
— Согласие или отказ тут не играют той роли, какую им приписывают на Западе. Я знал людей, согласившихся быть осведомителями, но фактически не ставших ими, и людей, отказавшихся, но фактически работавших на КГБ. Теперь многие выполняют поручения КГБ, формально не сотрудничая с ним. Я, например, писал отчеты для президиума Академии наук, которые автоматически шли в КГБ.
— Так, значит, вы все-таки сотрудничали с КГБ! Вы не до конца искренни с нами.
— Сформулируйте мне «конец искренности», и я обещаю дойти до него без колебаний и даже пойти дальше.
Они не поняли двусмысленности моей просьбы.
Об искренности
Искренен я с моими собеседниками или нет? Ни то, ни другое. Понятие искренности вообще лишено смысла в применении к идеологическому сознанию гомососа. Когда я решил эмигрировать, один мой старый знакомый сказал: значит, ты теперь будешь нашим врагом. А ведь он не дурак. И не на партийном собрании выступал. А другой знакомый именно после партийного собрания, на котором меня заклеймили как предателя, с чувством пожал мне руку. Разумеется, когда не было свидетелей. Кто из них был искренен? Все зависит от обстоятельств, в которых гомосос проявляет свои качества. Он гибок и ситуационен. Его реакции всегда естественны, но не единственно возможны. В нем нет ничего такого, что считают «подлинным», ибо «подлинность» есть лишь одна из исторических возможностей, возведенных в воображении людей в абсолют. Но в нем все естественно в смысле соответствия условиям его жизни.
Первый мой знакомый отнесся ко мне как к врагу не потому, что он переживал за советский строй, а потому, что я нарушил общепринятую норму и поступил ней по-советски. Он это лишь облек в идеологическую форму «враг». Он не испытывал ко мне тех чувств, какие положено иметь по отношению к врагу. А второй мой знакомый посочувствовал, не испытывая реального сочувствия. Он в такой форме выразил одно из своих разнообразных отношений к советскому строю. Оба на самом деле испытывали по отношению ко мне те чувства, какие бывают у массы людей к нестандартно поступающему члену их коллектива, — недоумение, любопытство, раздражение, зависть, злобу, сочувствие к себе… Эту реакцию нельзя определить одним каким-то привычным языковым выражением. И так — во всем.
Так что нелепо требовать от гомососа искренности. Он бы рад быть таким, но не умеет, ибо не считает, что он всегда искренен. А если он готов одну искренность через минуту сменить на другую, так это не есть признак неискренности. Инструктировавшие меня сотрудники КГБ ни разу не советовали мне обманывать тех, кто будет меня здесь допрашивать. Эти сотрудники КГБ суть опытные гомососы. Они знают, что нам такие советы давать не нужно, поскольку мы с детства натренированы не обманывать, а вводить в заблуждение путем использования правды. Когда мои допрашиватели намекнули мне насчет лжи, я рассмеялся. На сей раз они поняли меня и сами сочли свою идею бессмысленной.
