Давид Гроссман - С кем бы побегать
— Прочь с дороги, мистер Герой-Портки-С-Дырой, победитель малышей! — вопит какой-то незнакомый человечек. — Прочь с дороги, хулиган и негодяй! Твоя песенка спета!
Шишако отшатывается, потому что хотя голос человечка дрожит и дает петуха, но в руках у него совершенно невозможная штука — старинное длинноствольное ружье, из тех, какие Шишако видел только в кино. Шишако вжимается в стену, нервно ерошит свою прическу под Элвиса, выжидая подходящий момент, чтобы броситься на этого шизанутого и вырвать оружие. Но как раз нелепый вид коротышки и смехотворные выкрики сбивают его с толку, Шишако подозревает, что тут кроется какая-то ловушка: кто-то выпустил это гнома в качестве отвлекающего маневра. Поэтому он мешкает несколько мгновений, и этого оказывается достаточно, чтобы Тамар успела втолкнуть Шая в подкравшуюся машину и влезть самой. Внутри сидит малышка Ноа, которая не признает ее. Толстенький человечек кажется Тамар странно знакомым, но она никак не может вспомнить, откуда его знает. Человечек залезает в машину, на переднее сиденье, и устраивается — неторопливо и величественно, словно у него тьма-тьмущая времени. Его ружье нацелено точно в сердце Шишако.
— Э, слышь, ты, поосторожней, — криво ухмыляется Шишако. — Брось пушку…
— Вы будете говорить, только когда вас спросят, — важно произносит человечек, и его лысина краснеет. — Тронулись, Леечка! — командует он с наслаждением, и машина срывается с места, оставив позади ошарашенного и разъяренного Шишако.
Тот озирается в поисках хитрых сообщников этого престарелого карапуза или, на худой конец, телевизионного придурка со скрытой камерой.
— Мами! — внезапно вопит Ноа и тянет к Тамар ручки. — Мами, я так соскучилась! Где волосы?
— Я тоже, любимая, — шепчет Тамар и зарывается носом в шею девочки, с наслаждением вдыхает ее запах.
— Нянька подкачала, — объясняет Лея. — В последний момент. Пришлось взять с собой. Ты в порядке, Тами?
Лея так дергает машину, что всех бросает вперед и тут же швыряет назад.
— Я жива, — бормочет Тамар и ласкается к Нойке, прижимается к ее чудной чистой коже, вбирает глазами ее простодушный, смешливый взгляд.
Она думает про Шели — когда-то Шели тоже была вот такой малышкой и ее тоже кто-то любил. Шай смотрит на девочку без выражения, даже на выражение у него не осталось сил. Слезы еще висят на длинных ресницах. Ноа бросает на него настороженные взгляды. Что-то в нем ей не нравится. Девочка отворачивается от Шая. Лея видит в зеркальце реакцию дочери. Она безоглядно верит в магическую способность этого ребенка проникать в душу человека, и потому ее лоб бороздят морщины. Тамар крепко целует правый глазик, левый глазик, маленький носик и наконец откидывается на сиденье. Она чувствует запах собственного пота, мысли перескакивают на душ в сарайчике Леи, на мягкую, чистую постель. Все произошло так быстро, она еще не осознала, что план сработал, но ее переполняет радость. Она ищет в зеркальце глаза Леи, нуждаясь в подтверждении: кто-то должен сказать ей, что это произошло на самом деле, в жизни, а не в мечтах, что ее фантазии слились с действительностью… Но Лея сосредоточена на дороге.
Почему Тамар чувствует, что еще не все завершено? Что за чесотка пробудилась где-то в глубине ее памяти — будто кто-то пытается сказать ей что-то важное?
— Куда едем? — спрашивает Лея.
— К тебе, — говорит Тамар. — Побудем у тебя два-три дня, чуть успокоимся, окрепнем, а потом отправимся на новое место.
— Куда именно? — интересуется человечек с ружьем.
— Познакомьтесь, — Лея впервые улыбается, — это Моше Хонигман. Он принес мне твою записку и сказал, что останется помогать до конца. — Она ласково хлопает Моше Хонигмана по пухлой коленке. — Наш Сталлоне малость зануда, но очень милый, — и подмигивает Тамар в зеркальце.
Моше Хонигман не слушает. Он все еще в роли телохранителя. Бдительный взгляд зорко прочесывает окрестности, губы непрестанно что-то бормочут в кулак, словно там у него зажат микропередатчик.
Тамар наблюдает за его странными жестами, потом потрясенно смотрит на Лею.
Та пожимает плечами: «Мы тут все крутые командос, а?»
— Где Динка? — спрашивает Ноа.
— Динка! — подскакивает Тамар. — Мы забыли Динку!
В толчее, в гуще ног… Динка лаяла, запуталась, потеряла их.
Нужно вернуться, лихорадочно думает Тамар, я не могу ее бросить. Динка не сумеет добраться до дома. Немедленно! Но, взглянув на безжизненного Шая, голова которого бессильно свесилась набок, она понимает, что она не вернется, никогда не вернется. Тяжелая рука стискивает ей горло, давит изо всех сил. Как она могла забыть собаку? Как могла предать ее?
Воцаряется тяжелая тишина. Даже Нойка, что-то почувствовав, молчит. Лея оглядывается на Тамар.
— Мы ее найдем, не волнуйся, — шепчет она, сама себе не веря.
— Теперь уже не найдем, — говорит Тамар.
Она откидывается назад и закрывает глаза. Динка, ее верная и лучшая подруга с семилетнего возраста, ее вторая половина, пропала. Ее больше нет. Мозг Тамар сверлит мысль, что судьба потребовала жертву за спасение Шая. И этой жертвой стала Динка.
Чья-то рука пробирается в ее ладонь. Шай тяжело дышит, не открывая глаз. Он слегка притягивает ее к себе. Ее ухо приближается к его губам, и он с трудом шепчет:
— Прости, Тами. Прости…
Моше Хонигман оборачивается:
— Твоему другу надо к врачу.
— Я им займусь, — кратко отвечает Тамар.
И вдруг Шай из последних сил произносит:
— Я не друг… она моя сестра.
Голова падает к Тамар на плечо, и он шепчет:
— Единст… ный у меня… на свете… че… ек…
И его пальцы бессильно цепляются за ее пальцы.
Любимая, я всех
кочевников спросил…
Через четыре дня после того, как Тамар убежала с Шаем и потеряла Динку, Асаф быстро шагал по пешеходной улице Бен-Йегуда. Он почти бежал, пытаясь, без особой надежды на успех, найти того самого гитариста. Рюкзак Тамар, висевший у него за спиной, налился тяжестью, он был как живой, как будто нашептывал что-то: неясные слова, туманные мысли, мольбы о помощи. Асаф прошел мимо кружка людей, наблюдавших за выступлением девушки-фокусницы, задержался на минутку, чтобы послушать игру совсем юного паренька, почти мальчишки, а потом увидел еще одного — парень сидел, привалясь к стене банка, и извлекал монотонные мелодии из чего-то вроде ситара при помощи смычка, зажатого между большими пальцами ног. Асаф и не знал, что на улице выступает столько народу, он подивился их молодости — большинство его сверстники. Асаф смотрел на них, гадая, связаны ли все эти музыканты и фокусники с той мафией, о которой говорил Сергей.
А в конце мидрахов он наткнулся на еще один тесный кружок: люди толпились вокруг девушки, игравшей на виолончели. Асаф ничего не понимал в музыке, но тем не менее страшно удивился, что кому-то стукнуло в голову играть на таком вот инструменте на улице. Виолончелистка была невысокой, в круглых очечках и красной шляпке, Асаф догадался, что людей привлекает не грустная мелодия, а сама диковинная девчонка с огромным инструментом.
Асаф и Динка почти прошли мимо виолончелистки, как вдруг собака резко остановилась, развернулась, сосредоточенно принюхалась и внезапно рванулась в самую гущу толпы. Асаф двинулся следом, прокладывая дорогу среди слушателей, пока не оказался рядом с виолончелисткой, в самом центре круга.
Девушка играла, закрыв глаза, по лицу ее временами пробегала рябь, словно ей что-то снилось. Динка гавкнула. Девушка открыла глаза и изумленно уставилась на собаку. Асафу показалось, что она даже побледнела. Потом выпрямилась на стуле, глаза нервно пробежались по толпе, но играть она не прекратила, правда, теперь просто водила смычком по струнам. Динка натянула поводок, Асаф дернул ее назад. Слушатели недовольно загалдели, требуя, чтобы он убирался со своей собакой. Асаф испугался, осознав, что сейчас они с Динкой — уличное представление.
Первой опомнилась виолончелистка. Она перестала играть, быстро нагнулась и торопливо зашептала:
— Где она? Передай ей, что она дико крутая, все ребята у нас говорят, что она супер! Су-пер! Беги! Беги же!
Она снова распрямилась, откинулась на спинку стула, крепко зажмурилась, словно стирая в памяти минувшее мгновение, и заиграла, вновь наводя на публику свои странные меланхолические чары.
Асаф ничего не понял. Самое главное — он не понял, почему ему надо бежать. Динка сообразила скорее. Ринулась прочь, волоча Асафа за собой. Он догадался, что она его спасает от чего-то неведомого, и тут же пришел в себя. Они вырвались из толпы. Асафу показалось, что кто-то кричит, чтобы он остановился, и он побежал еще быстрее. Если бы Асаф глянул назад, то увидел бы, как коренастый человек торопится следом, прижимая к уху мобильный телефон.
