Алина Дворецкая - Черный глаз
— Павел здесь? — спросила она отрывисто и сама себе ответила: — Я знаю, что здесь.
Она просочилась в квартиру мимо изумленной Инги и через полминуты была уже на кухне (успев заглянуть в спальню).
— Валя, иди домой, я сейчас приду, — услышала Инга Пашкин голос. Это была его жена.
— Тебя никто не торопит, — сказала Валентина и повернулась к Инге, застывшей в дверях кухни. — Ну, вот мы и познакомились. Это ведь вы нам окно разбили, верно?
— Я заплачу, — сказала Инга. Все было как во сне. Павел — такой спокойный.
— Иди домой, Валя, — повторил он, чуть повысив голос.
— Пойду-пойду, — усмехнулась Валентина, — только вот не домой.
— А куда же? — равнодушно осведомился Мурашов.
— А я схожу в гости к мужу твоей любимой. Это ведь несправедливо — я все знаю, а ее драгоценный муженек, наверно, нет.
— Он тоже знает, — сказала Инга.
— Ты заткнись, — приказал Павел Инге. — А ты, Валентина, не ломай комедию.
— Комедию? — возмущенно выкрикнула Мурашова. — Это кто же здесь, интересно, комедию ломает? В магазин ты, говоришь, отправился? А дверь в квартире напротив хлопнула? А потом гляжу я в окошко — и вместо того, чтобы собственного мужа увидеть, который в магазин отправился, вижу, как соседка вдруг куда-то улепетывает! Что же я должна подумать, с кем это ты тут… ха-ха! Освободили тебе место для гулянки?
— Может быть, я с Вованом выпить собрался, — устало сказал Пашка.
— Да? И где же в таком случае Вован? — Валентина театрально огляделась в поисках предполагаемого собутыльника. — И потом, чтоб ты был в курсе, Вован сегодня выпивает с мужем Гальки Скоровой из третьей квартиры у него в гараже.
Павел развел руками.
— Ты все-таки иди домой, — попросил он Валентину. — Я буду через три минуты. Сейчас вот закончу лекцию о разбитом окне и подойду.
— Дрянь! — сказала Валентина и вышла, причем Инга не поняла, относились эти слова мурашовской жены к ней или к Пашке.
С минуту они сидели молча.
— Ты иди, правда, — сказала Инга. — Как-то глупо это все.
— Сейчас пойду, — сказал Павел, подходя к окну. — Сейчас мы вместе пойдем.
Инга увидела, как через двор промчалась Валентина в наспех накинутой шубе и цветном платке, прикрывавшем, вероятно, бигуди.
— К тебе поехала, — констатировал Пашка. — Вернее, к Игорю твоему. Сейчас поймает тачку и поедет устраивать разборки.
— А откуда она знает, где я живу? — удивилась Инга.
— Да она вообще все знает, — отмахнулся Пашка. — На худой конец могла посмотреть в моей записной книжке. Я сдуру горделиво так и любовно твой адрес там записал. Нет, чтобы просто написать «Игорь»… Осел!
— Я Игорю все рассказала, — сообщила Инга.
— Ну, вот и замечательно, — сказал Пашка. — Поехали тоже к тебе. Если Валентина будет умницей и успокоится, то мы просто выпьем все вместе за наш окончательный с тобой разрыв.
«А он действительно окончательный?» — хотелось спросить Инге, но Пашка уже одевал в коридоре свою куртку и возился с Катькиным замком — «как он, просто захлопывается, не оставим же мы дверь открытой?» Пашкиному самообладанию можно было только позавидовать.
На морозе Пашкина «копейка» долго не хотела заводиться, и в результате они с Ингой прибыли к месту «разборок» на полчаса позже Валентины. Ингиным глазам представилась восхитительная картина — Игорь с Максимом в большой комнате запускали игрушечный электропоезд, напрочь игнорируя присутствие на кухне Валентины в синем халате и бигудях. Ее чернобурка валялась на кухонном столе, рядом с немытыми рюмками и тарелками. И весь вид Валентины говорил о том, что она готова к бою.
— Ингуся, у нас тут гости, — крикнул из комнаты Игорь, и Инга порадовалась тому, какой у него спокойный голос — почти такой же спокойный, как и у Пашки.
— Причем во множественном числе, — сказала Инга, стараясь подражать невозмутимости своих мужчин.
Игорь вышел из комнаты и за руку поздоровался с Пашкой, отводя глаза.
— Я тут побеседовала с вашим мужем, — ринулась в бой Валентина, — но смотрю, его что-то не очень это взволновало. Наверно, он привык, что его жена трахается (Валентина употребила более крепкое слово) с кем попало.
— Валечка, неужели я — тот самый «кто попало»? — спросил Пашка, улыбаясь. — И потом, чего тут волноваться, дело давнее, давно забытое. Давай-ка мы все успокоимся и выпьем…
Лучше бы он не говорил этого, потому что тут Валентину понесло.
— Это за что ты мне предлагаешь выпить? — взвизгнула она. — За тебя и за эту суку, может быть? Может быть, за то, что вы благополучно водили меня за нос целых полгода? Нет уж, дорогой. Если этого ублюдка абсолютно не волнует то, где с кем спит его жена, то для меня этот вопрос…
Игорь абсолютно спокойно стерпел «ублюдка», только дверь в комнату, где играл Максим, притворил.
— Давай не здесь, — предложил Павел Валентине. — Неудобно… люди.
— Люди? — не останавливалась Валентина. — Лю-ю-юди? Кто здесь люди? Эта тварь подзаборная? Или ее лопоухий муженек?
Игорь стоял и молча слушал, а Инге вдруг стало стыдно — впервые перед Игорем, за себя, и за Валентину, и за Пашку, и за свои дурацкие и ненужные с ним отношения…
— Да я этой твари тут все разнесу! — продолжала Мурашова. Поискав глазами, она вдруг взяла и ухнула на пол грязную тарелку. Инга опешила.
— Валька! — сказал Пашка предостерегающе и испуганно одновременно.
Валентина схватила следующую тарелку и запустила ею в Пашкину голову — тот едва успел увернуться. Потом хватанула целую стопку посуды — тарелки и блюдца со звоном рассыпались осколками, как тогда стекло в мурашовской квартире. «Это мне за то окно», — уговаривала себя Инга, не зная, как остановить погром. А Валентина уже дергала в исступлении кухонные занавески.
— Вот тебе, сука! — кричала она. — Я тебе тут все порушу! Будешь знать, как чужих мужей уводить!
Занавески поддались и рухнули вместе с гардиной, напрочь вырванной из стены. Из комнаты выскочил Максим.
— Мама, а почему тетя… — удивился он.
— Ага, значит, у тебя, тварь, и ребеночек есть, — прошипела Валентина, останавливаясь и сужая глаза. — И ты посмела… Да чтоб твоему отродью этому… чтоб он сдох, твой сучонок!
Она стояла, не зная, что еще сказать и сделать в безысходной ненависти, а перед глазами Инги понеслись, как в немом кино, черно-белые картинки. Дохлый кот Никита… грустные глаза пушистого щенка… глянцевый белый «мерс» Катькиного соседа Меньшова… никогда не виденная Ингой парализованная старушка… Инга почувствовала, как кровь ударила ей в виски, и больше уже ничего не видела и не слышала вокруг себя. Единственным ее желанием было зажать рот этой мерзкой колдунье, остановить поток фраз… Она опомнилась только тогда, когда почувствовала, как сильные руки мужа отрывают ее пальцы от мягкого махрового халата… и тут же услышала дикие крики, вой Валентины, и ощутила страшную усталость. Игорь усадил ее на табуретку, прислонил спиной к стене. Оглянувшись, Инга увидела Павла — он стоял в дверях с очень странным лицом, а дальше, на полу, лежала, тихонько подвывая, неподвижная Валентина в разорванном халате. Все ее лицо было в крови, и выдранные вместе с волосами бигуди-липучки были разбросаны по полу рядом.
— Ты… — сказала Инга, почти теряя сознание, — ты… поклянись, что мой мальчик не умрет.
После отъезда «неотложки» с Валентиной и Павлом Игорь отпаивал Ингу коньяком. Максим был отправлен к срочно вы-званной по этому случаю бабушке.
— Что я ей сделала? — спросила пьяная Инга у мужа.
— Ты? — он истолковал вопрос по-своему. — Сначала ты пыталась ее задушить. Потом головой стучала об пол. Потом в волосы, кажется, вцепилась. Я и не знал, что ты…
— Я боялась, что она сглазит Максима, — сказала Инга.
— Я понял. Я был так потрясен всем… Меня удивило, что Павел молча стоял и наблюдал, это ведь я потом оттащил тебя.
— И ты даже сейчас не возненавидел меня? — спросила Инга с вызовом.
Игорь тяжело вздохнул.
— Конечно, я не ждал такого от тебя.
Она молчала, ожидая, что он скажет дальше.
— Ну, может быть, у меня не самая плохая жена, — проговорил Игорь неуверенно. — Я увидел сегодня, какие еще бывают жены. Наверно, лучше иметь супругой такую тигрицу, готовую встать на защиту собственного сына, чем истеричку, которая перебьет всю посуду в доме… Мне бы хотелось, конечно, чтобы ты ревновала меня чуть-чуть… но не так, как жена Павла… Все-таки я люблю тебя, Инга.
Из глаз Инги сами собой полились слезы.
— Ты не обращай внимания, — сказала она, всхлипывая, — это как бы такая реакция после всего… это я так расслабилась.
— И потом, — продолжал Игорь, как бы не слыша ее, — теперь, кажется, я точно могу быть уверен, что у тебя с Пашкой все закончено.
