Алексей Сейл - Единственный человек, которого боялся Сталин
В один из сеансов, месяца за два до этого, когда тревога диктатора достигла своего предела, Новгерод Мандельштим спросил Сталина:
— Коба, а зачем ты всех убиваешь?
Сталин задумался, сочтя этот вопрос достаточно серьезным и обоснованным.
— Потому что они угрожают тому положению, которое я занимаю, — наконец ответил он.
— А что в этом плохого? — поинтересовался психиатр.
— Только я могу быть гарантом продолжения революции.
— Но зачем это нужно? Люди живут в постоянном страхе, Иосиф, на Украине голодают миллионы, лагеря переполнены, охранники теряют человеческий облик.
— Но рано или поздно все исправится.
— Когда?
— Тогда, когда жизнь станет лучше.
И вот теперь, в день их последней встречи, Новгерод Мандельштим напомнил:
— Ты обещал отпустить меня в Америку, если мне удастся тебя вылечить.
И Сталин снова заразительно улыбнулся:
— Ты глубоко заглянул в мою душу, Новгерод Мандельштим. Неужто ты думаешь, что это возможно?
— Нет, не думаю. Так что же меня теперь ждет? Возвращение в лагерь?
— Нет.
— Так я и думал.
5
Его привязали к стене на залитом кровью дворе Лубянки. Когда во двор вошла расстрельная команда энкавэдэпшиков с длинными винтовками системы «Мосин — Наган» через плечо под командованием бездарного низкорослого сержанта, Новгерод Мандельштим начал говорить. Солдаты старались не слушать его; бессвязные речи приговоренных вызывали у них неловкое ощущение, потому что те говорили самые невероятные глупости.
— Я — единственный психиатр, который остался в этой безумной стране, — сказал им Новгерод Мандельштим. — В течение долгих месяцев я наблюдал генерального секретаря Коммунистической партии Советского Союза товарища Иосифа Сталина…
— Стройся по двое, — гаркнул сержант, стараясь перекричать Мандельштима.
— …и пришел к выводу, что он болен.
— Зорофец. ты меня слышишь? Будешь сам за все отвечать, если что–нибудь пойдет не так!
Психиатру пришлось повысить голос, чтобы его было слышно:
— Я хочу вас спросить…
— Готовьсь! Хрущев, ты знаешь что такое «готовьсь»? Хорошо.
— Его болезнь называется параноидальная психопатия! — закричал Новгерод Мандельштим. — Он — параноидальный психопат, а попросту — сумасшедший.
— Целься!
— А вот как, интересно, называются те, кто бездумно выполняет приказы параноидального психопата?
— Огонь!
6
А что же стало с И. М. Востеровым? Как ни странно, судьба маленького пекаря стала единственной безусловно удавшейся частью плана Мандельштима, хотя тому, конечно, так и не довелось это узнать. На протяжении всего процесса лечения Мандельштим старался сделать все возможное, чтобы сохранить жизнь этому источнику сталинского ужаса. В конце концов, вполне можно было допустить, что Сталину удастся на несколько секунд подавить свой страх, чтобы подписать тому смертный приговор, а большего времени в Советском Союзе и не требовалось, чтобы отправить кого–нибудь на тот свет. Поэтому психиатр при любом удобном случае внедрял в сознание диктатора мысль о том, что с ним произойдет нечто ужасное, если он попробует каким–нибудь образом навредить И. М. Востерову. И, как ни странно, это ему удалось.
На протяжении всей последующей жизни — а жизнь у Востерова оказалась длинной — за маленьким пекарем денно и нощно наблюдало специальное элитное подразделение офицеров КГБ, единственная задача которых заключалось в том, чтобы ограждать его от каких–либо опасностей. Когда однажды поздним вечером на Арбате И. М. Востерова попытался ограбить какой–то чеченец, он с изумлением обнаружил перед собой три безмолвные фигуры, которые, возникнув из грязного снега, профессионально уложили грабителя на землю и снова исчезли во тьме. Трепещущий испуганный Востеров счел происшедшее сюжетом одной из древних легенд, которые рассказывали о грузинском Робин Гуде, товарище Кобе.
До самого распада Советского Союза востеровское подразделение считалось одним из самых престижных в КГБ. Точно так же, как в свое время Екатерина II установила дежурство рядом с цветочком, приглянувшимся ей на пустоши, и караул рядом с ним сменялся в течение пятидесяти лет, так и все дети, внуки, племянники и племянницы И. М. Востерова охранялись легионами безжалостных молчаливых кагэбэшников, единственным смыслом жизни которых была защита Востеровых. Целые эскадры длинных черных лимузинов следовали за ними, куда бы они ни шли, красотки–каратистки четвертого и выше данов предлагали себя в жены и любовницы мужским представителям этого семейства, в то время как женские представительницы с успехом заарканивали себе в мужья красавцев с неопределенным родом занятий, которые оставляли им массу свободного времени на организацию пикников, походов в цирк и экскурсий на выставки предметов первой помощи.
Ни один волос не упал с головы Востеровых, и со временем они стали считать, что мир прекрасен и благожелателен, что с хорошими людьми в нем происходит только хорошее, а плохих настигает быстрая и неизбежная расплата, осуществляемая добрыми незнакомцами.
