Дмитрий Дейч - Преимущество Гриффита
Гриффит: Я… старался. Я больше не буду…
Режиссёр: Старался он… скотина!
Гриффит: Пожелтеет! Клянусь, этот камень пожелтеет. Честное слово!
Режиссёр: Последний раз! Слышишь? Самый последний! Сцена с попкорном дубль 16. МОТОР!
Гриффит: портрет
Поймал (краем глаза!) летящее смазанное лицо - на плоскости витрины. Эй, там! - реакция прохожего, увидевшего себя в гигантском зеркале и застигнутого врасплох. Запечатлённого.
Гриффит на посту
После трудной бессонной ночи часовые отправляются в паб, где кроме них да бармена, подслеповато уставившегося в телевизор, нет ни единой живой души. Утро раннее. Заказав тёмного чешского пива, усаживаются вокруг стола в тесном пустом помещении, по форме напоминающем выскобленную тыкву. Первый бокал - Красавчик - распивается в полной тишине: время раздумья, позволяющее каждому собраться с мыслями. Второй - Добрый Йорик - располагает к предварительному обмену впечатлениями: Борис рассказывает о том, как едва не подстрелил кошку, Франк - как задремал и выронил ружьё (и жутко напугался), Марвин - о том, что видел призрака.
Гриффит посмеивается: всё это лишь игра воображения. Что ты курил, Марвин?
А ты поди и сам взгляни на это, Гриффит. Постоишь сегодня вместо меня. Умник… Ежели никого не будет, за мной ящик пльзенского. Но когда призрак всё же явится (и схватит тебя за жопу), фоме-неверному-Гриффиту вменяется в обязанность обсудить с ним подробности завтрашнего футбольного матча. Призраки знают будущее. Пусть потрудится на благо всего подразделения, нечего даром шастать. А мы - сделаем ставки в тотализаторе и сказочно разбогатеем. Ну как? Пари?
Пари.
Вечером того же дня они меняются постами. Гриффит не в восторге: ему досталась восточная часть периметра, обход на пятнадцать шагов больше, а платят столько же. Но - пари есть пари, ничего не поделаешь.
Он замедляет шаг, присаживается на шершавый круп каменного льва и неторопливо скручивает сигарету. Ухает сова. В траве возятся юркие ночные твари. С треском загорается спичка, вычёркивая из темноты его лицо: Гриффит улыбается мелькнувшей мысли, тут же забывает о ней, и улыбка повисает в воздухе. Спичка тухнет, и - словно в отместку - мгновение спустя темнота взрывается: в двух шагах от бивака с треском загорается декоративный куст, которому искусный садовник придал форму атакующего медведя-гризли.
Огонь охватывает медвежью голову и лапы, какую-то долю мгновения Гриффиту представляется, что пылающий медведь встал на дыбы, чтобы с ним поздороваться.
Он передёргивает затвор и приседает за каменным львом: в случае затяжной перестрелки у него будет стратегическое преимущество. На звук прибывает подмога в лице Бориса, Франка и Марвина. Гриффит, пристыженный, поднимается в полный рост, и все четверо с недоумением разглядывают воспламенившийся медвежий куст.
Ну что, Гриффит? Дрожишь и бледен?
С чего бы? Я курил. Искра отскочила…
Точно, искра. Величиной с болид.
Гриффит, ты бредишь.
Нет, в самом деле. Тлеющий пепел. Отнесло ветром. И, кстати, где обещанный призрак?…
Да, призрак нас подвёл. Ни на кого нынче нельзя положиться - как на том, так и этом свете…
Тут Гриффиту приходит в голову, что надо бы сбегать за огнетушителем. Весьма своевременно: куст догорает у них на глазах. В свете мощных сторожевых фонарей все четверо с удовольствием наблюдают, как пожарная пена цвета выкипающего молока ложится на тлеющие угли.
Жестокая муза Гриффита
Расстегивая бюстгалтер, она медлит, доводя Гриффита до состояния, близкого к обмороку, и - вместо того, чтобы, наконец, швырнуть в сторону проклятую тряпку, - принимается снова застёгиваться, причиняя ему нешуточную боль и страдания. Покончив с этим, оборачивается, показывает язычок, и тут же одним уверенным движением зашторивает окно, оставив Гриффита корчиться в луже неудовлетворённого желания, мало-помалу скисающего, способного (за годы безуспешной охоты) превратиться в творог мелких амбиций.
Основания Гриффита
К тому времени, когда настанет его черёд умирать, мир изменится: доктора, эти прохиндеи-белохалатники, вне всяких сомнений изобретут средство против погибели и станут продавать всем желающим - в таблетках, гранулах и драже. Впрочем, если этого и не случится, Гриффит ничего не потеряет: ясно, что когда-нибудь (возможно - спустя тысячелетия) они всё же докопаются до истины и найдут возможность воскресить всех тех, кто умер зазря, и что такое тогда одна-единственная смерть в перспективе грядущего бессмертия!
Обстоятельства Гриффита
1. Гриффит на фоне Обстоятельств (идиллия)
2. Обстоятельства сгущаются
3. Под давлением Обстоятельств он вынужден покинуть диван
4. Обстоятельства складываются НЕБЛАГОПРИЯТНО: Гриффит запирается в ванной
5. Гриффит на поводу у Обстоятельств
6. Ты должен быть сильным и великодушным, Гриффит
7. Обстоятельства принимают угрожающий характер
8. Гриффит в плену Обстоятельств
9. Обстоятельства избегают риска Стечения
10. Гриффит посыпает Обстоятельства хлором
11. Триумф Гриффита
12. Обстоятельства складываются БЛАГОПРИЯТНО
ЭПИЛОГ: Гриффит - Повелитель Обстоятельств
Препятствия Гриффита
На узеньком пешеходном мостике неподалёку от памятника Джорджу Клуни Гриффит останавливается, чтобы перевести дух. Он очень спешит и чертовски недоволен тем, что сердце и лёгкие не поспевают за стремительным течением его жизни, некстати норовят сбавить темп, буксуют… Ну же! Ну же! - без зазрения совести понукает он охающий, стонущий, вяло текущий организм. Тот обиженно фыркает, встаёт на дыбы и внезапно оседает на мостовую, увлекая за собой конечности, торс и - о горе! - голову, содержащую (нам бы его уверенность!) лучший мозг из всех, что может предложить население этого города по обе стороны от Бруклинского моста.
На удивление комфортно устроившись на мостовой, Гриффит приказывает ногам поднять черепную коробку (со всем содержимым) на приличествующую человеку его возраста и общественного положения высоту. Ноги совершают вялое велосипедное движение в воздухе, но дальше этого дело не идёт.
Позвать, что ли, на помощь? - соображает Гриффит, и, внимательно рассмотрев все "за" и "против", принимает решение: НА ПОМОЩЬ!
С губ не срывается ни звука, и всё же призыв не остаётся без ответа: откуда-то сверху на мостовую слетает ангел и склоняется над Гриффитом, накрыв его белыми крылами, мягкими и нежными на ощупь - как вата в бороде Санта-Клауса.
Это… конец? - подозрительно спрашивает Гриффит. Ну что вы, - отвечает ангел, - пустяки… Каких-то пара колов времени, и вы встанете, отряхнётесь, и пойдёте себе дальше - как ни в чём ни бывало.
Так что же ты мне голову морочишь?!! - вскипает Гриффит, и в самом деле встаёт на ноги, делает шаг, а за ним - другой и третий…
Ангел обиженно пожимает плечами и растворяется в поднебесьи.
Из проезжающего мимо автомобиля вослед ему летит жестянка из под пива, но не долетает и с характерным царапающим стуком падает под ноги Гриффиту, который с удовольствием пинает её, признав в этом совсем уж незначительном происшествии очередное препятствие на пути к намеченной цели.
Купание Гриффита
Намылившись, он ложится на спину. На счёт "три" делает глубокий вдох, крепко зажмуривается и уходит с головой под воду. Резиновый утёнок, оставленный без присмотра на поверхности, выписывает кренделя, пытаясь сохранить равновесие. Из пенного омута поднимается рука и одним стремительным движением уволакивает утёнка на дно.
Гриффит - кракен, пожиратель падали, гроза утлых рыбацких судёнышек, промышляющих в этих местах. Каждое полнолуние жители прибрежных селений приносят ему в жертву девственницу. Он не съедает свою нареченную невесту, но уносит в пещеру, расположенную в недоступной для туристов местности. Маленький клочок суши со всех сторон окружён рифами. Невесты относятся к своей судьбе с присущим девственницам смирением. Изо дня в день заняты плетением ковров и корзинок из тростника. Рацион их состоит из рыбы и водорослей.
А вот ещё: Гриффит - немецкая субмарина, насквозь проржавевшая, с повадкой хищной рыбины. Британские грузовые суда, отбившиеся от караванов, становятся его законной добычей. Вчерашний шторм сделал своё дело: неуклюжие англичанишки разбрелись кто куда - себе на погибель. Открыть торпедные люки! Зажигаются красные лампы. Короткий зуммер, пробирающий до мозга костей… Вот уже два года немецкие матросы и офицеры не нюхали свежего воздуха. Небритые, с всклокоченными волосами и воспалёнными глазами, подводники бегут по коридорам субмарины, притаившейся на чудовищной глубине, не подозревая, что все они, включая капитана, представляются Гриффиту не более, чем кишечными паразитами, по нелепой прихоти судьбы продолжающими хозяйничать в его стальной утробе.
