Андрей Агафонов - Запах крови

— Ну что, русский, — улыбается Логану полевой командир Ахмад, — пакажеш, где тут самые главные люди сидят? Зачэм я их искать должен, зачэм не они меня ищут, э? Щто молчишь? Ты русский?

— А ты? — огрызается Логан.

— Я?! — Ахмад хохочет. — Я чечен! Панимаешь? Воин аллаха! Иншалла!

— Пойдем, — кивает Логан. — Все покажу.

— Всио покажешь, — пальцы Ахмада впиваются в плечо Логана. — Вы, стойте тут.

Они скрываются за тяжелой деревянной дверью краевой администрации.

.

- Я не понимаю, — говорит Ахмад, поспешая за Логаном по коридору, — эй, не беги, да? Я не понимаю, Ванюша. Вас так много, нас так мало! А мы вас резали и будем резать. Как так? Что скажешь?

— Пищевая цепочка, — улыбается Логан, — овец много, волков мало.

— Правильно сейчас сказал, молодец Ванюша!

— Проходи, — Логан отворяет дверь губернаторского кабинета, — садись!

На экране смартфона Рамзана Кадырова загорается вызов скайпа. Рамзан скользит коротким блестящим пальцем по экрану смартфона. Перед ним на экране в губернаторском кресле сидит один из его полевых командиров. Рамзан некоторое время силится понять, что не так в этой картинке. Потом понимает: голова Ахмада стоит перед ним на столе. Во рту торчат лоскуты плоти, которые не хочется опознавать. Изображение пропадает. Рамзан в прострации смотрит на пляшущие точки на мониторе. Затем видит надпись:

ХАЙ, РАМЗАНЧИК!

И целую россыпь желтых смайлов.

В коридоре школы по соседству с администрацией жирный мальчик прижимает к стене всем весом какого-то прыщавого задохлика, приговаривая: «Ну и что ты мне сделаешь? Ну что ты мне сделаешь? Маму позовешь? Давай зови мамочку…» — жирный возбужденно пыхтит.

И внезапно сникает, после того как Логан двумя пальцами ломает ему шею.

— Спасибо, дяденька, — говорит задохлик, косясь на агонизирующего жирдяя.

— Маме своей спасибо скажи, — улыбается Логан.

— За что?

— За то, что плохо кормит тебя.

Задохлик пятится по стеночке и убегает. Логан облизывает губы.

18. В застенках Веры

Вера сидит на подоконнике, за окном — поле, столбы, вдалеке шоссе. Ворона клюет чей-то труп. В руках у Веры автомат.

Семенов, голый по пояс и забинтованный, за столом, накрытым красной клеенкой, хлебает супчик из консервов.

- Иди поешь, — говорит Семенов.

- Не хочу.

- Почему?

- Отстань.

- Ты че так разговариваешь?

- Ничего! Взял увез.

Семенов кидает ложку на стол:

- Ты дура, что ли? Там все уже!

- А здесь? Третий день от зомбаков отстреливаемся.

- Ну, надо же было мне в себя прийти. Скоро поедем дальше.

- Куда?!

- В аэропорт.

В цехе брошенного химзавода происходит взрыв. Вокруг завода нет жилых зданий, поэтому никто не пострадал. Но в результате взрыва нарушается целостность проложенного неподалеку туннеля недостроенного метрополитена. Туннель начинает стремительно наполняться водой, перемешанной с песком и грунтом. В нескольких километрах от туннеля проседает асфальт, на соседней стройке шатается и падает башенный кран, разбивая при падении несколько автомобилей. Начинается пожар. Он охватывает стоящие рядом бараки. Взрываются бензобаки, устраивая веселые фейерверки, завывает сигнализация.

- Пап, а кто страшнее — зомби или вампиры?

- Это вопрос философский.

- Почему?

- Потому что.

- Ну вот если будет драться зомби с вампиром, кто победит?

- Конечно, вампир. Только он драться не будет.

- Почему?

- Почемучка.

- Ну объясни!

- Потому что ему это не надо. Он же не может выпить из зомби кровь. Он лучше человека убьет…

Семенова передергивает.

- А ты сам-то видел вампиров?

- Видел.

- Противные?

- Отстань!

- Ну почему?!

- Вера, осторожно! Вампир!

- Где?! — Вера лихорадочно озирается.

- Шучу я.

- Дурак, и шутки дурацкие твои.

- Ладно, собирайся. Ехать надо, че тут сидеть.

По улице, освещенной заревом горящего города, шагает Логан в черном плаще с поднятым воротником. Не обращая внимания на крики боли и ужаса, вой сирен и треск пожара. Он напевает себе под нос:

Обещали от города ключи,А теперь вот от голода кричи —Был заманчив мираж чужих границ,А теперь мы под стражей черных птиц.А по Москве трещатПожарища…

Семенов рывком открывает дверь на улицу, сшибая с крыльца меланхоличного зомби. Вера с автоматом выскакивает вслед за ним, стреляет в воздух, чтобы разогнать несколько зомби, копошащихся вокруг автомобиля. Они неохотно разбредаются, злобно рыча.

- Садись, поехали, — улыбается Семенов.

На его лице играют блики заката, как будто отсветы пожара. Дорога впереди бела как мел и совершенно пуста до самого горизонта.

19. Последний рейс

По дороге бредет колонна беженцев. Часть из них толкает перед собой тележки из супермаркетов. В тележках в основном телевизоры. Колонну временами обгоняют автомобили — на большой скорости, чтобы не смогли остановить.

- Это ужасно, — говорит Алена Ахматова водителю, они как раз проезжают мимо, — месяц назад еще все они сидели, смотрели телевизор, ели макароны с гречкой, а сейчас идут в никуда, и что с ними будет дальше?

- Разведут костер. Сядут у телевизора. Будут есть макароны с гречкой, — философски отвечает водитель.

- Леша, ты циник! — смеется Ахматова. — Как ты можешь. Тормози, тормози!

На заднее сиденье забирается запылившийся Логан.

- Подвезти вас, Олег Евгеньевич?

- Смотря куда вы едете.

- В аэропорт.

- Я слышал, там уже пусто все, и даже взлетные полосы разобрали.

- Ну, для меня дорожку оставили.

Едут молча. Логан мрачен. Алена наблюдает за ним в зеркало.

- Олег.

- Да, Алена Викторовна.

- А можно не так официально?.. Олег, все пройдет, поверь. Знаю я, что ты чувствуешь. Господи. Вы всегда не можете поверить, что с этой женщиной у вас был секс в последний раз.

- Не в этом дело, Алена. Она умерла.

- Ой. Господи. Прости.

На подъезде к аэропорту, надежно прикрытому военным кордоном, джип Алены резко тормозит перед горящим уазиком. Рядом с уазиком — тело девочки. Водитель бросается из салона на дорогу. В тот же момент из-за уазика появляется Семенов с автоматом. Девочка оживает и забирает у водителя пистолет.

- До аэропорта не довезете? — весело интересуется Семенов у Ахматовой. И бледнеет.

- Узнал, — довольно смеется Алена. — Садитесь, довезем. Как девочку зовут?

- Вера, — с готовностью отвечает Семенов. Дочка смотрит на папу недоуменно, на Алену — с восторгом.

- Вера, значит. Символично. Ну поехали, Алексей, поехали!

Поднимают шлагбаум. Джип рывком выезжает на взлетное поле, тормозит у пузатенькой «Сессны-208» с гербом РФ. Молчаливый персонал перегружает багаж из джипа в самолет. Все выходят. Водитель стоит у своей двери.

- Леша, ты чего там застрял? — спрашивает Алена.

- Да я обратно, Алена Викторовна.

- Зачем? — брови Алены сходятся. — У тебя там кто-то остался?

- Да нет, — смущенно улыбается Леша.

- Грабить караваны?

- Не-е-ет, — рот разъезжается в улыбке, как будто мысль об этом Лешу сильно греет.

- Тогда зачем?

- Не знаю. Они там безголовые все. Хоть покажу, куда идти, там. Все такое.

- Ох, Леша, Леша, — она легко проводит по его лицу розовыми ноготками. — Береги себя, пожалуйста.

В салоне Логан говорит хорошенькой стюардессе:

- Мне, пожалуйста, сок.

- Остался только томатный, Олег Евгеньевич.

- Нормально.

Вера смотрит на него с диванчика напротив. Он поднимает бокал с томатным соком, салютует ей и едва заметно подмигивает.

Самолет взмывает в воздух.