Федор Московцев - Таверна «Не уйдешь!»
Карл сидел за столиком, запивая колой сосиски с жареной картошкой, размахивая ногами и мельком изучая переданные Флинном бумаги. Постепенно беседа вышла за рамки работы.
— …знаешь, Ник, какое-то время я хотел заняться медициной, но потом понял: если я стану хирургом, то проведу десять удачных операций, а потом умудрюсь, удаляя гланды, повредить пациенту мозг. Поэтому я здесь, в Управлении наркоконтроля — слежу за недобросовестными гражданами, в том числе врачами.
Тут рядом с дверью кто-то театрально охнул и ко входу в заведение, спотыкаясь, понеслась девушка из обслуживающего персонала. Приехал Кид Рок в сопровождении десятка друзей. Засланец-саботажник в мир промытых мозгов стерильной стандартизированной поп-культуры в этот день демонстрировал публике hobo chic — бомжатский шик — в одежде, которая, судя по всему, знавала лучшие времена: расстегнутая до пупа рубаха, дурацкая шляпа, застиранные драные джинсы и кеды. Скандальный рокер усадил своих одетых унисекс друзей за стойкой (лишь один из них излишне усердно изображал «неформала»: майка в разводах с изображением пацифика, босые грязные ноги); сунул бармену триста долларов и небрежно махнул рукой: мол, изобрази нам что-нибудь.
Флинн недовольно поморщился: «Грёбаные педики! В каждом приличном заведении должна висеть табличка: „Вход только натуралам!“ — Как в Chick-fil-A!»
Карл проницательно осмотрел компанию и с сомнением пожал плечами:
— Проблема педерастии не в наличии педерастов.
— А в чём же ещё, как не в наличии педерастов?
— Проблема педерастии не в наличии педерастов, а в существовании индустрии пидор-уорлд — производство и продажа педерастичной одежды, аксессуаров, всяких фенечек и всего того, что подчеркивает неправильную сексуальную ориентацию. Вплоть до автомобилей и домов. Как и в любом бизнесе, здесь самое главное — это увеличение продаж и максимизация прибыли. Только представь, что все граждане станут игнорировать фрик-стайл и предпочтут классический консервативный стиль — и тогда рухнет целая индустрия, миллионы безработных по всему миру и затаренные склады кожаных масок, анальной смазки, радужных флагов и розовых мехов. И чтобы этого не произошло, хозяева индустрии обрабатывают общественное сознание: вдалбливают обывателям идею «терпимости» и «толерантности», устраивают гей-парады и пропагандируют, будто быть пидором совсем не стыдно, а наоборот — круто. Делается всё для того, чтобы натуралы оказались в меньшинстве и стали изгоями — как когда-то пидоры. На гей-парад выходят сотни тысяч людей, большинство которых не являются педерастами и лесбами, просто этим идиотам внушили, будто участвовать в этом бардаке весело и круто. Поэтому проблема педерастии не в количестве фриков, а в том, что кому-то когда-то пришла в голову идея превратить заболевание и порок: педерастию — в модный тренд.
Карл покосился в сторону рокера:
— К тому же, абсолютно уверен, что Кид Рок не закатился бы в таверну с бригадой пидоров и уж не стал бы их угощать за свой счёт.
— Значит, эти парни, оставаясь натуралами, приложили массу усилий, чтобы их считали полными п****асами, — заключил Флинн.
Карл, осваивая кружку тёмного пива:
— Докопаться можно до кого угодно. Жена… одного моего родственника была недовольна размерами его члена… и зарплаты — при всём при том, что величина и того и другого была в норме… и даже более чем в норме. Больше того, размер члена был единственным аспектом его жизни, в котором он был собой доволен. Мы с ним вместе с самого детства, и помню, парни шутили по поводу размера своих писюнов: «Я могу им подпоясаться». Так вот он, мой родственник, говорил, что у него член малюсенький, потому что знал, что это не так и что остальные парни тоже членом до Луны не достанут. Под душем у них был виноватый вид: их члены и до бедра не доставали. А он разглядывал свой и думал, что всё окей. Не понимаю, как такому парню можно предъявить за член… и за зарплату — а зарабатывал он гораздо выше среднего.
— Ну да, согласен: есть такие дамочки, которым постоянно всё не так. Полагаю, твой родственник расстался с этой вечно недовольной госпожой?
— О, да! Причем самым ахрененным образом! Просто удивительно, но он это сделал: уехал из Лос-Анджелеса, точки пересечения ада и рая, городе всего утрированного, месте, где сердца разбиваются громче всего в мире, рокеры жрут наркоту килограммами и от этого только лучше выглядят, а бесчисленные роллерши с утра до ночи катают свои прекрасные бюсты вдоль береговой линии!
— Так он из Лос-Анджелеса?
Карл кивнул и сказал:
— Чёрт, как здесь громыхает! Под такую музыку только головы петухам отрубать.
Флинн напомнил о цели поездки в Лос-Анджелес, и, пододвинув к себе поближе досье Джамала Хамиди, спросил:
— Значит, этот кучерявый педик представляет серьезную угрозу, коль скоро мы за ним приехали из Вашингтона?
Карл сделал необходимые пояснения:
— Нынешние интернет-супермаркеты позволяют приобрести все возможные товары, чтобы сесть за решетку на всю сознательную жизнь. Теперь купить запрещённые вещества до смешного просто: несложный интерфейс сайта напоминает любой другой сетевой магазин, вплоть до значка корзины в правом углу. Как в Amazon. Разница лишь в том, что ты просматриваешь каталог наркотиков, тщательно расклассифицированных для удобства. Наркоманские супермаркеты не принимают кредитки — здесь в ходу Bitcoins, нерегулируемая виртуальная валюта. По идее, производимые с её помощью транзакции анонимны, однако кое-что можно предпринять. Все операции в системе записываются, и поэтому опытный кибердетектив сможет отследить покупку. И кроме того, любая ситуация, когда ты открываешь своё имя, например, когда наркотики доставляют тебе домой, даёт полиции возможность тебя поймать. Сейчас мы не можем закрыть сайты: благодаря системе шифрования мы даже не знаем, где начать. Основная трудность — найти людей, которые стоят за этими серверами. Плохие парни научились отлично управляться с новыми технологиями…
Он не успел договорить, какова роль анестезиолога Джамала Хамиди в процессе обращения запрещённых веществ: в этот момент пара сидевших за барной стойкой парней сцепилась между собой, и дело запахло жареным — через секунду дружная компания Кид Рока разделилась на два противоборствующих лагеря и завязалась потасовка. В воздухе мелькали кулаки, летали бутылки и пивные кружки. Крики и звон разбитой посуды тонули в грохоте доносившейся из колонок музыки. Кид Рок оказался над схваткой — раздавая пинки и оплеухи, он пытался урезонить своих товарищей.
Вскочив с места, Флинн подлетел к дебоширам. Возле его ног двое зачинщиков потасовки боролись в низком партере на залитом пивом полу. Вынув удостоверение, Флинн призвал драчунов к порядку. Но его бесцеремонно оттолкнули: «Не мешай нам веселиться, мудила!» Перед ним возник один из драчунов, и, потрясая кулаками, крикнул:
— Ну давай, попробуй остановить нас! Давай, покажи, на что ты способен! Ну же, вмажь мне, покажи, ты мужик или трусливая сучка!
Флинн не успел ничего предпринять — между ним и зарвавшимся фриком выросла могучая фигура Карла, в правой руке которого блеснул кастет. Он провёл мощный прямой удар в челюсть, и забияка рухнул на пол.
— Ну что, вам весело, да?! О**енно весело, мудачьё! Чего уставились! Продолжайте веселиться! — от оглушительного голоса слабоватого на ухо Карла все оторопели.
Карл и Флинн выбрались из омутов гитарного хаоса на улицу. На стоянку въехали две полицейские машины.
— Здорово ты его приложил, — восхищённо заметил Флинн.
— Да уж… у меня это с детства. Родители дрались друг с другом, папа дрался с моим братом, мама дралась с моим братом, я дрался с мамой и двоюродным братом, мама дралась с сестрой — одни бесконечные драки. Агрессия у нас в крови.
— А так с виду и не скажешь.
— А что «с виду»… Вот, парни, которых ты назвал «педиками» за их фриковатую манеру одеваться, вполне по-мужски подрались. А вообще я заметил, что внешний образ, особенно слова, в 90 % случаев диаметрально противоположен внутреннему содержанию. Так, либералы и правозащитники в душе своей — это подонки и фашисты, а яростные гомофобы — это латентные гомики. Тот, кто строит из себя жертву — самый настоящий хищник, лицемерный и циничный злодей. Люди, которые не прячут свою сущность под какой-либо маской, находятся в абсолютном меньшинстве.
Они попрощались, договорившись встретиться через два часа. Карл завёл мотор арендованного чёрного внедорожника, выехал со стоянки таверны и включил автомагнитолу. Сотрудник Управлении наркоконтроля выехал на Пасифик Коуст, и в салоне раздался плотный нойз. На двадцать минут Карл погрузился в густое варево из гудящей электроники с колоколами, звуками, имитирующими пчелиный рой, и разнообразными индустриальными шумами.
