Б А - Введение в человечность
Коля спал, а я не смел пошевельнуться. Вдруг разбужу, что тогда? Устал ведь человек. Понимать надо. Кстати, о том, что я заметил в себе удивительную способность двигаться, еще не рассказывал? Пардон, сейчас исправлюсь.
Помнишь, Леша, я говорил о коптильне. Тогда-то я еще не обратил внимания на то, что тело мое подвижно, следовательно, колбаса я далеко не обычная. Нас там много висело под потолком. Но покачивался на крючке я один. Все остальные свисали неподвижно, как с крыш порядочные сосульки, не желающие смерти беспечных старушек. Мысль у меня в то время промелькнула, будто я попал в какой-то восходящий поток, вот и колбасит немного. Короче, значения факту сему не придал.
Дальше - фургон. Как я балансировал, чтобы из ящика не выпасть?! Ведь на самом верху лежал, а трясло так, что любой другой из наших обязательно бы место дислокации поменял. Я удержался. Но и тогда, внимания должного на это не обратил. Подумал, что достаточным весом обладаю, чтобы не упасть.
А вот на третий раз я уже осознал точно, что обладаю экстраординарными, как говорится, способностями. Это когда Борисыч меня за пазуху спрятал. Я тогда лихорадочно соображать стал, как бы мне выбраться. Попробовал ворочаться, чтобы из-под грязного халата чутка вылезть и хоть краешком глаза (образное выражение, надеюсь, понятно) на происходящее взглянуть, и, если что, действовать по обстановке. И ведь получилось у меня, получилось! Ольга Павловна заметила, спасла от верной смерти в зловонной утробе неандертальца.
На витрине я, правда, не дергался, чтобы соседок не смущать и покупателей не распугивать. Но хотелось, Леша! Ой, как хотелось! Еле сдерживал характер свой, становящийся временами буйным и неуправляемым. Должно быть, гены дикого зверя во мне есть - кабана, там, или быка какого-нибудь Менейского.
Когда ж в Колюнино логово (извините, точнее названия этой берлоге не найти) попал, стесняться стало некого. Николай дрых без задних ног, сестер и братьев рядом не наблюдалось, а на остальную обстановку, пусть даже и живую, возможно, в некотором роде, мне, честно говоря, глубоко наплевать было. И начал я осматриваться вокруг. Не упасть бы, думаю, с книжек. А то пробирки эти перекокаю, Николая разбужу. Нехорошо, в общем, получится. Поэтому, старался аккуратнее вертеться, еле уловимыми движениями, если можно так выразиться.
Леша, скажу я тебе, чего на столе только ни было при внимательном рассмотрении! Взять хотя бы книжку, на которой я лежал. Знаешь, как называется? "Ч. Дарвин. Теория эволюционного развития". Мне Николай потом рассказывал, когда свою собственную теорию излагал, что по Дарвину, все вы, люди, от обезьян произошли, поэтому и инстинкты основные от этих животных сохранились неизменными - стыбзить у кого-нибудь хавчик, сожрать его жадно и бесстыдно, да еще нагадить на месте преступления втихушку, а потом над бедолагой незаслуженно и зло посмеяться. Я, помнится, потом уже про Маугли читал, так там гнусные бандар-логи так точно и поступали. И считаю я, Алексей, что Дарвин твой хваленый частично не прав оказался. Не все люди от обезьян произошли, а только некоторые. Я б, например, если бы точно не знал, откуда взялся, хотел от гордого волка на свет появиться. Или выкормиться, на худой конец. Как тот же Маугли. Здорово симпатичен мне этот персонаж, Леша. Благородный он. Я такой же, потому что всю жизнь свою с несправедливостью бороться пытаюсь.
А тогда, в день нашей с Николаем встречи, лежал я на Дарвине и старался визуально постичь характер этого удивительного человека. Не, не Дарвина. Николая, конечно же. Истинный, Леша, характер его. Что бардачник он, увлеченный одной лишь наукой, я сразу понял. Мне хотелось в душу его заглянуть, чаяния его узреть и грезы, понимаешь? Созерцание обстановки домашней очень способствует раскрытию натуры ее хозяина. Что я там увидел, за что зацепился взглядом своим колючим и пронзительным?
Как и ожидал, в бардаке хозяйском выделить что-либо характерное и неповторимое, оказалось делом нелегким, но, отнюдь, не невозможным. Книги, колбочки и пробирочки всякие - это понятно. Сфера рабочих интересов. Но ведь не может же человек личной жизни вовсе не иметь, а я пока признаков таковой не замечал, как ни старался. Женщину сюда не приведешь - стыдно. Друзья, если таковые в наличии имеются, сами не пойдут, побрезгуют. Что же с ним творится такое? Почему живет он в нечеловеческих условиях? Неужели нет никого, кто встряхнул бы Николая моего, заставил жизни радоваться?
И тут до меня дошло. Колюня - сирота! Одинокий и стеснительный, иначе в пальто и ботинках спать не стал бы, ведь не пьянь какая-нибудь подзаборная, а ученый. Проверено и доказано сегодняшним поведением. Эх, женщины, женщины, куда же вы смотрите, милые? Пропадает хороший человек без вашего внимания, без ласки и участия, без сострадания и нежности. Бог колбасный, помоги мне Николая женить, осчастливить его как получится, пусть и против воли! Сгинет иначе, погибнет от одиночества, сгниет в грязи заживо. Мог бы я с ним на такие темы разговаривать, побеседовал бы. Понял бы Николай меня, сердцем чувствую, что послушал бы совета верного друга.
Одиночество, Леша, великая вещь, если оно в разумных пределах. Сам посуди, когда наиболее удачные решения находятся? Правильно, тогда, когда анализируешь проблему. У любой проблемы, Лешенька, корень найти можно. Согласен? Одиночество же способствует анализу. Делать-то больше все равно нехрен, вот и обдумываешь положение вещей и цепочку событий. А если думаешь, обязательно что-нибудь придумаешь. Только, скажу я тебе, к одиночеству в редких случаях прибегать надо, иначе изменит тебе собственное воображение, вставит тебя головой вниз в задний проход иллюзорного мира, а потом, как ногами ни дрыгай, обратно выбраться чрезвычайно трудно оказывается. Некоторые, друг мой, на всю жизнь там остаются. Отсюда и психушки всякие с ватными стенами...
Решил я, что достаточно Колюня в одиночестве пожил, заслужил он право быть замеченным. И я клянусь богом своим колбасным, что обязательно дисбаланс такой в жизни Николая ликвидирую любыми доступными мне средствами. Недаром он меня на Дарвина уложил. Пора, брат, эволюционировать.
Тем временем, я уже точно осознал, что способен на большее, чем лежать как обычная колбаса и ничего не делать. Приложив максимум усилий, слегка изогнулся, чтобы повернуться с целью рассмотрения оставшейся части комнаты, но, то ли положение мое было крайне неустойчивым, то ли силы не рассчитал, но почувствовал, что сейчас упаду на весь этот бьющийся хлам. Ой, что теперь будет?
И точно...
Глава третья, в которой Сервелант и странным образом не сошедший с ума Николай знакомятся, идут в гости, и Сервеланту снится первый в жизни сон
Точно!
Сам напугался, хоть и ожидал такого результата от своих подвижнических усилий. Пробирок перекокал, Леша, штук десять, никак не меньше. Оказался среди битого стекла, заляпанный какой-то склизкой гадостью. Ф-фу... Вот откуда запах-то такой противный исходил оказывается. Что он там, холерные бациллы разводит, что ли? Но вскочившего от грохота Колюню я машинально поприветствовал:
- Доброе утро, Николай, извини, случайно так получилось... Не удержался, прости, - сказал так, и сам своей речи испугался.
Показалось мне, Леша, что на самом деле я эту фразу выпалил, а не в уме прокрутил, как раньше было. Неужели, услышал меня колбасный бог, дал мне обладание устным словом на благое дело, внял молитвам, идущим от самого, если так можно выразиться, сердца? А я-то, Алексей, какой шок испытал! Думаешь, не страшно колбасой говорящей ни с того, ни с сего стать?!
Колюня, тем не менее, ответил спросонок, не понял, видать, свалившегося на его голову неожиданного счастья:
- Ага, доброе утро... - И застыл на месте. - Кто здесь?
Что мне оставалось делать? Сам виноват, никто за язык не тянул, никто просить чуда не заставлял. Пришлось отвечать.
- Я... - говорю. Сам же думаю - елки-палки, как представиться-то? А, думаю, будь что будет, - ...я, Сервелат. Это имя такое, при рождении мне данное.
И вот тут-то, Леша, он сел. Глаза безумные, волосы дыбом, репу чешет. Да, произвел я впечатление неизгладимое на больного гастритом молодого ученого. Твой Копперфильд - хрен с горы по сравнению со мной. Почему? Да потому, что летать на веревочке и дым гражданам в глаза пускать при нынешних технологиях любой дурак сможет, было бы денег достаточно, а вот с колбасой на полном серьезе поговорить мало кому доводилось. Тебе, например. Но это не по-настоящему. Я ведь уже не колбаса, сам видишь. Гуманоидом стал человекообразным, о чем ни капельки не сожалею.
Молчание повисло в воздухе надолго. Но не стал бы я говорить, что оно меня в те минуты угнетало. Нет! Скорее, наоборот. Теперь-то я понимаю, почему вы, люди, так любите делать сюрпризы. Это же настоящее наслаждение. Истинное садистское удовольствие получаешь, когда видишь, как кто-нибудь не без твоей, разумеется, помощи сел в лужу. Высший пилотаж упоения собственной властью.
